Дмитрий Политов - Небо в огне. Штурмовик из будущего

И точно, прошло всего ничего, а фашисты определились с принадлежностью одинокого самолета и открыли по нему бешеную стрельбу. О, нет, как не вовремя!

Сержант закусил губу. Зверь, сидящий внутри, рвался наружу, чтобы перехватить управление и покарать никчемных людишек, посмевших поднять на него руку. Экспат прилагал неимоверные усилия для того, чтобы удержать взбешенного мантиса. Неужели вторая натура всегда будет проявлять себя в самый неподходящий момент? С чего вдруг вообще такая реакция — после окончательной инициации вроде бы удавалось держать все под контролем, летал не раз на задания — все было в порядке. Вопрос…

Удивительно, но пока Григорий боролся сам с собой, часы на приборной доске бесстрастно отсчитали положенное количество оборотов. А, значит, можно выключать фотоаппарат и уносить ноги пока цел. Ага, пять раз!

Дивин нажал нужную кнопку, свалил машину в пике и с наслаждением откинул предохранительные колпачки с гашеток. Плевать на запреты — душа настоятельно требовала немедленно отомстить за пережитые мгновения бессильного страха. Сержант приник к «наморднику» прицела, поймал в него плюющиеся огнем зенитные орудия и с наслаждением полоснул по ним длинной очередью.

— Что, не нравится?! Получайте, гады!

Уф, прям полегчало как-то сразу. Экспат довольно засмеялся, перевел штурмовик в горизонтальный полет и заложил лихой разворот. Пора и честь знать. Бросил привычный взгляд по сторонам. Чисто. Стоп, а это что за ерунда? Плоскости крыльев обильно украшали свежие «розочки» пробитого дюраля. Да, ничего не скажешь, фрицевские зенитчики жуют свой хлебушек недаром. Но машина тянет нормально, так что этот раунд в итоге остался не за ними.

Вот и линия фронта. Сверху изломанные линии траншей, черные кляксы воронок и маленькие жуки танков смотрелись довольно безобидно, но Григорий совсем недавно поползал на пузе по земле-матушке в подобных «декорациях», вдоволь насмотрелся на ад наземных сражений, и воспоминания о пережитом крепко-накрепко засели в его памяти.

Наверное, поэтому он встрепенулся и, не задумываясь, повернул «Ил», когда увидел девятку «Ю-87», медленно ползущих на позиции советских войск. В голове очень кстати всплыла прочитанная недавно статья из фронтовой многотиражки о хитром приеме, который использовал один из коллег-штурмовиков.

Сержант выпустил шасси и прибавил газу, догоняя фашистские пикировщики. Только бы сразу не начали палить, подпустили бы поближе, с надеждой подумал Григорий. По силуэту «Ил-2» немного походил на «лаптежник», а выпущенные шасси еще больше усиливали это сходство.

«Юнкерсы» шли спокойно. Расстояние до них стремительно таяло, а фашисты пока никак не реагировали на неожиданно появившегося «собрата». Хотя, Дивин уже видел это наверняка, вражеские воздушные стрелки замыкающей тройки заметили его. Вот один из них шевельнулся, характерным жестом поднял к горлу руку — сжал ларингофоны, докладывает командиру. С тебя и начнем, дружок.

Экспат шевельнул ручку, поймал в прицел противника и расчетливо дал короткую очередь. Ярко блестящий на солнце фонарь разлетелся брызгами, «лаптежник» резко клюнул носом и пошел книзу. Есть почин, пошла плясать губерния! Сержант торопливо развернул нос «Ильюшина» и от души саданул по другому немцу. Но тот ловко уклонился, и огненные трассы прошли мимо. Опытный, гаденыш!

— Молодец, «горбатый»! — пробился в наушники с земли восторженный крик. Видать, какой-то авианаводчик. — Дай прикурить гадам, помоги пехоте, браток!

Григорий чертыхнулся с досадой — не до тебя, друг! — и устремился в погоню, стремясь вновь загнать размалеванный фюзеляж фашистского аса в перекрестие прицела, забыв обо всем в азарте. И его сразу же наказали за столь опрометчивый поступок. Стрелки дружно открыли по нему огонь, прикрывая своего товарища. Дивину пришлось бросать тяжелую машину из стороны в сторону, но несколько чувствительных ударов он все-таки пропустил. Штурмовик затрясло, кабина наполнилась гарью и дымом. Подбили.

Твою мать! Экспат взвыл от досады. Вот так всегда, на самом интересном месте! А он ведь только-только почувствовал истинное упоение схваткой. Неужели придется прыгать? Хорошо еще, что внизу свои, не придется опять блукать по немецким тылам.

Погодите-ка, сержант шевельнул ручкой и с удивлением понял, что «Ил» по-прежнему слушается его. За эти несколько секунд он оказался в стороне от «юнкерсов», и те перестали обстреливать его, решив, по-видимому, что он уже не представляет никакой угрозы. «Лаптежники» начали выстраиваться в круг. Дивин знал, что сейчас последует: их ведущий спикирует, устремится к земле, завывая сиреной, с плоскостей сорвутся капли бомб, и на головы нашим пехотинцам обрушится смерть. А следом за ним этот трюк повторят и другие крылатые шакалы. Хрен вам, выругался вслух экспат и кинул штурмовик вдогонку за немцами.

Он зашел еще дважды. С остервенением давил на гашетки, а в голове билось: не дать им отбомбиться, не дать! Григорий уже не надеялся попасть и сбить еще один бомбардировщик, но стремился хотя бы сбить гитлеровцам прицел, поколебать их уверенность в себе.

А потом… потом на поле боя появилась шестерка «Яков», срезала с ходу двух «юнкерсов», и те, побросав бомбы куда попало, легли на обратный курс. Советские истребители попытались было добить их, но на помощь пикировщикам подоспели несколько «мессеров», и завязалась ожесточенная схватка.

Дивин уже не видел всего этого. Он упрямо тянул плохо слушающийся управления «Ил» домой, намертво зажав двумя руками ставшую вдруг непослушной ручку управления. Хорошо еще, что удалось сбить пламя резким пикированием. Вывел, правда, над самой землей, но это уже совсем другой вопрос.

Долетел.

Плюхнулся.

Зарулил на стоянку. «Ильюшин», жалобно чихнув напоследок мотором, замер. Сержант снял с головы шлемофон и вытер лицо промокшим насквозь подшлемником. Откинул фонарь и вылез на крыло.

— Ты слезай, слезай, — обманчиво ласково попросил его Хромов, неслышно подошедший к капониру. За спиной у него топтался начштаба и, чуть поодаль, техники. — О задании поговорим, о приказе не ввязываться в бой… Иди сюда, паскудник! — Лицо командира исказила злая гримаса.

И Григорий с тоской понял, что цветы и оркестр явно отменяются.

В конце мая немцы окончательно отбили наступление советских войск, полностью сняли блокаду со своих частей и пусть и с трудом, но удержали за собой Демянский выступ. Красная Армия хоть и не достигла своих целей, но получила бесценный опыт и готовилась к новым сражениям. Противники собирались с силами.