Зеркальщик - Кирилл Юрьевич Шарапов
Вяземский подошел к зеркалу, занавешенному простыней. Несколько секунд смотрел на нее, прислушиваясь к тишине квартиры, потом махнул рукой и завалился спать, завтра большую часть дня он проведет за рулем, нужно отдохнуть. Если бы комитетчики прилетели на самолете, он бы, конечно, не стал заморачиваться с машиной, а так он будет мобильным, что огромный плюс.
В девять утра он, гладко выбритый, сидел на кухне с чашкой горячего капучино. Мусорный мешок стоял в прихожей, в него отправилась вся еда, которая могла испортится, не на неделю дом покидает, минимум на полгода. Осталось вымыть чашку, перекрыть воду, и все, можно выдвигаться.
Радим повернул ключ в замке, потом подумал и сделал шаг к двери напротив, палец нажал на звонок. Анна работала учительницей и старалась не брать первые уроки, так что, из дома уходила не раньше полдесятого.
Он не ошибся, соседка в халатике, с термобигудями на голове и одной стрелкой из двух открыла дверь почти сразу.
— Привет, Радим, куда-то уезжаешь? — заметив в стоящий за спиной чемодан, поинтересовалась женщина.
— Доброе утро, Анна Ивановна, уезжаю, и надолго, не меньше, чем на полгода, но буду в стране. Так что, присмотрите за квартиркой, номер мой у вас есть, если что, звоните.
— Конечно, — улыбнулась она. — Служебная командировка?
— Вроде того, — согласился Вяземский, — курсы повышения квалификации. А теперь прошу извинить, пора мне.
— С богом, Радик, — напутствовала женщина и перекрестила его.
Дикий, подхватив чемодан и мусорный мешок, еще раз кивнул на прощание и направился к лифту.
Через пятнадцать минут он подъезжал к зданию следственного комитета. Бросив взгляд на часы и поняв, что явился раньше, он зарулил на гостевую стоянку, которая все равно находилась под присмотром полицейского. Достав телефон, он отправил на номер Платова короткое СМС — «я на месте», и, выбравшись наружу, прикурил.
— Ба, Радим, какими к нам судьбами? Не меня ждешь? — раздался справа голос.
Вяземский повернулся и обнаружил майора Агапова, который подходил к зданию со стороны остановки общественного транспорта.
— Привет, майор, чего на своих двоих?
— Пробил колесо, менять некогда было, да и запаска дырявая, никак до шиномонтажа не доеду, — пояснил он.
— Понятно. Кстати, а что по делу проститутки, все спросить забываю?
— Да мы их в тот же день взяли, — отмахнулся Агапов. — Ты верно догадался, девку они и вправду в озере утопили, убили случайно, пересрали и решили скрыть тело. Это их грызло, и, когда за ними пришла полиция, раскололись сразу. Девку нашли. Можешь себе отметить в блокноте, хорошее дело сделал. Так ты ко мне?
Радим покачал головой.
— Уезжаю, в Москву мне нужно по делу важному, но, скорее всего, вернусь. Я так понял, гости столичные вроде с маньяком разобрались, и домой направляются, вот я к ним на хвоста и прыгнул.
— Гость, — посмурнев, поправил его майор.
— В смысле? — не понял Радим.
— Все равно узнаешь через пару минут, когда подполковник появится. Вчера во время операции старший лейтенант Левашов погиб в схватке с туалетным маньяком. Не знаю, что там случилось, но все окончилось плохо. Женщина, которая должна была стать жертвой, тоже мертва, черный ходок в морге с пробитым ножом сердцем, а от старлея остался только обгоревший костяк, мясо пеплом осыпалось. Его в обед в Москву отправят спец машиной.
Радим сплюнул, хорошее утро резко испортилось.
Именно в этот момент со служебной стоянки выехал черный Гелик и, гуднув, притерся к обочине, ожидая ведомого.
— Ладно, майор, — пожимая крепкую руку Агапова, вздохнул Радим, — новости ты плохие принес. Но такова судьба зеркальщиков. Надеюсь, увидимся.
— И я надеюсь, удачи тебе, — кивнул следак и поспешил к проходной.
Радим же затушил окурок, но, не найдя, куда его выкинуть, забрал с собой. Не надо свинячить, грязи и мусора и без этого бычка хватает, потом на заправке какой-нибудь выкинет.
Он уселся поудобнее, завел двигатель и выехал с парковки, пристроившись в хвост к тут же тронувшемуся с места Гелику. На выезде из города они остановились на заправке. Платов выбрался из внедорожника и, сунув пистолет в бак, посмотрел на Радима, настроение у подпола было крайне поганым.
— Агапов уже рассказал? — спросил он.
— Рассказал, жаль Лешу.
— Жаль, — согласился Платов. — Сейчас заправлюсь, и поговорим.
И комитетчик направился на заправку. Залив полные баки, они отъехали в сторонку, где никто не мог бы подслушать.
— Спрашивай, — разрешил он.
— Как так вышло?
— Ходок оказался очень силен. Кроме того Лёша решил рискнуть и отступил от плана. Ладно, теперь уже не важно, он мертв, женщина тоже.
В голове у Радима что-то щелкнуло и он, с подозрением глянув на собеседника, все же рискнул спросить:
— Уж не хотите ли вы сказать, товарищ подполковник, что должна была умереть только она?
— Не хочу, я тебе это сказал. Есть вещи, которые нельзя изменить, и старлей, пойдя против судьбы, это доказал. Ничего не изменил и сам башку сложил. А вот это уже плохо. Пойми, Радим, нас, зеркальщиков, мало, в отделе никогда не было больше двадцати оперативников, и это на огромный мегаполис, во Владике их семнадцать, в Екатеринбурге — четырнадцать, в Красноярске — двенадцать. И каждая наша смерть — это гораздо более весомая потеря, чем простая женщина. И если ты такой щепетильный, то лучше развернись сейчас и езжай домой, сам учись, сам поступай, как считаешь нужным. — Он несколько секунд молчал, крутя в руках стаканчик с кофе. — Ты — человек с понятиями и принципами, это хорошо, без них нам никуда, но при этом иногда нужно поступать так, как должно, а не как правильно.
Радим молча слушал Платова. С одной стороны он злился, а с другой он понимал, что тот прав, иногда нужно пожертвовать одним человеком, чтобы спасти десяток. Хотя он ведь спас Владу, но это была случайность.
— Я с вами, — наконец, произнес он. — Без знаний мне не выжить.
— Тогда вперед, —
