Сильные не убивают - Яна Каляева
— Никто! Не смеет! Переходить дорогу! Вольному магу! Никто, слышишь, мерзкая тварь⁈
Я-то слышу, а вот маг, увлеченный возмездием, не слышит, хотя Ленни топочет по лестнице, как беременный слон… Поспеши, друг, пока у меня цела хотя бы часть ребер…
Наконец-то знакомый глухой хлопок — газовая граната. Маг оборачивается, но поздно, один рефлекторный вдох — и безвольное тело валится на пол, удачно, что не на меня… Я задерживаю дыхание сколько могу, но борода Ленни так смешно топорщится из-под моей газовой маски, что я прыскаю — и погружаюсь в мягкую темноту.
Первое, что вижу по пробуждению — лицо самого лучшего, доброго и любимого кхазада на свете. Кругом чудесные блекло-зеленые стены, столы, на одном из которых я лежу, деловитые ребята и девчонки в милицейской форме. Тяну руки к Ленни и бормочу:
— Так люблю тебя! Ты такой классный!
— Классный-колбасный, ага, — хмуро отзывается Ленни. — Люблю — трамвай куплю… Надо почаще тебя «Эскейпом» травить, раз ты такая милая под ним становишься… Так, садись осторожно, у тебя два ребра треснули — это как минимум. Теперь пей.
От холодной воды эйфория враз спадает. Вместо нее приходит боль во всем теле. Окидываю себя взглядом, благо так и осталась в рабочей одежде от Токс, максимально открывающей кожу. Н-да, теперь я не зеленоватая снага, а багрово-фиолетовая. Левый глаз затек, челюсть саднит, хорошо хоть — быстро щупаю — не сломана. Каждый вдох отдается болью, хотя какая-то добрая душа уже замотала мне ребра эластичным бинтом.
Вчерашние гусиные шкварки вдруг стремительно рвутся на волю. Догадливый Ленни сворачивает кулек из валяющейся неподалеку газеты.
— С-спасибо… А этот где? Вольный, ска, маг?
— Да тут, в допросной. Не прочухался еще. Не волнуйся, на него сразу негатор-браслеты надели. У нас они всегда под рукой на случай, если пьяные опричники бузить примутся. Вот и против вольного мага сгодились, ага. И еще пара негаторов сейчас активна, чисто на всякий пожарный. Так, давай мы аккуратненько дойдем до уборной…
Худо-бедно привожу себя в порядок. Если так вдуматься, бланш под глазом мне даже слегка к лицу… ну, уродовать там было особо и нечего, а теперь я определенно выгляжу женщиной с интересной и насыщенной жизнью.
Ленни накидывает мне на плечи форменную милицейскую куртку, приносит кружку сладкого чая и две таблетки анальгина. Эх, сейчас бы ампулу обезбола от Токс, жаль, они остались в поясе… хотя нет, это даже к лучшему. Не стоит злоупотреблять экстренными средствами. А ничего сверхординарного не случилось. Подумаешь, отмутузили — да еще по-любительски, на эмоциях. Профессиональный риск, должна была учесть, когда шла в воровки. Больше всего, пожалуй, беспокоит здоровенная пульсирующая шишка на затылке… и это, между прочим, не маг, он бы тупо не дотянулся до затылка, я же на спине валялась…
— Ленни, ты чего, волоком меня тащил по лестнице?
— Как смог, так и тащил, — Ленни обиженно надувает губы. — Романтически на руки не поднял, уж извини. Мне маску эту Морготову рукой к лицу прижимать приходилось. Не рассчитана она на бородатых, знаешь ли.
Накрываю его руку своей:
— Ты классный, Ленни. Для протокола — я уже не под «Эскейпом» это говорю.
Вообще-то от «Эскейпа» мне бы ничего необратимого не сделалось, но милый домашний мальчик Ленни иррационально побоялся оставить друга в одном помещении с врагом. Ладно, были бы в моей башке мозги — было бы сотрясение, а так все заживет как на собаке.
Прислушиваюсь. В допросной происходит кое-что интересное.
— Что-то не могу я угнаться за полетом вашей мысли, — громыхает бас Борхеса. — Украла «эта снага» у вас два пакета сырья мумиё или не украла? Чего вы бормочете? А, то есть вы признаетесь в хранении запрещенного вещества в особо крупных размерах? Нет, я ослышался? Не было никакого мумиё? А с какой целью вы тогда вломились в частное жилище, незаконно применили магию и нанесли подданной Его Императорского Величества побои? Что значит — никакой магии? Хотим ложные показания добавить в букет статей? Эфирный след-то эксперт уже снял. Не слышу! Вы все это проделали из хулиганских, значицца, побуждений? Вот вы, значит, шалун какой, гражданин вольный маг!
Просачиваюсь в допросную и ябедничаю:
— Да там маячки его стоят на пакетах. Может же какая-нибудь, ну я не знаю, экспертиза это доказать?
— Не учи отца детей делать! — орет Борхес уже на меня. — И какого Моргота ты до сих пор здесь отираешься? Живо дуй в больницу, побои снимать!
— Да мне бы с ним, — киваю на сжавшегося в комок мага, — переговорить.
— Эт можно, — Борхес снимает с пояса и протягивает мне резиновую дубинку. — Отчего бы и не переговорить, раз накопились вопросики… Пальцы на рабочей руке не ломай только — гражданину еще протокол подписывать.
— Не надо, пожалуйста! — вскидывается маг. — Я так все подпишу!
— Конечно, подпишешь, — ласково гудит Борхес. — Перспективы твои, рыба моя, следующие. Хранение тяги с намерением на сбыт — порка кнутом и десять лет острога. Нанесением побоев законопослушной подданной ты себе не помог — это плеть и три годика сверху. Есть у нас особый рудник для шибко вольных магов вроде тебя. Послужишь Империи на разработке месторождения особо тяжких, что бы это ни значило, металлов. Да ты не ссы, лет через пять, если жив останешься, предложат опричный штрафбат с вечным контрактом — побежишь как миленький. Хотя что это я тебя обнадеживаю, в самом деле. Незаконное колдовство — это вообще-то кол.
Борхес ненадолго замолкает, чтобы маг как следует проникся своими блестящими перспективами, потом зевает и говорит небрежно:
— Ну или есть еще вариант — сажаем тебя на ближайший рейс, хоть в Японию, хоть к Морготу в пекло — и больше ты на Сахалин ни ногой. Даже не смотришь в сторону нашей Кочки.
— Да-да, пожалуйста, клянусь, я больше никогда! — сбивчиво лепечет маг. — Моргот попутал, я уеду, и вы не услышите обо мне!
— А ты не меня проси. Ты вон ее проси, — Борхес небрежно кивает на меня. — Ее ты обидел, ей и решать, что мы с тобой сделаем. Может, предложишь компенсацию, которая ее устроит.
