С 3 (СИ) - Калбанов Константин Георгиевич "Калбазов"

Он уже начал подниматься, когда ощутил неприятный зуд меж лопаток и холодок пробежавший от самых пяток до темени. Вообще-то он человек не суеверный, и прежде во всю эту бредятину типа шестого чувства попросту не верил. Но только до того момента, пока ему не пришлось принять как данность реалии этого мира. После такого, поверишь уже во что угодно.

Борис резко, насколько это вообще возможно в водной толще, обернулся и увидел приближающуюся к нему огромную белесую акулу. Она была от него в каких-то паре-тройке метров и уже разевала свою страшную пасть. Тело словно обдало кипятком, и тут же бросило в ледяной холод. Сказать, что представшая перед ним картина была страшной, это не сказать ничего.

Но по счастью, Измайлов уже не тот мальчик, что покинул Морозовск. Хотя и тогда, труса не праздновал. Но за прошедшее время он успел заматереть, и закалиться. А потому несмотря на обуявши его страх, или даже ужас, он все же не растерялся.

Правда, все, что он успел сделать, это упереться правой рукой в острый нос твари. Использовать ружье-палку не было никакой возможности и оно беспомощно повисло на темляке. Тело толкнуло вперед, при этом ноги потянуло прямиком в пасть акулы. Огромной, устрашающей и заполненной множеством белоснежных острых и иззубренных зубов.

В последний момент ему все же удалось упереться коленом в оголившуюся десну верхней челюсти. Пытаясь захватить верткую добычу, акула мотнула своей башкой, но не преуспела. Борис подбросило вверх и он перевернулся в воде, успев заметить как туша злобной твари проплыла под ним.

Взгляд вверх. Вон оно днище катера. А чуть в стороне корпус «Газели». Близок локоток, да не укусишь. И дело вовсе не в том, что экстренное всплытие может сказаться на самочувствии. В конце концов, не акая уж и большая глубина, да и при наличии «Аптечки» думать об этом по меньшей мере не серьезно. Вот только хищница разворачивающаяся для второго захода на цель, не позволит уму успеть всплыть.

Измайлов перехватил ручку ружья-палки, и взвел курок. Лучше конечно произвести выстрел ткнув тварь. Но на всякий случай, не помешает и возможность спуска. В конце концов, оно у него двойного действия.

Н-да. Все же с его психикой творится нечто непостижимое. Вот чем должен думать человек в такой ситуации? А он видел перед собой полотно, полное динамики, напряжения и ужаса. Раззявленную страшную пасть и пловца противостоящего дикой первозданной ярости. Дурдом «Ромашка»!

Долго ждать атаку не пришлось. Акула описала круг и пошла в новую атаку. Она была настолько восхитительна и притягательна в своей стремительности, плавности и хищной грации, что он вновь невольно залюбовался ею. Но не настолько чтобы оцепенеть.

Он встретил ее лицом к лицу, приняв горизонтальное положение. Она вновь попыталась его схватить, но в этот раз он был готов. Ему удалось разминуться с ней. Ноги конечно опять затянуло к ней, но на этот раз не в пасть, а под брюхо. Разминувшись с ней, он ткнул ее ружьем-палкой в бок. Раздался гулкий удар, отозвавшийся болезненный эхом в его голове. Акула тут же дернулась и начала извиваться всем телом.

Одновременно с этим на месте схватки оказался какой-то пловец, сжимающий в левой руке запасные баллоны, а в правой отточенный клинок солидных размеров. Уже получившая ранение акула рванулась вперед, и отточенная сталь вонзившаяся в тело за грудным плавником вспорола бок, вываливая внутренности.

Борис в удивлении узнал Якова, который наконец выпустил баллоны, осмотрелся, не обнаружил новых напастей и сделал знак Борису, мол чего замер, всплывай. Похудеть не встать!

— Ну и как оно тебе? — поинтересовался Григорий, когда Борис забрался в катер.

— Да обалдеть. Я чуть не обделался. Яша, спасибо, от всего сердца. Я твой должник.

И плевать, что к этому моменту он и сам уже вогнал в бочину твари увесистый кусок свинца. Ганин без раздумий бросился в воду без снаряжения, с одним только ножом. Тут никаких «но» и быть не может. Только земной поклон и искренняя благодарность.

— Так ты там уж вроде и там управился, — с виноватой миной произнес тот.

— Это еще бабка надвое сказала, как я там управился. А ты этой тварюке кишки наружу выпустил с гарантией, — убежденно возразил Борис.

— Пустое, — отмахнулся моряк, и почесал в затылке. — Ты это. Извини, Борис Николаевич. Баллоны-то я утопил. Ничего другого увесистого, чтобы быстро спуститься не было.

— Ерунда. Достанем, — отмахнулся Измайлов. — А вообще мыту неплохо приподнимемся. Два двойных артефакта, уже солидно, — кивая в сторону все еще дрейфующего на поверхности воды пузыря, произнес Измайлов и продолжил, — четыре пушки Дубинина в исправном состоянии, снаряды. И сейф я нашел. Только он заперт, а у меня отмычек с собой не было. И вообще, в таких условиях к нему лучше подступаться тебе, Гриша.

Травкин бросил на Якова взгляд полный упрека, за утопленные баллоны. Тот только сожалеюще развел руками.

— Даже не косись, — возразил Борис. — Сейф этот никуда не денется, а по одному нырять, ну его в баню. Вдвоем отбиваться оно все же сподручней. Так что, готовим второй комплект. Ну и за баллонами нужно будет нырнуть. Только не сегодня. Как бы ее товарки не пожаловали на запах крови.

— Какого хрена у вас там творится!? Йакорь вам в седалище! — послышался голос усиленный жестяным рупором.

Заподозрив неладное, шкипер снялся с якоря и подвел «Газель» к катеру. При этом весь его вид не предвещал ничего хорошего. Очень может быть, что он еще и запретит Борису дальнейшие погружения. Конечно вряд ли в этом преуспеет, но нервы помотает и себе и Измайлову. Парень только тяжко вздохнул, заранее смиряясь с неизбежным.

Глава 14

Луч надежды

Первый день весны, что говорится задался. Ясный, солнечный, теплый. Ну, холодно тут не бывает по определению. За всю зиму термометр ни разу не опустился ниже комфортных восемнадцати градусов. Или это просто год такой. Не важно. Главное в другом. Он наконец закончил доводку своих картин. За прошедшие два с лишним месяца со дня, когда он наконец понял, как именно нужно писать, Борис не выдал ни одного нового полотна. И тем не менее, был доволен, как кот умявший крынку сметаны.

В деньгах недостатка нет, а значит и острой нужды в организации очередного вернисажа. Их работы по подъему затонувших сокровищ принесли положительные плоды. Несмотря на то, что артефакты им больше не обломились, удалось обнаружить обе судовые кассы на общую сумму двести двадцать тысяч рублей. Да плюс поднятые пушки, снаряды и иное имущество.

Борис где-то даже предположил, что баронесса расстроилась по поводу своего поспешного согласия на подводные работы гостей. Правда, о наличных и артефактах ей никто не докладывал. Но все остальное скрыть не получалось. А выходило не так чтобы и мало. Одной артиллерии и снарядов тысяч на тридцать. Ну и пусть ее.

Конструкцию акваланга усовершенствовали, заменив кустарные баллоны на заводские изделия. Теперь время пребывания под водой заметно увеличилось. Да и самих аппаратов стало четыре, а практику нарабатывали по очереди все члены экипажа. Кстати, преподавательский состав так же посетил морские глубины, в познавательных так сказать, целях.

Баронесса так же выказала было желание поучаствовать в дайвинге. Но когда поняла какие меры предосторожности нужно принимать от переохлаждения, решила, что оно того не стоит. Вообще-то, верное решение. Даже обмазывание жиром не больно-то спасает от холода. Случилось даже несколько заболеваний воспалением легких. Благо «Аптечки» с этой напастью справлялись шутя.

Григорию с профессором удалось разобраться в устройстве артефакта «Защитник». После чего молодой человек приступил к его воплощению в металле, тут же позабыв о подводной одиссее. Мог бы и сам Проскурин, причем в этом случае получился бы гарантированный артефакт. Но он решил, что Травкину это будет куда полезней.

Шумиха поднятая было в газете о, по сути, единственном капере на территории королевства, постепенно сошла на нет. В отсутствии новостей репортеры пытались муссировать тему мести каперов, и предрекали непременное нападение на остров Линьола. Но Борис по этому поводу не переживал. Добрая драка и капер, понятия несовместимые. Даже если на кону солидный куш, он хорошо подумает, стоит ли оно того. И владения баронессы явно теперь не были в числе приоритетных целей.