Варвара Еналь - Мы можем жить среди людей
Тут Эмма вдруг все поняла. Это опять дети подземелья! Снова они! Что сейчас им надо? Хотят выкрасть Эмму, что ли?
Она попыталась вскочить, но девчонка сильнее надавила ей на колени, сощурилась и велела:
— Не двигайся.
— Помогите! — выкрикнула Эмма и тут же получила увесистый удар по лицу. После еще один и еще.
— Молчи, иначе не так огребешь, — усмехнулась девчонка, крепко и грубо сжала плечи Эммы.
Подошел парень, неторопливо произнес:
— Тай, давай полегче.
Он был высоким, широкоплечим. Такого уже не назовешь мальчиком — совсем взрослый человек.
— Тут полегче не выйдет. Вяжи ей руки, пока держу ноги, — сказала девчонка, которую, видимо, звали здесь Тай.
Эмма дернулась и снова попробовала закричать. Но кто‑то, подошедший сбоку, ловко залепил ей рот чем‑то, пахнущим клеем и пластиком. После опустился рядом, и Эмма с удивлением узнала своего бывшего соседа по каюте, Колю
Она замычала, затрясла головой, но Коля вдруг резко пнул ее ногой и, посмотрев прямо в лицо злыми черными глазами, пообещал:
— Только дернись. Убьем.
Руки Эммы оказались связанными за спиной, грубыми толчками ее заставили подняться. Пиная каждый раз, направили за угол, предупредив:
— Смотри под ноги, тут останки робота.
Действительно, у стены лежала обугленная сфера уборщика, дым все еще поднимался слабой струйкой над оплавленным корпусом. Должно быть, именно этот уборщик спас жизнь Коли, пятнадцатый стрелял именно в эту сторону.
У самых дверей еще одного лифта Эмма дернулась и попробовала сбежать. Пихнула плечом девчонку и кинулась за угол. Но ее тут же догнали, и Коля залепил пощечину. После саданул тяжелым ботинком по ногам.
— Полегче, Колючий, — усмехнулся парень с планшетом.
— Да дура она, — фыркнула девчонка Тай, потирая ударенную руку, — как мы с ней по Второму Уровню пойдем? Бросайте ее тут, пока не поздно.
Колючий посмотрел в глаза Эмме, после глянул на ее шею. Что‑то изменилось в его взгляде. Будто промелькнуло удивление или недоумение. Эмма поняла, что он смотрит на кулончик с божьей коровкой. Тот самый, что сам и дарил.
Неужели можно так измениться за несколько лет? Стать жестоким и бессовестным? Неужели можно так легко забыть законы, что учил столько лет? Страшно это — стать таким черствым и бесчеловечным. Вот что пугает в детях подземелья — их беззаконие.
Коля приблизился к Эмме, и стало ясно, что глаза у него не черные, а темно — карые. Он дотронулся до кулончика и тихо сказал:
— Эмма, доверься мне. Пожалуйста, доверься мне. Все будет хорошо. Только не кричи и иди за мной. Я на твоей стороне. Пожалуйста, иначе смерть нам обоим, — и показал на парня с девчонкой. Выдал все тихой скороговоркой, точно боялся, что его услышат.
Эмма торопливо кивнула. Вдруг Коля не заодно с теми двумя? Вдруг у него есть план? Хорошо бы, у него был план. Хорошо бы он хотел вырваться из‑под власти детей подземелья. Только бы это оказалось именно так.
Эмма почувствовала слезы на глазах, когда лифт опустился на Второй Уровень. Ну почему, почему все так вышло? Почему взрослые позволяют твориться таким вещам у себя под носом? Куда они смотрят?
Темные коридорчики Второго Уровня Эмма узнала сразу. Была не раз тут, ходила через них на дальние детские площадки. А ведь она думала, что уже никогда здесь не появится. А вышло все по — другому…
Теперь все четверо двигались короткими быстрыми перебежками. От коридорчика к коридорчику, перепрыгивали через лесенки и заборчики. Через скамеечки и большие детские игрушки — роботы. Время ужина на Втором Уровне, потому на площадках пусто и тихо. И даже Донов не видно. Тоже надеются на авось? Авось будет порядок, пока они кормят детей, авось ничего не случиться.
Выбрались к какому‑то повороту, за которым оказалась широкая труба, ведущая вниз.
— Вот сюда. Прыгаем по очереди. После поднимемся и пролезем на наш уровень. Давай сначала ты, Колючий, после девочки, — велел светловолосый парень.
Колючий ловко пролез в трубу, после откуда‑то снизу донесся его голос:
— Хорошо. Следующий.
— Теперь ты, — парень повернулся к Эмме, — руки тебе развяжу, а рот нет. И не пробуй удрать, получишь так, что на костылях будешь долго хромать.
— Хорошо сказано, — усмехнулась девчонка и с явной неприязнью посмотрела на Эмму.
Эмма вспомнила глаза Коли и послушно полезла в трубу, как только ее руки оказались свободными.
Полет оказался коротким, а темнота, в которую она попала, холодной и гулкой. Тут же луч фонарика ослепил глаза, заставив зажмуриться. Чьи‑то руки рванули пластырь на ее губах, и знакомый голос произнес:
— Можно сказать, что ушли.
— От кого? — Эмма потерла глаза, — убери фонарь. От кого мы ушли? Эти двое сейчас спустятся.
— Уже спустились, — Девочка с шумом спрыгнула рядом, — что, Колючий, не терпится поболтать со своей подружкой?
— Надо все ей объяснить, — ответил Коля.
— Тебе на это понадобиться не одна семидневка. Так что, не торопись.
— Что объяснить, Коля? — Эмма с надеждой всмотрелась в лицо друга, но тот лишь дернул плечом и произнес очень тихо, одними губами:
— Потом.
Шумно спрыгнул парень с планшетом, тревожно спросил:
— Колючий, ты точно цел? Мне показалась кровь у тебя на руке.
— Это просто небольшая рана. Ерунда. Придем — я промою.
— Может, сейчас? Крови, кажется, много. Она приведет Донов к этой трубе.
— Не должна, я затянул рану рукавом. Обойдется. Вы про эту дверь говорили?
Тут же луч Колиного фонарика выхватил дверной проем и плотно закрытые железные створки. Маленькие звездочки на створках поблескивали слабым золотистым светом, но сама дверь выглядела мрачной и заброшенной.
— Думаешь, за ней челночный отсек? Или заброшенный ангар для крейсеров? — нахмурился Колючий.
Эмма растеряно рассматривала дверь, и ни одной здравой мысли не мелькало в ее голове. Она чувствовала, что устала, что ничего не понимает и что жизнь ее круто изменилась, и отнюдь не в лучшую строну.
— Я ничего не думаю. Видишь, что осталось от моей флешки? — светловолосый дотронулся до оплавленного кусочка пластика, торчащего из дверного замкового разъема сбоку в стене.
— Представляю, как это горело, — усмехнулся Коля.
— Быстро и не впечатляюще, — резко ответила ему девчонка, — теперь Федька без флешки.
— Раздобудем. Эммку же — вон — раздобыли, — Коля заулыбался и легонько пихнул Эмму в бок, — теперь ты с нами, девочка. Есть!
Эмма удивленно посмотрела на него и вздохнула. Теперь она окончательно запуталась. Чего хотел от нее Коля? Почему не спас, как обещал? Или это все еще часть его плана, часть его игры?
— Хорош болтать, — светловолосый сунул планшет в сумку и распорядился, — надо выбираться отсюда. Давайте по очереди ко мне на плечи и в трубу. Колючий, объясни Эмме, как пролезть. После Тай привяжет для меня веревку…
В этот момент его прервал жуткий вой. Совсем рядом, очень близко, буквально за дверью раздались низкие, странные ноты, похожие на тягучую песню. Повиснув в воздухе, звук перешел в странное бормотание и затих, для того, чтобы через несколько секунд снова прорезать тишину.
— Что за ерунда? — Колючий дернулся и повернулся к двери.
Низкий горловой звук все еще дрожал в воздухе. Эмма почувствовала, как ее охватывает ужас, жуткий и необъяснимый. Что тут происходит? Что это такое?
— Ничего себе, — почему‑то шепотом произнесла девочка Тай и попятилась от двери.
— Вот откуда этот звук, — медленно проговорил светловолосый, — теперь понятно. Что это может быть?
— Кто‑то там есть? — снова прошептала Тай, — там точно кто‑то есть.
— Не болтайте ерунды, кто там может быть? — громко хмыкнул Колючий, — пустые коридоры с поломанными установками, программы которых глючит? Какие хочешь могут быть звуки от глюченных программ и от поломанных роботов. Может, там вообще свалка старья, а мы тут стоим и пялимся на закрытую дверь, вместо того, чтобы выбираться отсюда. Федь, подставляй свои плечи. Пусть Тайка первая лезет. После Эмма. Порядок ясен, девчонки?
Часть вторая. Я хочу слышать твое сердце…
Глава 1. Таис: дикие
Он не помнит слова "да" и слова "нет"Он не помнит ни чинов ни именИ способен дотянуться до звездНе считая что это сонИ упасть опаленным звездой по имени Солнце
В. Цой "Звезда по имени Солнце"
1.
Жуткие звуки, разорвавшие тишину, буквально выворачивали наизнанку. Тянулись мерзко и гадостно, точно зубная боль. Таис понимала, что это не живые существа, что за дверью никого нет, и не может быть, но все доводы рассудка заглушались каким‑то диким, безотчетным страхом.
Бежать, бежать отсюда как можно быстрее — вот чего хотелось. Не теряя ни минуты. Какая разница, что там за дверью? Может, взбесившиеся роботы, которые поубивали всех взрослых и наслали вирусы на Моаг? А, может, это зверский космический холод врывается в поврежденные отсеки и заставляет вибрировать оставленные платы и схемы роботов. Кто его знает?
