Варвара Еналь - Мы можем жить среди людей
— Я не знаю, — Соня смотрела, не мигая, и в ее светло — голубых глазах сияло неподдельное удивление, — я его вообще не видела.
— Зачем тогда ты рылась в моих вещах?
— Я только оставила тебе сюрприз в твоей шкатулке с украшениями. Ты видела? Я сама сделал для тебя сережки на память. Ну, и я чуть — чуть посмотрела те сережки, что были у тебя. Совсем немного.
Соня виновато моргнула и закусила губу.
Эмма шумно выдохнула воздух и переспросила:
— Сережки, мне?
— Да, из бусин и маленьких сердечек. На память.
— Нет, я не заметила. Пошли, посмотрим.
Злость плавно схлынула, уступив место стыду. Что это на нее нашло? То ругается во сне, то горит желанием избивать сестру. Настолько напряжены нервы, что ли? Или бессонница дает о себе знать? Странно, она только что думала, что Соньке не помешает Изоляция… Кошмарные идеи…
— Извини меня, Сонь, я погорячилась, — сказала Эмма уже в коридоре, приглашая сестру войти в свою комнату.
Виноватые ноты в ее голосе звучали слишком явно и слишком устало. Этот день должен быть другим — радостным и праздничным. А выходят одни заботы и тревоги. Что‑то пошло не так с самого начала. Может, Илья и Катя виноваты — это ведь из‑за них нет Выпускного.
Сонькины смешные сережки выглядели совсем по — детски. Небольшие бусины, нанизанные на леску, заканчивались прозрачными сердечками из стекляруса. Удерживая в ладони это невесомое сокровище, Эмма слабо улыбнулась. Вряд ли она станет носить такую красоту на Третьем Уровне, но с собой возьмет. Пусть действительно будет памяткой о младшей сестре. Нескоро они встретятся вновь.
— Куда же тогда делся мой кулончик с божьей коровкой?
— Я не видела его, когда смотрела сережки. Кажется, его тут нет, — растеряно ответила Соня, потянулась и прикоснулась кончиками пальцев к тонким кружевным квадратикам из серебра, которые Эмма чаще всего носила в ушах.
— Неужели я потеряла его?
Вдруг Эмму осенило. Она же надевала кулон на экзамены! Может, он так и лежит в кармане школьной юбки? Она, кажется, снимала его перед самым экзаменом и убирала в кармашек. В классах украшения носить нельзя.
Точно! Она сунула кулон в карман, и иногда дотрагивалась пальцами до крошечной холодной спинки жучка. Старая детская привычка, она так делала на всех ответственных и важных мероприятиях.
Эмма кинулась к беспорядочной куче школьной одежды на полу. Хорошо, что не успела все это выкинуть! Кулон спокойненько лежал себе в кармане.
— Вот он! — улыбнулась Эмма, расправила цепочку и хотела, было, застегнуть на шее, как вдруг холодный жучок соскользнул на пол.
— Порвалась цепочка, — тихо сказала Соня.
Эмма тряхнула рукой, сбрасывая невесомые звенья, и двумя пальцами подняла кулон. Странно это, почему порвалась цепочка? Почему именно сегодня? Жучок никогда не подводил, столько раз она ощущала его маленькое тельце на груди, столько раз пихала в карман, чтобы после осторожно притрагиваться пальцами.
А теперь он вдруг порвался. Удача отвернулась от нее? Глупости какие‑то лезут в голову. Не бывает удачи, бывает только огромное желание двигаться вперед и огромное желание работать для этого.
— Каждый выбирает сам за себя, и каждый отвечает сам за себя, — повторила Эмма свои любимые слова, поднялась с пола и выдвинула один из ящиков рабочего стола.
Нашла в коробке черный шнурок, просунула в него кулон и сама завязала крепкий узелок.
— Можно и без цепочки, — пояснила Соне, — так даже лучше смотрится.
3.
Яркий свет ламп дневного видения отражался веселыми бликами от блестящих деталей роботов. Длинный ряд Донов смотрелся внушительно и немного странно. Так много Донов сразу бывает только в особенных случаях.
Вот сейчас самый особый случай. Сейчас Эмма медленно идет вдоль длинной серой дорожки из ковролина, и глаза всех детей старше десяти лет обращены на нее. Последняя выпускница этого года. Лучшая выпускница этого года.
В конце дорожки Дон — Мартин. Тот самый робот, который встречает и провожает детей Второго Уровня. У него — сложенная в плоской коробке форма, которую Эмме предстоит развернуть. Развернуть и увидеть нашивки, по которым можно будет сразу определить, кем ей предстоит работать на Третьем Уровне.
Формальность, ведь приглашение в капитанскую рубку у нее уже есть, значит, работать придется не простым оператором, скорее всего.
Но все равно, чем ближе Эмма подходила к Мартину, тем сильнее стучало сердце. Даже ладони стали горячими и липкими. Глупость какая‑то, зачем так волноваться? Ей‑то уж точно незачем, у нее все складывается как нельзя лучше.
Вот уже совсем рядом круглые серьезные глаза Мартина. У всех роботов серьезные глаза. Ни тени улыбки, ни тени радости. Роботы не умеют радоваться, но зато это умеет Эмма. Вот сейчас самое время для счастья, потому что сбылось все, о чем так долго мечтала.
Но почему‑то сердце бьется в сумасшедшем ритме, и непонятная тревога колет и колет где‑то в позвоночнике холодной иглой. Все теперь поменяется, и завтра она уже проснется в другом месте, в другой спальне. И другие роботы будут готовить завтрак и накрывать на стол.
Коробка с формой оказалась на удивление легкой. Эмма сняла крышку и увидела золото с синими звездами на узеньких погончиках и на треугольных шевронах. Капитан отделения операторов! Самая высшая должность, на которую только могут назначить новичка! О большем нечего и мечтать.
Эмма хотела улыбнуться, но почему‑то губы не слушались. Сглотнув комок, Эмма повернулась к шеренге детей, выстроившейся полукругом на галерее, и показала голограмму нашивки, загоревшуюся от маленького чипа, встроенного в коробку. Все должны видеть, чего достигла выпускница Эмма Раум.
Еще один робот Дон подвез закрытый чемодан с вещами Эммы, и стало ясно, что это — все. Последние минуты на Втором Уровне. Последний раз она видит улыбки детей, последний раз слышит голос Мартина, желающий удачи на службе. Там, за поворотом серая дорожка выводит к лифту, и буквально через минуту совершенно новая жизнь откроется перед Эммой.
Знакомый голос за спиной прокричал ее имя, и, обернувшись, Эмма прижала к себе запыхавшуюся Соню.
— Я тебя не забуду, Эмма, не забуду, — тихо сказала сестренка, и торопливо вытерла непрошенную слезу.
4.
Лифт двигался бесшумно. Бесшумно открылись двери, Дон молча передал чемодан роботу и легонько подтолкнул Эмму к выходу:
— Третий Уровень. Пора.
Андроид Третьего Уровня выглядел немного по — другому. Это Дон-15, созданный для защиты. Эмма это знала, учила в свое время. Шагал робот быстро и не говорил абсолютно ничего. Длинный белый коридор загибался легким полукругом, и в нем было так тихо, что собственные шаги казались Эмме слишком громкими. Ни одного взрослого человека, а ведь хотелось, чтобы ее встретили прямо у лифта. Это ведь логично.
Внизу ее торжественно проводили, а наверху должны были торжественно встретить. Или на Третьем Уровне новый человек — не повод для торжества? И Катя с Ильей не пришли. Так сильно заняты? Или думают, что Эмму переведут только через несколько дней?
У стены, не издавая ни единого звука, двигались два робота — уборщика. На Третьем Уровне они выглядели немного по — другому, полукруглые, точно маленькие сферы, полупрозрачные — видны еле заметные чипы внутри и отдел сбора мусора. Двумя длинными руками — трубками они выискивали несуществующий мусор — в белых коридорах царила абсолютная чистота.
Пятнадцатый остановился перед развилкой — два одинаковых поворота. За одним Эмма заметила двери. Робот оглянулся, поторопил:
— Давай быстрее.
Эмма поморщилась — слишком яркий свет в этих белых коридорах. Слишком неуютно, пусто и даже немного холодно. Потерла руками предплечья и вдруг почувствовала сильный удар в бок. Настолько сильный, что, не удержавшись на ногах, полетела к стене и врезалась в мягкую обшивку плечом. Локоть неудобно подвернулся, колено правой ноги засаднило.
Перед ней появилась знакомая девчонка с косичками, зло прошипела:
— Молчи и не двигайся.
Уселась на ее ноги, придавила к полу, прижала всем своим телом.
Тут же Эмма заметила черноволосого мальчишку, прыгнувшего на спину робота, услышала, как он крикнул: "готово!" и отлетел в бок. Пятнадцатый отшвырнул его, точно легонькую сумку от планшета. Черноволосый вскрикнул, видимо, неудачно приземлившись, пятнадцатый поднял руку и выстрелил за угол, туда, куда упал мальчишка.
Но тут же руки андроида замерли, дернулись. Голова неловко повернулась и застыла.
Из‑за второго поворота появился еще один парень, довольно взрослый. Он торопливо положил планшет на пол, проскочил мимо остановленного робота, выпалил:
— Колючий, ты цел?
— Цел, все нормально. Промазал, железка долбанная.
