Егор Чекрыгин - Странный приятель. Сокровища Империи
Тогда он терпел. Опускал глаза, мысленно повторяя про себя науку Готора. Копил ярость и ненависть, чтобы потом потратить ее на «нечто полезное». И вот сейчас весь этот нарыв ненависти, казалось бы уже давно исчезнувший, вдруг прорвался, и Гаанту Краасту не повезло оказаться на пути хлынувшего потока ярости и злости.
Неизвестно, что чувствовал в это время его противник, но Ренки потребовалось немало усилий, чтобы заснуть. Нет, это был не страх или волнение перед дуэлью. Скорее он боялся потерять то чувство холодной ярости, что одолевало его. Боялся проснуться и не почувствовать этого свирепого желания убить, растерзать противника, а удовлетвориться всего лишь раной в плечо или порезанной щекой, чем в восьмидесяти случаях из ста и оканчиваются «поединки чести».
Полночи он терзался, растравляя свою душевную рану, пока наконец здравый смысл не возобладал, и Ренки, прибегнув к некоторым старым солдатским приемам, не заставил себя заснуть.
Проспал он намного дольше обычного, «украв» время у дня. Время, которое перед дуэлью наверняка тянулось бы невыносимо долго.
Легкий завтрак, чтобы не загружать желудок. Потом Ренки написал несколько писем — оу Готору, Риишлее, даме Тиире и почему-то Одивии Ваксай — и оставил их на столе на случай, если дуэль окончится не в его пользу.
Осмотрел шпагу. Как всегда, она была безупречна. Переоделся в чистое белье. Проверил обувь и одежду — обидно будет умереть из-за не вовремя оторвавшейся подметки или тесного рукава.
Прийти на место встречи раньше означало выказать свое волнение. Хуже этого — только опоздать…
И вот наконец в трактире раздался характерный звук удара половником о кастрюлю, традиционно извещающий, что обед готов. Ренки вышел на улицу.
Оказалось, что не он один пренебрег сегодня обедом. Помимо компании оу Крааста на довольно тесной полянке толпилось еще немало народа. Что ни говори, а подобное событие было зрелищем, которым нельзя пренебрегать. Времени, чтобы слух облетел окрестности, было предостаточно, так что свидетелей набралось прилично.
Один из них, в мундире полковника-артиллериста, взял на себя роль арбитра, указав место для поединка и озвучив стандартные условия. Затем по традиции предложил примириться, выслушал отказы и дал сигнал начинать.
Как и следовало ожидать, Гаант Крааст не был полным профаном и невежей в искусстве фехтования. Наследник древнего рода, да еще и по прямой линии Краастов, внешне вполне здоровый и без лишней зауми в глазах — можно было даже не сомневаться, что львиную долю его обучения составляло не корпение над манускриптами или бухгалтерскими книгами, а оттачивание навыков владения шпагой, пистолетом, протазаном и другими видами оружия.
Ростом он был примерно с Ренки, так что тот не мог воспользоваться своим обычным преимуществом в длине рук, а его кряжистое телосложение никак не сказывалось ни на его скорости, ни на гибкости.
Великолепная школа, немалый опыт… Правда, опыт скорее учебных поединков, чем реальных боев. Но чувствовалось, что поединки эти были с людьми весьма искусными и дали Гаанту немало.
Опыт Ренки был несколько иного рода и куда как разнообразнее. Холодная ярость, бушующая в душе у благородного оу Дарээка, не ослепляла его, но позволяла использовать свои знания с толком. Как только он чувствовал, что противник приноравливается и начинает действовать смелее, то сразу менял стиль, не без злорадного удовольствия в очередной раз замечая некоторую растерянность на лице Крааста.
Что еще он заметил в противнике? Возможно — некоторую рыхлость. Сегодня, когда Ренки приводил себя в порядок перед дуэлью, в висящем на стене зеркале он увидел молодого мужчину со смуглым, обожженным зарданским солнцем и обветренным на морских просторах лицом. Многие годы, проведенные отнюдь не в праздности, бесконечные походы с грузом на плечах, упражнения с оружием и лазанье по мачтам сильно укрепили его тело, сделав его жилистым и выносливым. Поджарый и мускулистый, ни грамма лишнего жира.
Его противник похвастаться этим не мог. Да, он был хорош. Быстр, гибок, ловок. Его движения были точны и выверены до толщины волоска. Но спустя шесть-семь минут боя он уже начал тяжело дышать, а по лбу потек ручеек пота. Да и вчерашняя выпивка тоже работала против него.
Затем Ренки провалил его атаку с помощью приема, который он придумал для Одивии Ваксай. Его шпага словно бы сама направилась к подставленному под удар плечу, но в последний момент Ренки отдернул ее. И это не осталось незамеченным публикой. Подобная рана вполне могла бы стать достойным окончанием дуэли, и то, что он не воспользовался моментом, говорило о желании убить или серьезно покалечить противника.
Гаант тоже это понял и впервые испугался по-настоящему. Конечно, он не бросил шпагу и не попросил пощады. Но движения его стали куда менее уверенными, и он начал сильнее вкладываться в удары, будто это была не шпага, а дубина или кавалерийский палаш. Уловив ритм размашистых движений, Ренки ложной атакой заставил противника открыться и вонзил острие своего клинка точно ему в сердце. Оу Гаант Крааст умер раньше, чем его тело успело упасть на землю.
Дама Тиира была в ярости. Ренки и раньше видел ее раздраженной и даже злой. Но сейчас она действительно была в ярости и напоминала тигрицу, в которую вселился демон.
Учитывая поток направляющихся в столицу людей, плотность населения и желание почесать языки с непременным упоминанием в сплетнях людей, имеющих отношение к высшим сферам, нечего было удивляться тому, что весть о дуэли разнеслась по городу быстрее ветра.
И уже вечером в трактир заявился слуга в королевской ливрее и передал оу Ренки Дарээка записку с категоричным приказом явиться во дворец дамы Тииры из рода оу Гии. Хотя, строго говоря, упомянутая дама не имела ни малейшего права отменять королевский запрет на въезд в столицу опальной особы.
Впрочем, Ренки спорить с этим даже не пытался. Однако подивился несколько нелюбезному тону, в котором была составлена эта записка, поскольку никакой вины за собой не чувствовал.
Выехал он на следующий день, с первыми лучами солнца, так что по указанному адресу явился еще до того, как хозяйка дворца изволила проснуться. Пришлось ждать.
А потом Ренки дождался!
— Вы отдаете себе отчет, сударь, в том, что натворили? — Дама Тиира просто кипела от ярости, но голос ее был настолько ледяным, что Ренки предпочел бы, наверное, откровенную ругань, а то и побои. Как вести себя с разъяренными мужчинами, он имел представление, но женщина в бешенстве, особенно такая, как дама Тиира, его откровенно пугала.
— Но, сударыня, я просто был обязан как благородный человек вступиться за честь друга, — попытался объяснить он ей очевидное. — Ведь…
— Кем вы себя возомнили, сударь? — бесцеремонно оборвала его объяснения дама Тиира. — Вы думаете, что вся вселенная вращается вокруг вас? Что вы незаменимы и потому можете творить все, что хотите? В первую, вторую, третью, сотую и последнюю очередь вы — человек короля! Не благородный странствующий оу из баллад, сражающийся во имя справедливости и чести. И не вольный барон, самостоятельно решающий, к какому лагерю примкнуть и под чьим знаменем сражаться. И даже не просто офицер, служащий своему королю. Вы — человек короля! Приближенный к нему, осыпанный благами от его лица, исполняющий его прямые приказы! А значит, все ваши поступки и решения рассматриваются окружающими именно с этой точки зрения и потому должны соответствовать только его интересам и политике.
— Но как бы выглядело, — воспользовавшись тем, что дама Тиира умолкла, чтобы набрать воздуха в легкие, попробовал пойти в наступление Ренки, — если бы я как человек короля позволил нанести урон своей чести? Ведь это был бы урон и чести короля! И это бы…
— Мальчишка! — взвизгнула дама Тиира, теряя самообладание и даже вскакивая с дивана. — Ты хоть понимаешь, в каком положении находится сейчас королевство? Казна пуста, а на Зардане мы терпим одно поражение за другим. В Южных графствах уже ходят крамольные разговоры о том, чтобы отделиться по примеру Орегаара, а Гиидшаа клацают зубами, чтобы оттяпать у нас как можно больше власти и суверенитета. Кусок за куском, кусок за куском… Мы уговариваем, раздаем привилегии, угрожаем, льстим, чтобы хоть как-то не дать этим алчным ублюдкам разорвать королевство на части. Мы специально вручаем патент второго лейтенанта Девятнадцатого Королевского полка сыну лидера Южных Земель, чтобы держать его поближе к трону, фактически взяв заложником. И что? Тот, кого все знают как человека короля, убивает наследника графа Крааста на самом пороге столицы! Как, по-твоему, это будет выглядеть в глазах графа, его семьи да и всех южных оу?
