Константин Якименко Сегедский - Последняя мировая. История одного снайпера
Здесь всё было тихо и спокойно. В утренних сумерках отсвечивал ровный нетронутый снежный покров по всей территории завода. Значит, здесь уже давно никто не ходил. Это хорошо, лишние глаза нам были не нужны.
Мы вошли внутрь, легко преодолев еле державшиеся на петлях двери. Там, в цехах, на своих местах всё ещё стояло оборудование, слегка перекосившееся, но всё ещё готовое к эксплуатации. Через выбитые стёкла просторных окон, протянувшихся вдоль всего здания, полы помещений были занесены тонким покрывалом снега.
Мы поднялись на верхний этаж по заметно обветшавшей лестнице: вся штукатурка на стенах потрескалась и во многих местах поотлетала, открывая широченные трещины в монолите железобетона. Глядя на них, можно было судить о нагрузках, которые эти стены испытали от взрывной волны. А ведь лестничные клетки — самый жёсткий элемент каркаса. И если бы не устояли они, рухнуло бы всё здание в целом.
Осторожно преодолев лестницу, мы вышли на верхний этаж. Здесь бетонное перекрытие было покрыто устрашающе широкими трещинами, из которых торчала арматурная сетка, и хорошо просматривался нижний этаж. Собственно, в некоторых местах бетона и вовсе не было, и пол держался лишь на арматуре. К таким местам страшно было приближаться, хотя, если уж по науке, то монолитные полы как раз на арматуре и держатся, а бетон всего лишь дополняет конструкцию, чтобы по перекрытию можно было ходить и защищает арматуру от ржавчины. Это, как бывший строитель, я могу сказать уверено.
Впрочем, и потолок из плит покрытия также не отличался целостностью: то тут, то там зияли не меньшие по размерам дыры. Трудно было представить, каким образом там всё ещё держались эти совершенно тонкостенные плиты, у которых и жёсткости-то особой не было.
Судя по существенной разнице между разрушениями на первом и четвёртом этажах, можно было сделать вывод о том, как сильно трясло верхнюю часть здания. Это напомнило мне уроки по программе SCAD, когда, определяя сейсмическую модель колебания сооружения, мы разбалтывали его на экране монитора, словно оно было резиновым.
В дальнем конце этажа мы обнаружили небольшое помещение, в отличие от других, достаточно не плохо сохранившееся. Разбитые окна его выходили как раз на нужную нам сторону. Похоже, это был кабинет какого-то начальника: здесь было и огромное удобное кожаное кресло, и широкий стол с приставленными к нему двумя стульями. Отсюда также неплохо просматривался берег, часть портовых сооружений с примыкающими к нему городскими постройками. При этом на окнах даже сохранились жалюзи, сильно колебавшиеся от порывов ветра.
— Отлично, — осмотрел помещение полковник. — Здесь и разместим наш наблюдательный пост.
Перед кабинетом находилось небольшое помещение, отделяющее его от коридора, что-то вроде проходной, где сидел секретарь. Здесь не было окон, но была удобная мягкая мебель, отчего тут решено было обосновать комнату для отдыха. Пока одни наблюдали, другие могли вполне комфортно отдыхать.
— Итак, наблюдатели размещаются в дальнем конце кабинета, — коротко объяснял Сбруев всем. — Ни в коем случае не подходите близко к окнам: в любое подозрительное окно враги сначала запустят ракету или пушечный снаряд, а уже потом будут разбираться: это им показалось или нет. Наблюдаем попарно: смена через четыре часа. Если кто-то заметит что-либо подозрительное, сразу же докладывайте мне, даже если я буду спать. Неважно, что это будет: свои или чужие — нам необходимо владеть всей картиной происходящего вокруг. Учитесь замечать различия в обстановке: возможна работа скрытных разведгрупп и выдвижение на позиции снайперских подразделений. Записывайте всё увиденное на карточку местности с фиксацией всех окружающих предметов и сооружений с приблизительным, но достаточно точным, расстоянием до них. Итак, первыми заступаю я с Ваней, далее Игорь, — посмотрел он на меня, — и Валера. А вы, Вячеслав Михайлович, — взглянул он на него, — пока отдыхайте, будете замещать через одного. Всё понятно?
— Так точно! — сказали мы.
— Тогда приступайте.
Тем временем на улице уже просветлело. Отчётливо стали различимы здания и слегка подмёрзшая береговая полоса.
Первые двое наблюдателей заступили в дежурство, а все остальные устроились отдыхать в соседней комнате. Валера вместе со стариком поделили диван, я же разместился в удобном кресле секретаря, свернувшись калачиком. Спать хотелось ужасно, отчего, только успев устроиться, я и не заметил, как уснул.
Но даже четыре часа сна пролетели, как одно мгновение. Меня разбудил полковник: пришло время мне заступать в дежурство.
Быстро придя в себя, я протёр глаза, поднимаясь со своей «кровати». Казалось, теперь спать хотелось ещё больше. Глаза после бессонной ночи резались с ужасной болью, и смотреть на яркий солнечный свет, отражающийся от снегового покрова, было невыносимо.
Полковник быстро объяснил на что, как и куда нам следовало смотреть, после чего удалился на отдых отсыпать своё время.
К моему счастью, Валера, всю жизнь проработавший водителем, оказался более привычным к подобному ритму работы и отдыха, отчего позволил мне отсыпаться дальше, тем более что от меня в таком состоянии было мало пользы.
Перед окончанием смены он вновь разбудил меня и, сдав её, я вновь погрузился в сон. Лишь отоспавшись ещё четыре часа, мои глаза успокоились, и я смог нормально заступить на наблюдательный пост.
Вокруг по комнате валялось бесчисленное количество осколков стекла, кроме того, немало их оставалось и в самих оконных проёмах, отчего мы не боялись использовать оптику в наблюдении. Главное — не допускать специфических солнечных зайчиков, создаваемых выпуклыми линзами оптических приборов, но от этого мы были достаточно защищены, находясь в глубине помещения, куда прямые солнечные лучи не доставали. На всякий случай я всё же выдвинул защитную бленду на прицеле винтовки и через него осматривал окружающую территорию.
Конечно, вообще-то наблюдать через прицел или бинокль в снайперском ремесле, да и в любых других условиях при ведении боевых действий, запрещалось из целей безопасности, но других приборов вроде перископа у нас не было, отчего опять-таки выбирать не приходилось.
Я обвёл взглядом окружающую местность: похоже, пока что вокруг всё было спокойно. Взяв в руки нарисо-ванную полковником, так называемую, карточку боя, я сверил её с реальным расположением сооружений и видимых ориентиров.
Я попытался запомнить их и расстояния до них, которые полковник, используя один только бинокль, сумел определить довольно точно. Но достаточно, чтобы я мог использовать их и при стрельбе. Эти числа могли серьёзно помочь мне на случай, если бы пришлось стрелять в кого-либо отсюда.
В это время мой напарник — Валера, — пользуясь возможностью, отдыхал, отчего мне приходилось, как и ему до этого, работать за двоих.
Тщательно осмотрев всю местность через прицел, и не заметив ничего нового, я отставил винтовку в сторону, далее наблюдая невооружённым глазом. В прицел с его узким обзором общую картину увидеть было невозможно, а мне сейчас нужен был именно общий план. Кроме того, обнаружить что-то подозрительное на такой обширной площади, можно было только по движению, которое одно было бы заметно издалека. Подобно тираннозавру я стал ожидать движения, которым должен был выдать себя противник.
И вскоре дождался, правда, не совсем с той стороны, с которой ожидал.
Далеко в море вначале неясным, расплывчатым контуром, показалось какое-то судно. Оно приближалось носом, отчего мне было трудно определить его назначение и принадлежность даже через оптику. Необходимо было подождать. Но уже совсем скоро к этому одинокому силуэту прибавилось ещё несколько. Вскоре я различил уже несколько судов, отметив, что в центре находилось одно большое судно, вокруг которого размещались остальные, словно защищая его.
Я взял бинокль — у него увеличение было большим, чем у винтовочного прицела. Наведя его на группу суден, я сразу понял, что это были за судна и каково было их предназначение.
Теперь-то мне и пригодились навыки, полученные в детстве, во флотилии. Ошибиться было нельзя: в центре группы находился большой десантный корабль, вокруг которого с флангов располагались прикрывающие его фрегаты и противолодочные корабли. Всего в группе было шесть судов.
Разбудив Валеру, я отправился докладывать обнаруженное полковнику.
Он быстро поднялся и взглянул на корабли в бинокль:
— Похоже, это к нам. Явно не наши, — сказал он, повернувшись ко мне. — Продолжайте наблюдение. Через час они подойдут к берегу, вот тогда и позовёте меня. А пока что тут смотреть не на что.
Так оно и вышло: примерно через часа полтора корабли подошли к берегу. И хотя на палубах стояли вооружённые до зубов вертолёты, они не взлетали, чтобы прикрывать суда от возможной засады. Судя по всему, они действительно не боялись атаки с берега, что нам было только на руку и давало надежду на успешное выполнение поставленной цели.
