Сергей Фрумкин - Предназначение
— И это тоже… — Нортем нервно поежился. — Мы ведь не знали, что причиняем неудобства кому-то кроме себя… Но поверьте, этот юноша и в самом деле умеет переносить боль!
— Чью?! — вопросил Сурад, приподнимаясь над столом, чтобы еще более усилить воздействие на и без того испуганных посетителей.
— Свою, конечно… — поспешил объяснить Нор-тем.
— Неужели у вас не хватает фантазии? — Генерал изобразил на лице удивление. — Если раб столь щепетилен, что готов терпеть собственную боль, лишь бы не делать больно другим, воздействуйте на него через его друзей, через тех, кто ему дорог!
Вустер замотал головой:
— У него нет друзей. Чернь уважает его, но сам он держится особняком. У него нет даже знакомых, с которыми бы он общался.
— А как же этот тренер? Я слышал, они даже живут вместе?
— Мы присматривались к старику, — Нортем развел руками. — Судя по всему, у них чисто деловые отношения. Холодные, я бы сказал. Обмениваются иногда парой слов — ни объятий, ни рукопожатий, ни откровений. При всем уважении, сэр, не думаю, что тренер Горна может послужить рычагом воздействия на парня!
Генерал отбарабанил пальцами дробь по столу, демонстрируя, что теряет терпение.
— Господа, я не стану вас учить, вы уважаемые и весьма достойные граждане. Мы вас ценим весьма высоко, — спокойно, однако с угрожающими нотками в голосе подытожил Сурад. — Если вы самостоятельно не найдете возможность повлиять на своего раба, нам придется поискать ее вместе. Не знаю как, господа, но в течение десяти дней вы должны в корне придушить миф о непогрешимости этого парня! Найдите его болевую точку, подыщите ему друга, подарите домашнюю зверушку… сделайте все, что хотите, но в течение десяти дней заставьте этого сопляка стать нормальным, заставьте его наконец убить!
— А почему именно десять? — все же осмелился спросить Вустер.
— Через десять дней мы открываем большой турнир. На «Айсберге» будут гости. Смотрите не подведите!
Когда Горн вернулся к себе после очередной победы, он застал монаха за планшетом, куда Мозг дома выводил некие формулы.
— Победил?
Хотнеан поднял голову, чтобы поприветствовать ученика.
— Это было нетрудно! Монах улыбнулся:
— Я вижу: у тебя трясутся колени.
— Это от усталости, — отмахнулся принц, чтобы перейти к теме, которая занимала все его мысли и заставляла светиться от гордости. — Прекрасный боец! Хонтеан, он был просто великолепен — подвижен, пластичен, стремителен!
— Ты же сказал «нетрудно»? — напомнил отшельник.
— Я имел в виду: нетрудно было уловить нужный момент, чтобы сбить его с толку! Но я успел почувствовать страх! Это был настоящий мастер!
— Твое чутье усиливается с каждым боем, — возвращаясь к своим цифрам, подметил отшельник. — Если так пойдет дальше, я стану не нужен тебе!
— Ты будешь нужен мне в любом случае! — напомнил Горн. — Нам еще предстоит выбираться отсюда!
— Считаешь, я это могу?
— Ты сам говорил, что наступит день…
— Ну да, конечно… День обязательно наступит. Он всегда наступает.
— Спасибо, учитель! Я приму ванну!
— Постой, Горн! — Монах поднял голову, словно вспомнил нечто важное. — Я едва не забыл: тебя уже два часа ждет сюрприз.
Юноша замер, настораживаясь:
— Надеюсь, хороший?
— Решай сам… Ильрика!
Горн прислушался. Ему показалось, что с лестницы, ведущей на второй и третий этажи дома, доносится некий шорох.
— Кто такая Ильрика? — подозревая подвох, нахмурился принц.
— Она просила позвать ее, когда ты будешь готов, — с невинным видом объяснил отшельник.
— Готов к чему?!
В это время показался сам источник шороха — хрупкая тоненькая темноволосая девушка с очаровательным детским личиком и в длинном шуршащем платье. Эта особа быстро сбежала по ступеням и сбавила ход только в самом низу, когда увидела лицо Горна. Принц стоял возмущенный и суровый, считая, что его превращают в посмешище.
— Что она здесь делает? — грозно спросил юноша у монаха.
— Спроси у нее сам!
Хонтеан дал понять, что лично ему эта тема неинтересна.
— Мне приказали стать вашей! — с обиженно-оскорбленным видом тоненьким голоском пискнула гостья.
— Моей?! — по непонятной ему самому причине принц занервничал. — Зачем ты мне вдруг понадобилась?!
— Чтобы доставлять удовольствие! Хонтеан ухмыльнулся, оторвавшись на время от своего чтива.
— Тебе ведь не больше шестнадцати. — Точно определил возраст гостьи монах. — Ты вообще-то знаешь, о чем говоришь?
Девушка немного смутилась, но только немного. Глаза ее сверкнули решимостью ни в коем случае не уронить собственного достоинства.
— Теоретически да! — гордо заявила Ильрика.
— Теоретически? — Монах с улыбкой покачал головой.
— Ну… — хмурясь от слишком пристальных взглядов, объяснила девушка. — Я никогда не спала с мужчинами, но…
— Но знаешь о мужчинах все, что нужно, чтобы им с тобой нравилось? — закончил Хонтеан, которого явно умиляла попытка ребенка выглядеть взрослым.
Ильрика взорвалась.
— Прекратите эти вопросы!! — на весь дом взвизгнула гостья, посмотрев на Хонтеана и Горна с такой обидой, словно ее только что обвинили в чудовищном преступлении. — Отстаньте от меня с вашими глупостями!!
Хонтеан пожал плечами и уткнулся в планшет. Горн же устало вздохнул, принимая твердое решение и в самом деле прекратить глупые разговоры и отправиться в ванну.
— Есть у тебя опыт в этой профессии или нет, — объяснил юноша, намереваясь пройти мимо гостьи так, чтобы та поняла, что на нее больше не обращают внимания, — мне в любом случае это не нужно!
Ильрика прикусила губу, лихорадочно обдумывая, как правильно отреагировать.
— Если вы откажитесь, — решила она напугать принца, — меня отдадут другому!
— А я здесь при чем? — с безразличием спросил Горн.
Ильрика распахнула свои и без того огромные карие глаза так сильно, что принц невольно остановился.
— Но меня ведь подарили именно вам! — изумленно выпалила девушка.
Возмущение гостьи было столь внезапным, ярким, непритворным и нелогичным, что ошарашило Горна.
— Передай им, что я отказался, — решил принц.
Теперь девушка испугалась, опять так быстро и так сильно, что Горн в недоумении наморщил лоб.
— Нет! Не надо! Пожалуйста!
Ильрика готова была разрыдаться и упала бы на колени, если бы требующий внимания жест принца не предупредил желание девушки. Теперь она стояла и с наивной надеждой в упор смотрела ему в глаза. Горн потер висок и вдруг рассердился на Хонтеана, который, прекрасно зная, как устал принц, все же устранился от решения внезапно возникшей проблемы.
— Чего ты так испугалась? — спросил юноша.
— Мне сказали, что если я не подойду вам, то буду наказана!
При этом девчонка так задрожала, что Горн невольно почувствовал к ней участие — умоляюще блестящие глазки, наверное, тронули бы самое черствое сердце.
— Кто тебе это сказал? — уточнил принц.
— Вустер!
— Ты принадлежишь Вустеру?
— Но ведь и вы тоже?
Она так же быстро успокаивалась, как и загоралась! Вопрос был задан гораздо спокойнее и даже с нотками любопытства. Очевидно, по сочувственному тону принца Ильрика решила, что гроза прошла стороной и вновь можно думать о том, что ей интересно. Вместо ответа Горн только вздохнул. Рядом с этой юной особой он почувствовал себя таким взрослым, что не захотел вдаваться в рассуждения, высокомерно рассудив, что этот ребенок все равно бы его не понял.
— Не стройте из себя бог весть кого! — тут же фыркнула гостья, краснея и делая шаг к Горну.
— Ты хочешь меня ударить?!
Неожиданно для себя Горн взорвался смехом: не услышав ответа, прочитав что-то там по его глазам, маленькая слабая девушка сама домыслила остальное и пришла к выводу, что ее хотят оскорбить, а следовательно, решила наброситься на чемпиона «Айсберга» с кулаками!
— Вы сильный воин… — смешно хмурясь, угрожающе прошипела девушка. — Вас все знают… Но если вы только попробуете меня обидеть!..
— Остановись, я не пробую! — Горн еще больше зашелся хохотом. — Хорошо, хорошо! Можешь пока остаться!
— Она тебе понравилась? — остужая принца своим вечным безразличием, спросил Хонтеан.
— Я приму ванну, — чтобы не давать старику по вода для насмешек, решил Горн. — А там посмотрим, что с ней делать!.
— Присаживайся, красавица, — кивнул гостье монах. — У тебя есть двадцать минут, чтобы придумать, как убедить моего несговорчивого друга!
Через двадцать минут водных процедур принц вернулся распаренный и куда более умиротворенный. Ильрика сидела в кресле гостиной.
— Пойдемте наверх, — позвал Горн. — На третьем этаже у нас что-то вроде балкона с садом и баром. Там и поговорим…
Втроем они перебрались наверх — в облагороженный цветами и уставленный аппаратурой и качественной мебелью зал для приема гостей и отдыха.
