Мария Симонова - Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием
Охранники прошли к двери в кухню и замерли там статуями. Ронин оглядел стол — место предстоящего пиршества. Выпятил губу. Сейчас заложенные в его память рефлексы Левински практически не требуются:
вряд ли кто из присутствующих воочию наблюдал Гарри, а уж тем более анализировал его манеру поведения. Но программа работала вне зависимости от его сознания. Он подозвал метрдотеля движением пальцев:
— Милейший. — Шипящие интонации неприятно щекотали небо, но ничего не поделаешь. — Я заказывал ужин вдвоем и в интимной обстановке, а не званый обед. Немедленно убрать!
По толпе обслуги пробежал легкий шелест, и в мгновение ока стол уполовинил свою длину и обеднел приборами и приспособлениями. Но детектор ядов остался, лишь был легонько задрапирован какой–то экзотической растительностью в причудливом горшке. Даже полубеседка возникла вокруг стола, и зажурчал из стены каскадный фонтанчик. Вот теперь другое дело.
— Официантов убрать! — рявкнул ронин, уже усадив Жен в подобие шезлонга. Поманил одного из охранников: — Вы двое блокируйте дверь в кухню. Да, и включите глушилку. Не желаю, чтобы нашу беседу слушали все, кому не лень.
— Уже сделано, сэр. — Охранник почтительно склонил голову. Собственно, ронин и сам чувствовал легкое давление на барабанные перепонки — генератор белого шума работал, что полностью исключало использование любой подслушивающей техники. — Помещение и прилегающая территория проверены на предмет…
— Молодец. Покиньте кабинет и не появляйтесь, пока я не позову. Или не произойдет чего–то экстраординарного.
Все толпой, подгоняемые охраной, потянулись на выход, оставив после себя напитки, первую перемену блюд и отголоски нестройного шепота — плоды обсуждения странностей высокого гостя. А может быть — достоинств гостьи.
— Сними эти дурацкие очки, Дик, — попросила Жен, но ронин лишь покачал головой. Открыл большой серебряный судок и мельком глянул на индикатор ядодетектора, хотя как можно отравить с помощью живых кидарийских устриц, очень чувствительных к малейшему нарушению баланса веществ, он не очень представлял. Скорее уж можно отравить лимоном. Положил несколько устриц на тарелку Жен, протянул ей блюдечко с разрезанным на четвертинки лимоном, тоже пронеся его мимо детектора. На всякий пожарный.
— Угощайся. — А сам наполнил небольшие хрустальные (надо же — настоящие хруста–альные!) бокалы темно–красным вином. Отхлебнул. — М–м–м. Неплохо. Ну, давай выпьем за успех нашего предприятия.
Подтверждение его словам пришло неожиданно быстро — не успели они как следует насладиться устрицами, как распахнулась входная дверь и влетел Шуров в необычном для парии взвинченном состоянии. За его спиной маячили трое незнакомых людей, которых охранники пытались оттереть от дверей плечами. Ронин насторожился — странное, непохожее на наймитов при исполнении, поведение. Что–то экстремальное заварилось снаружи, пока они тут моллюсками балуются. Та–ак.
Светоотражающие стекла очков нисколько не искажали и не затемняли моего личного восприятия окружающего мира. И никакого особого инстинкта не требовалось, чтобы определить: вот она — опасность чуть ли не серьезнее всех предыдущих вместе взятых.
Те три рожи, что лезли в двери вслед за моим начкаром, явно несли отпечаток госвласти. Характерная манера держаться, явная волна уверенной угрозы и напора исходила от них так явственно, что я вроде бы даже почуял запах псины. Да, это «псы» — наймиты, парии на госслужбе. Это косвенно подтверждается и тем, что мнутся мои секьюрити, не вступают в прямое противодействие. А значит, им уже предъявили некие верительные грамоты. А вот Шуров — молодец — вошел первым, перекрывая спиной дверь так, что войти можно, только если его отшвырнуть в сторону. И ведь пихают! Да что тут происходит!!! Не уважают самого сына господина Президента?! Ну я вам покажу сейчас!
Рефлексы Гарри всколыхнулись, но и мои собственные ничуть не хуже. К тому же выдержка господина директора Исследовательского центра Р66 хорошо известна в определенных кругах. Поэтому я остался сидеть как сидел, только глянул на Жен и тут же накрыл ее руку своей. И поразился, какие у нее ледяные пальцы. Улыбнулся ей кривовато, лицом шаблона, — спокойно, девочка, спокойно, — а сам не спеша плеснул себе бурбона и залпом выпил. Достал из потаенного кармашка капсулу, что мой «Мидас» сварганил под ферментный набор Левински, и бросил ее в рот. Раскусил.
— В чем дело, Ш–ш–уров? — прошипел я в полном соответствии со внушенной мне программой поведения и горечью содержимого капсулы. — В чем, я тебя с–с–праш–ш–иваю, дело?! — И опять улыбнулся Жен.
— Сэр! Здесь люди, предъявившие документы Администрации Президента. Требуют допустить их к вам. — Щека его подергивалась, перекатываясь желваками, слова слетали как металлические стружки. Оно и понятно — ни один пария не стерпит, чтоб его пихали; в спину, да еще при исполнении. А сопротивление людям Администрации — верная каторга на десять стандартных. И даже лицензия охранного агента не спасет. Приходится терпеть. Но чувство долга… Короче, я его понимаю. Как и понимаю, что он на меня — только на меня! — надеется. Иначе утеря статуса, иначе крах. Для парии неисполнение клятвы почти всегда крах. Крах?
Та–ак.
Оцениваю ситуацию. Молчать нельзя. Никак нельзя. И так инициатива у них в руках. Но что внутреннему контролю надо от Левински? Да еще в то время, ? когда вот–вот я… Тьфу, дьявол! Он! Конечно, он унаследует трон! И времени на оценку расклада нет. Совсем нет.
Киваю, не встаю. Шуров отступает в сторону, и «псы» входят. Нас разделяет четыре шага, не больше. Сижу, поправляю очки, иногда бросаю взгляд на Жен. Держись, девочка, я же сейчас всесильный Гарри.
Пора:
— Ваш–ш–ши данные? — бросаю я в пространство, сжимаю губы, провожу ладонью по стриженным ежиком волосам. — Быстрее.
«Псы» переглянулись, один — повыше ростом и помоложе других — потянулся к кошелю на поясе. Достал удостоверение, сделал три шага и протянул его мне. Вроде как с поклоном.
Я опять провел рукой по волосам, держа паузу. Затем принял идентификационную карту с радужной печатью в правом нижнем углу, исключающей подделку. Я впервые держал в руках столь серьезную ксиву, и, черт возьми, весьма заманчиво отсканировать ее защитные признаки для своих будущих нужд. Но нельзя — вон, у второго регистратор сканирующего оборудования в руке. Ну это уже наглость.
Наследник я или нет, в конце концов?!!
— Очень х–хорош–шо, Каменский. Что вам угодно? Извиниться за нападение на мою вотчину? Или за неоднократные допросы моих людей по самым смеш–ш–ным и надуманным поводам? Или вы все же решили предотвратить угрозу покушения на мою персону? Отвечайте!
Мой напор не остался неоцененным. Этот молодой петушок аж чуть крыльями не захлопал. Щенок еще, но уже видно, что это будет пес, С большой буквы пес. Что, не нравится мой тон? Ничего. Проглотишь, не подавишься.
— Господин, м–м–м, Левински! Мы уполномочены задать вам ряд вопросов, касаемо причин… — Тут он покосился на мою охрану. Мальчики стояли каждый за спиной своего возможного противника и, видя мою уверенность, уже выглядели куда как лучше. Растерянности почти не просматривается. А у двери в кухню, чуть справа и сзади меня, еще двое. Эти даже ксив не видели. Шуров контролирует самого щенка — Каменского.
— Господин директор, дело высококонфиденциальное. Прошу вас отослать свою охрану… — Последние слова дались ему трудновато. Особенно это «прошу вас». Настоящий пес.
— Нет. — Я опять улыбнулся Жен.
— Господин директор! — В голосе его проявилось чуть ли не отчаяние. — Речь идет о безопасности государства! Мы уполномочены задать вам ряд вопросов…
— Кем? Ордер, быстро!
— Вот полномочия, подписанные инспектором в чине бригадного генерала Александром Гором. — Он протянул голокарту. Я активировал ее нажатием на ребро карточки. Проявившееся имя мне абсолютно ничего не говорило.
— Утверждено квестором юстиции Англетерро, пояснил Каменский.
Дело, видать, и впрямь серьезно, раз замешана Генеральная прокуратура. Уж не по делу ли Анжелы вопросы–то? Но вживленные навыки Гарри подсказывали,
что этот молодой наглец не имеет права допрашивать такого человека, как я. Тьфу, черт, как Левински. Даже невзирая на все полномочия. Я небрежно отбросил карточку на стол:
— Кто в Администрации подтвердит ваши полномочия? — Каменский замялся, и я почувствовал облегчение. Попал! — Назовите, Каменский. Быстро! Или мне самому связаться и выяснить?
Глаза наймита дернулись туда–сюда, лицо побледнело, и я окончательно уверился, что правильно выбрал направление атаки. Это личная инициатива то ли этого Гора, то ли прокуратуры. Значит, под Гарри все–таки копают и копают активно, хотя и неофициально. А я–то счел его самым безопасным шаблоном… Вот досада! Наконец Каменский разродился:
