Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон
Ориентируясь на имя Филиппа Лонг, которое Руфусу показалось аристократическим, на профессию независимого кинорежиссера, разъезжающего по всему свету, а также на фото в соцсетях, изготовленное явно не без участия стилиста, он ожидал чего-то гламурного и заранее робел. Но Филиппа оказалась самой простецкой девчонкой. Словно соседка, выскочившая козу подоить. Такая открытая и доступная, что это даже смущало — и в то же время с какой-то спокойной уверенностью в себе, которая не давала с ней фамильярничать.
В каньоне перед входом в карьер было еще жарко: каменные стены отдавали накопленное за день тепло. Но в воздухе уже похолодало, и чувствовалось, что через некоторое время придется накинуть куртку. Спасибо Пина2бо — с западного края неба лилось мягкое теплое сияние и озаряло все вокруг. Руфус положил ноутбук на один из двух пластмассовых столиков, которые поставил здесь для всех обитателей их крохотного поселения. Теперь у него за спиной Пиппа — на такое имя откликалась Филиппа Лонг — увидит пару трейлеров, кострище и над ним железный треножник, кое-какую выцветшую под солнцем садовую мебель, Билдада в тщетных поисках травы. Быть может, в кадре появится кто-нибудь из сокольников. Жаль, орлов сейчас не видно. Словом, картина совершенно не та, что предстала бы Пиппе, останься Руфус сидеть один в темном заброшенном карьере. По правде сказать, есть в этом какое-то лукавство — ведь в жизни Руфус именно из тех, кому темный заброшенный карьер что дом родной; но, быть может, такая картина внушит Пиппе недурное мнение о нем. Может, она не станет обрывать звонок и блокировать его в соцсети. С этой мыслью он открыл банку пива.
— В универе я читала классику, — сказала Пиппа, — и меня заинтересовала перформативная сторона войны. Особенно в «Илиаде».
Что значит «читала классику в универе», Руфус понятия не имел, но о значении слова «перформативный» смутно догадывался. А «Илиаду» слушал во время блужданий по Техасу.
— Это когда Ахиллес тащит Гектора вокруг Трои? — догадался он. — Устраивает шоу. Психологическая операция. Тактической ценности ноль, но действует на психику врага.
— Именно. Не стану утомлять вас другими историческими примерами — их очень много.
— Я понял, — заверил ее Руфус. — Команчи такое постоянно вытворяли. А белые не врубались.
— А вы команч?
— Вроде того.
Видя, что Пиппе действительно интересно, Руфус сделал то, что вообще делал редко: достал бумажник, извлек оттуда удостоверение члена Народа Команчей и показал ей.
— Я изучала их… практики, — сказала Пиппа.
Он понял, о чем она.
— Да, творили всякую жесть.
— С этим не поспоришь. Но новейшие исследования показывают, что они были мастерами перформативной войны. Знали, как их действия освещаются в прессе. Вся эта жесть была рассчитана на то, чтобы все о них знали — и все боялись.
— И это работало, — сказал Руфус.
— Безусловно. Имело тактический эффект. Несколько десятилетий белые поселенцы в Команчерии просто не появлялись. Но потом эта эпоха подошла к концу.
— И индейцы лишились свободы, — кивнул Руфус.
— Да, конечно, и это тоже. Но я говорю о перемене, произошедшей во всем мире. Начиная с какого-то момента — в разных частях света он наступал в разное время — людям становился важен только выигрыш «по очкам». И неважно, как он выглядел.
— Перформативная война больше не работала, — перевел Руфус. И подумал о том, как белые перебили бизонов и голодом принудили индейцев сдаться.
Пиппа кивнула.
— Не было ни малейшего тактического смысла в том, чтобы, скажем, приковать Паулюса к Т-34 и проволочь на цепи вокруг Сталинграда. Это не сдвинуло бы линию фронта ни на дюйм. Все просто сказали бы: дикари какие-то!
— Дикари? Это слово можно понимать по-разному.
— Вот определение из тех времен: дикари — те, кто позволяет перформативным акциям по-настоящему влиять на исход битвы.
Руфус кивнул. Теперь он вспоминал битву при Литтл-Роб-Крик, когда техасские рейнджеры окружили команчей и их стрелок уложил команчского вождя. Тогда команчи предложили рейнджерам решить исход битвы поединком сильнейших бойцов, как в былинные времена. Не сработало.
— Но все изменилось после Хиросимы и Нагасаки. Это ведь был именно перформанс. Разумеется, люди погибли по-настоящему, но единственной целью было зрелище, психологическая атака.
— После этого дикарями стали мы все.
— Да. Это и приводит к вещам типа Одиннадцатого сентября. Тоже ужасно, но хотя бы меньше жертв.
— Пока мы не вторглись в Афганистан и Ирак! — заметил Руфус.
— И не начали операцию «Шок и трепет», — подхватила Пиппа. — Ладно, об этом можно говорить ночь напролет. В общем, так я заинтересовалась тем, что происходит на Линии Фактического Контроля, и познакомилась с Лаксом.
— С кем?
— Большим Лососем. Друзья и родные зовут его Лакс.
— На том видео, что я вам прислал… парень, танцующий на заднем плане… это он?
— Конечно!
Руфус ожидал более осторожного ответа; такая убежденность выбила его из колеи.
— Значит, он встал на ноги?
— Да, и его знакомые об этом знают. История, что он будто бы стал инвалидом, — просто вброс. Не знаю, кто ее вбросил и зачем.
— Кто-то хотел, чтобы люди поверили, что Большой Лосось выбыл из игры, — сказал Руфус. — Что он больше не воюет.
— Ну, — осторожно начала Пиппа, — он ведь и правда больше не воюет! Сами видите. Пляшет на вечеринке в Канаде, а не лупит мастеров кун-фу в Гималаях.
— Думаю, он уже в Штатах, — заметил Руфус.
— Какая разница? В любом случае он больше не воюет.
— Я бы не сказал, — проговорил Руфус, гадая, не выдаст ли служебную тайну, если отправит Пиппе ролик из «Т. Р. Микс». — Попробуйте погуглить «Ниндзя со Скребком», — предложил он. — Хотя, возможно, все видео уже снесли.
Однако по жестам Пиппы и по движениям ее глаз скоро стало очевидно: что-то она нашла.
— Твою мать!.. — воскликнула она. Больше ничего говорить и не требовалось. — Дайте-ка найду это место на Гугл-карте. В географии США я ноль. — И еще через секунду: — Как вы думаете, куда он направляется?
— Если провести прямую от канадского города, где плясали бхангру, через «Т. Р. Микс», эта прямая укажет на меня, — ответил Руфус.
— А вы в Техасе?
— Как вы догадались? — невольно улыбнулся Руфус.
— По пиву. И по тому, как вы отреагировали на слово «дикари».
Руфус взглянул на свое пиво. «Шайнер Бок».
— Судя по вашей воображаемой линии на карте, это Западный Техас… — Тут ей пришла новая мысль. — Послушайте, а вы не где-то поблизости от той здоровенной…
Остаток ее слов потонул в звуковом ударе. Руфус просто кивнул.
