Кровные братья - Константин Петрович Черников
- Сие нам сейчас вельми как на руку, государь. Момент уж больно удобный, - деловито пробасил он, вставая с места, - Так ведь теперь тебе можно сразу трёх зайцев убить. Тартарию без войны и без проблем по-добру взять под свою руку, коль сами просятся – это раз, - загнул он свой толстый палец, - Призвать тартарское войско тебе в подмогу и с его помощью без проблем сесть в Святограде – это два, а уж апосля ничто не помешает тебе отбить Тургур и Пронск у полавского старого пердуна – это три.
- Верно речёт боярин. Сам Светлый Дух тебя благословляет, государь. Сие вестимо теперь всем стало, - следом поддержал его Верховный волхв Иллиозор, - Надо тебе соглашаться. Соберёшь в кулак всю державу, как при отце твоём было. Истинную веру, попранную западниками, в столице восстановишь, сестёр и брата своего из полона вызволишь. Хватит в Склавинии лихого раздора. Пора установиться в государстве единому твердому правлению на благо всем.
- Верно владыка, - поднялся посадник Коснятин, - Пора тебе, государь, занять своё истинное место в Святограде, простереть свою десницу над всей страной и установить в ней мир и порядок.
- Истинно сие, - раздалось сразу несколько голосов с разных сторон, - Да здравствует Великий Каган Яррила!
- Тише, други мои, тише, - поднял руку Яррила, восстанавливая тишину в зале, - Ход ваших мыслей мне ясен. Да, признаться, я и сам так думал. Всё сложилось как-то само собой. Знать Судьбе и Светлому Духу так угодно было. Ну а раз так, то и грех перечить. Я согласен. Объединим снова все наши земли во славу Склавинии и прогоним всех наших недругов.
Последние слова князя утонули в шуме и восторженных криках. Решение было принято. И уже на следующий же день, после полудня, посольство Друбича, получив соответствующую грамоту, отбыло в обратный путь. Вместе с ним выехал и боярин Путянич, которого Яррила назначил своим временным наместником в Тартарии до окончания святоградского похода. Он должен был в самые короткие сроки собрать и прислать большую тартарскую дружину в помощь своему господину. У самого же Яррилы все мысли были о Святограде.
Всё складывалось как нельзя лучше. Уже через месяц он собрал достаточные силы для похода на столицу. Севолод метался по центральным уделам в отчаянных попытках спешно собрать хоть какое-то войско, способное противостоять Ярриле. Но популярность его была весьма невысока, мало кто хотел умирать за неудачливого Кагана. Да и стольное боярство, по своему обыкновению, быстро поняв на чьей стороне в данный момент сила, сразу же повернулось в сторону Яррилы, словно флюгер под порывом ветра. Осознав тщетность своих попыток, Севолод вынужден был снова бежать в Полаву, вместо со всем своим двором и Верховным волхвом Исидором.
Прошло не много времени и Яррила во второй раз вступил в столицу без боя. Под сводами Главной схинии Новый Верховный волхв Иллиозор и стольные бояре вновь провозгласили его Великим Каганом. Теперь приём ему был оказан совсем другой, не то что в первый раз. Столичные жители, натерпевшись притеснений от чужеземцев, приветствовали его восторженно, как освободителя и готовы были оказать ему полную поддержку.
Окрылённый успехом, новый Каган отправил в Полаву грозный ультиматум требуя от короля Бурмидора немедленного возврата захваченных им западных склавинских земель, а также, всех своих родственников. В противном случае угрожал по весне учинить большой поход на Полаву и сжечь город. Бурмидор стал тянуть время, пытаясь втянуть нового правителя Святограда в бесконечные переговоры. Но, в конце концов, не решился выступить против объединённых сил Склавинии и вынужден был уступить.
Полавские гарнизоны покинули Тургур и Пронск. А Яррила мог снова обнять своих сестёр и братишку. Лишь только Радославу король категорически отказался отпустить домой. Так же, как и выдать Севолода в Святоград на суд Великого Кагана. С этим предстояло разобраться позже.
К весне же произошло ещё одно радостное событие в семье Великого Кагана. Супруга его Ригерда благополучно разрешилась от бремени. Яррила был на седьмом небе от счастья. Принимая на руки своего первенца, он торжественно провозгласил:
