Я [унижаю] аристо - Рик Рентон

А ещё через несколько секунд и слабо различимых, но резких команд, забарабанили о щиты дубинки:

— БРУМ! БРУМ! БРУМ! БРУМ!

— Спецназ выпустили! — Чтобы я его расслышал, Мик крикнул мне прямо на ухо. И указал на толпу помятых, но ещё стоящих на ногах бойцов. — Пора вытаскивать!

Немедленно двинувшись следом за ним, я пытался рассмотреть в поднятой пыли то место, где Ратмир совсем недавно сцепился с Хадидом. Кто-то там определённо валялся — со слепившейся от крови бородой или заляпанной багровыми кляксами тельняшкой. Но пока среди павших можно было различить только тех, кто был одет в тюремные робы полностью — и в штаны и в куртку.

Мерный барабан десятков дубинок, тем временем тоже приближался к игровому полю — но с другой стороны от толпы помятых противников. И те, пытаясь отдышаться и продолжая бросать на конкурентов недобрые взгляды, постепенно начинали смотреть в одну сторону. И поворачиваться плечом к плечу со старым врагом лицом к общему неприятелю, стучавшему дубинками о пластиковые щиты.

И спустя пару мгновений я увидел, как точно так же плечом к плечу в толпе стоят Ратмир и Хадид. На обоих одежда превратилась в растянутые лохмотья, покрытые пылью и кровавыми мазками. Волосы зекистанца слиплись от крови и один глаз уже заплыл. А на бритом затылке ветерана сочилась сукровицей пара будущих новых шрамов.

Первым меня заметил Хадид. И когда привлёк внимание Ратмира тычком в оголённое плечо, тот чуть не двинул его в ответ локтем в рёбра. Но вовремя сообразил, что побитый бородач вовсе не намерен продолжать поединок. И смотрит совсем в другую сторону.

— Туда! — Я указал им за ворота.

Хотя уже и сам себя не слышал за грохотом палок и щитов, мои напарники верно определили цель. И, переглянувшись, начали пятиться в указанную сторону. Пользуясь тем, что всё внимание остальных драчунов сейчас, очевидно, было приковано к подступающей стене щитов. В покрытых чужой кровью руках начали поигрывать всё те же кистени, заточки и кастеты. Подчиняться и спокойно принимать грядущее избиение не был намерен никто из оставшихся на ногах бойцов. Смешавшиеся ряды зекистанцев и «зекистанцев» готовились дать достойное сопротивление тем, кто олицетворял ненавистную им государственную машину.

А бой дубинок постепенно приближался:

— БРУМ! БРУМ! БРУМ! БРУМ!

Туда же, куда отходили и мы с Миком, постепенно начали пятиться и все остальные арестанты, которые не участвовали в драке. Тоже прочь от фаланги тюремных карателей. И тоже к пространству за сетчатыми воротами.

И я вскоре встретил закономерный вопрос во взгляде отходивших напарников. Если они и видели за воротами решётки, то явно не понимали, что я планирую с ними делать…

— Блин, да прямо под носом же у всех! — Я, в свою очередь, крикнул этот вопрос на ухо Мику. — Чё делать-то?

— Не ссы, братишка! — Тот крикнул в ответ не оборачиваясь. И продолжая внимательно следить за нестройными рядами арестантов. — Это ещё не всё! Сейчас Искорка ход сделает…

— БРУМ! БРУМ! БРУМ! БРУМ!

Уцелевшие ряды бойцов сомкнулись плотнее И подняли оружие…

— БРУМ! БРУМ! БРУМ! БРУМ!

А барабанный бой дубинок был всё ближе и ближе…

— БРУМ! БРУМ! БРУМ! БРУ… О-О-О-О-Х!!! — Грянувший со всех сторон эротичный вздох оглушил не хуже сигнала тревоги. И почти утопил за собой стук дубинок и щитов. — О, ДА-А-А-А-А!!! ДА-А!!!

— Пора!!! — Мик в это время снова рявкнул мне на ухо и толкнул в сторону решётки. — Не зевай!!!

За миг до того, как он пихнул меня ещё сильнее, я всё-таки тоже поднял взгляд туда же, куда сейчас смотрели все те, кто оставался в сознании.

Ведь кроме звука в мощные тюремные динамики, Искра, очевидно, взломав местную сеть, запустила ещё и изображение — на то самое старое табло. Его крупные пиксели, конечно, не были рассчитаны на кинотрансляцию. Но внимание ошарашенных арестантов плотно приковала к себе даже такая, покрытая крупными квадратиками фигура какой-то силиконовой красотки, сладострастно стонущей и извивающейся в могучих объятиях не попавшего в кадр партнёра.

— О, ДА! О, ДА! О, ДА-А-А-А-А!!!

И теперь уже Хадид чуть не ответил ударом на то, когда Ратмир потянул его за плечо к решётке — которую я уже безуспешно пытался сдвинуть с места под оглушительные ахи и вздохи. Ведь открыв рот, зекистанец уставился на пиксельные трясущиеся прелести, как и все остальные. Однако, в этом случае выдержка ветерана однозначно оказалась сильнее. И после дружеского подзатыльника, бородач всё-таки тоже захромал в сторону потенциального выхода.

Теперь если кто-то и ронял взгляд на мою возню со входом в канализацию, то явно даже не пытался понять, что вообще происходит и какого хрена я вдруг вцепился в эту ржавую железяку посреди такой увлекательной трансляции. Покрытая квадратиками красотка сейчас была куда более важным зрелищем. Настолько, что те, кто стоял позади ворот, тут же торопливо их обошли. И вскоре уже все «мирные» арестанты стояли ко мне спиной.

— ОХ! О-О-О-О!!! О, ДА!!! ДА!!!

— БРУМ!БРУМ! БРУМ!

Барабанный бой дубинок было слышно только между этими громогласными стонами. Но, прервавшись всего на несколько секунд, он, тем не менее, явно продолжил свой мерный грохот. К бойцам тюремного спецназа табло было развёрнуто тыльной стороной.

— Ну-ка, пацан, в сторону! — Ратмир отпихнул меня от решётки плечом и тут же вцепился в неё обеими пятернями. — Хэк!

Поднатужившись, он почти сразу сумел сдвинуть её с места. И когда Хадид подскочил к ржавой железяке с другой стороны, они вместе поволокли её в сторону — постепенно открывая смрадный тёмный проход.

— О ДА!

— БРУМ!

— О-ОХ!

— БРУМ!

— О, ДА-А-А-А-А… БДУФ!!!

Оглянувшись на новый звук, я заметил, что две стены людей, наконец-то, столкнулись. Как раз в тот момент, когда силиконовая красотка достигла пика своего явно фальшивого удовольствия.

Напрыгивая на щиты ногами вперёд, зекистанцы и «зекистанцы» тут же принимались нагружать охрану ударами своего оружия — по шлемам и прикрытым доспехами плечам. Кто-то пытался вырвать щиты или сорвать шлемы. Кто-то бросился охранникам под ноги, пытаясь повались их подсечкой. А тюремщики, в свою очередь начали раздавать хлёсткие удары по всем, до кого дотягивались. И из толпы во все стороны вновь полетели брызги крови, хриплые вопли и яростные крики. Перемежавшиеся всё теми же сладострастными стонами дрожащей от удовольствия девчонки:

— О, ДЕТКА… ДА… ДАВАЙ…

—