Пермский Губернский 3. Элит - Евгений Бергер
— Парацетамол сказал, что там немного молотком пройтись, двигатель перекинуть, перекрасить и всё! А они — люди шарящие.
— Ага. Конечно. Это после прямого попадания из РПГ? — усмехнулся я: — Просто — прими. Я дарю от всего сердца! И катайся на здоровье. К тому же, ты у нас живёшь на другом конце города. От Цеткин до Мотовилихи ехать долго.
— «Ехать долго» — это точно не про Пермь…
— Тем не менее! Будет жутко не удобно ездить постоянно на общественном транспорте.
— Это слишком дорогой подарок для «подруги»… — смущённо ответила Виктория: — Мне очень неловко!
— Говорю же — езди! Обратно не приму. А если продашь — обижусь.
— Шантажист!
— Какой есть. Тем более — для заводского блага же стараюсь.
— Вообще-то, нас уберут после первого сентября. Скорее всего. Поэтому, ты — хитрый лис! А ещё меня не поймут родственники. Лика накроет меня огромной волной шуточек про «не насосала, а подарили». Но самая жесть будет с мамой…
— Правда? Я думал, когда на горизонте появляется молодой человек — то в первую очередь беснуются отцы?
— Не. Папа у меня — лапка. Он мягкий очень по своей натуре. Всегда поддерживал меня даже в самых бешеных авантюрах, а вот маман… Там, конечно, всё очень серьёзно. — вздохнула Гризли: — Она помешана на моей женитьбе!
— Скажи, что я «просто друг».
— С которым я ночую? Нет, уверена, что на Земле существуют девушки, которые умеют дружить с мальчиками и безопасно с ними ночевать. Но это — явно не про нас. И мама в такое не поверит. Она прямая, как палка. Скорее даже — арматура! Если ночевала, а потом ещё и приехала на новой машине — пахнет свадьбой!
— Ничем не могу ей помочь.
— Маман будет плевать. Она достанет тебя из-под земли! Ох, и встрял же ты, друг. Ездила бы спокойно на автобусе, как большую часть своей жизни. Не сломаюсь… Может быть и Мерлин, что-нибудь бы подогнал. А так… Ох, чует сердце, сегодня после работы мне устроят тотальный допрос с пристрастием.
— Уверен, ты выкрутишься.
— Ага… Ты такой заботливый. — усмехнулась Виктория: — И… Спасибо. Мне правда очень приятно, просто я не привыкла к такому и не знаю, как правильно реагировать.
— Твоего смущённого голоска мне уже достаточно. Увидимся! — с улыбкой произнёс я и отложил смартфон на соседнее кресло.
Очень жаль, что не удалось лицезреть реакцию Гризли лично. Но безопасность — превыше всего. Хотя, что-то Ксюша подозрительно затихла. Наверняка готовит, какой-нибудь неждан к первому сентября…
— Вот! — произнёс Семён, припарковавшись к коричневому «Тигуану»: — Рабоче-Крестьянская шесть.
— Ага… Лишь бы старик адекватно на нас отреагировал.
— Лишь бы в своём уме был! Девяносто четыре года человеку.
— Тоже верно. — вздохнул я: — Ну, что поделать? Другого выбора у нас всё равно нет. Любая информация будет полезной.
— Вот-вот… — фамильяр открыл мою дверь и максимально приторным голосом произнёс: — Прошу, Ваша Светлость!
— Отвратительно… Больше так не говори.
Ох уж эти подъезды в старых домах. Полностью раздолбанные стены, обожжённые двери лифта и апогеем всего этого постапа были ярко-розовые петуньи в горшках на подоконнике. Оазис в мире тотального разрушения!
А ещё мне нравились старые белые звонки, на кнопках которых чёрным маркером был дёрганным почерком выведен номер квартиры. Очень аутентично.
Позвонив в дверь, мы с Семёном затихли. Да, из глубины квартиры послышались торопливые шаги.
— Кто? — отозвался довольно бодрый мужской голос.
— Фёдор Осокин. — представился я.
Замок суетливо отщёлкнул, и из квартиры к нам выглянул высокий белобрысый дяденька лет пятидесяти на вид. Прям — баскетболист!
Удивлённо глядя на меня ярко-голубыми, как у ребёнка, глазами, он даже распахнул рот, а затем нахмурился.
— Простите, а Дмитрий Аркадьевич тут проживает? — поинтересовался я.
— Тут. — кивнул дяденька.
— А… Можно с ним поговорить? Буквально парочка вопросов и мы сразу же уйдём. Он работал с моим дедом около тридцати лет назад и…
— Можно, конечно. — снова кивнул дядька: — Честно говоря, я думал, что вы придёте раньше. Заходите!
— Спасибо…
Мы с Семёном очутились в очень небольшой, но уютной квартирке. Вся мебель явно ещё родом из Союза! А вместо обоев в коридоре тут был непонятный мягкий материал, типа пенки. И узор такой… В виде вытянутых прямоугольников. Очень мило.
— Как узнал, что вы вернулись в Пермь — думал, сам на завод сходить. Но… я не знаю, что именно вам рассказывали. И какая реакция будет. — человек-небоскрёб суетливо убежал на кухню: — Сейчас чай поставлю! Как раз недавно в магазин ходил. Такие пряники купил! И халву.
— Ага… Спасибо. Только вот, нам бы Дмитрия Аркадьевича.
— Эм-м… — блондин выглянул из кухни и с подозрением посмотрел на нас: — Так, вот он — я. Дмитрий Аркадьевич. Приятно познакомиться!
— Хех… — улыбнулся я: — Нам нужен Коновалов Дмитрий Аркадьевич одна тысяча девятисот тридцатого года рождения.
— Да. — кивнул дядька: — Это я. А, что не так?
Мы с котом впали в лёгкий ступор. Это, какая-то шутка, да?
Глава 8
Доверие — подобно хрустальному стакану. Стоит его разбить, и всё. Обратно уже не соберешь. И Кира это отлично понимала.
— Приве-е-е-ет! — улыбнулась язва, намахивая рукой, подкатившей на новеньком «Пыжике» Виктории: — Вот это да! Я, конечно, ценитель исключительно русского автопрома, но это… очень милый аппарат. Откуда он у тебя?
— Друг подарил. — уклончиво ответила Гризли.
— Друг? Интересно. Как зовут?
— Прости, Ириш… Мы сегодня новых бычков трудоустраиваем. Мне нужно торопиться!
— Виктория слегка улыбнулась, а затем быстрой походкой забежала в офисное здание Искры.
И тут в смышлёной голове Киры начались сложные умозаключения.
«Девятка» безжалостно уничтожена ублюдками из «Культа». Мерлин понятия не имел, что это была за магия, но предположил, что это мог оказаться энергетический выброс. А такое случается только в случае кризисного состояния нервной системы. То есть, когда эмоции бьют через край.
И вот, Гризли, как ни в чём не бывало, подкатывает на новой тачке. А ещё избегает прямого ответа, мотивируя это, якобы — огромным количеством дел.
Совпадение? Вряд ли…
Мерлин ещё четыре года назад научил язву «языку жестов». Не нужно, никаких сывороток правды
