Я [ненавижу] аристо - Рик Рентон
Однако, кое-что я всё-таки соображал… И открыл метаданные того видеофайла, который лежал на рабочем столе.
Время создания, время изменения… Вот. Время последнего открытия.
01.11.2025. 00:02.
Таисья всё-таки его посмотрела?
А как разблокир… А, ну да. Можно было просто мой палец приложить. Я бы не возражал. И, похоже, был ещё тепленький.
Значит, она теперь, как минимум, что-то подозревает. Интересно, распространяется ли легендарная лояльность Волковых на таких, как я? С кабалёнком и Ульяной юная княгиня не больно-то церемонилась…
Сторожит она, значит… Или подстерегает? За шумом воды снаружи тоже ничего не слышно.
— Эй, чёрный! Я всё!
Но вода так и продолжала шуметь на одной ноте.
Быстро соскочив с кровати, я сначала прислушался к новым ощущениям в теле. Нет, ничего похожего на отходняки после волчьего снадобья. Ни болит, ни тянет, не ноет.
— Ромул? — Шагая ко входу в ванную комнату, я всё-таки решил узнать у него ещё кое что. — А про джипоннского племяша Таисья что-нибудь говорила?
Достигнув порога, внутри я увидел только две душевые кабины, два унитаза и две раковины — по разные стороны от входа. И посередине на стене — тот самый люк, про который говорил опричник. Но самого его нигде не было. Лишь мощная струя воды так и продолжала шуметь в одной из раковин. Наверное, это моя половина…
— Смылся, значит. — Закрыв воду и оглядев свои кальсоны, я всё же решил сначала приодеться, прежде чем выходить наружу. Всё-таки к разговору с юной волчицей хочется быть готовым.
Рубашка и костюм сели, как влитые. Хм… А мне даже идёт. Только без галстука похож на тракториста в сельском клубе.
Глядя в зеркало на двери шкафа, я примерил и то шейное украшение, на котором уже был завязан аккуратный узел. Тоже вроде ничё так… Но лучше оставлю свободным, иначе тракторист превращается в какого-то официанта.
И, прежде чем открыть дверь, я кинул в карман брюк смарт со стола.
Взявшись за дверную ручку, я чуть помедлил и снова заглянул в зеркало… Угрюмый взгляд лохматого паренька, смотревшего на меня оттуда в ответ, пожалуй, был похож на нелюдимого княжича из сибурских лесов. Так и запомним.
Ну что, Евгорий… Добро пожаловать в твою новую жизнь…
— Даже не думай!!! — Рычание Таисьи было первым, что я услышал, после того, как приоткрыл дверь. — Хребтину выдерну!!!
Стоявшая спиной к двери лохматая девчонка была одета в короткую клетчатую юбку, кеды и белую блузку с закатанными рукавами. Приняв боевую стойку, она вытянула палец в сторону аккуратного паренька, носившего такой же строгий костюм, как у меня.
Но, не смотря на плотно завязанный галстук, он был совсем не похож на официанта. Скорее — на какого-то бандита. Потому что сквозь свои узкие глаза он смотрел на яростную девчонку с таким же высокомерным хладнокровием, как и киношные джиппонские уголовники.
Глава 15
Первое впечатление
— Таисья…
— Погоди!.. — Разъярённая девчонка на миг замерла. И тут же резко обернулась, взметнув края своей юбчонки. — Гор⁈
Именно такой она была за минуту до полуночи. И именно этот взгляд я видел сквозь сгущающиеся сумерки сознания. Не мимолётное внимание, наполненное лишь высокомерным презрением. И не испепеляюще гнев, кипящий от боевой ярости. И даже не вынужденное равнодушие, при взгляде на равного. А тёплый взор, полный сочувствия, заботы и тревоги. Так смотрят не на того, кто полностью от тебя зависит. И не на того, кто может тебе приказывать. Так смотрят на того, кто тебе по-настоящему дорог.
Может, это и есть её настоящая суть? А не та показная гордость и самолюбие, что бросается в глаза в первую очередь?
Но, если оно так и было, то длилось очень не долго. Золотистые глаза вновь вспыхнули знакомым боевым задором, юбчонка опять взлетела на развороте, а сжатые кулачки нацелились на спокойное лицо азиата:
— Стой, где стоишь, убийца!!!
— Таис… — Я вновь сделал попытку привлечь внимание юной волчицы
— Да погоди!
— Таисья, он здесь живёт. — Сделать вывод из этой ситуации, помноженной на слова опричника, было несложно.
— Да знаю я! — Кулаки и не думали расслабляться. — Вот и пусть к себе и двигает!
— Сатоши живёт в этой комнате.
— Что?.. — Таисья немного растерянно переглянулась со мной и молчаливым азиатом. И, кажется, только-только заметила, что эта сцена уже привлекла внимание нескольких посторонних зрителей.
Всё новые и новые любопытствующие взгляды постоянно прибавлялись к небольшой группе ребят, толкающихся у фигурных перил ведущей вниз лестницы. Все примерно нашего возраста, все одеты в похожую форму — парни в отутюженных костюмах, отличающихся только цветом галстуков и платков в нагрудных кармашках. А девчонки, которых я замечал немного меньше, были наряжены в точно такие же юбки и блузки, как у Таисьи. Только, в большинстве случаев, куда более аккуратные. Некоторые носили ещё и строгие жилеточки или короткие пиджачки, радикально уменьшающие зону декольте. А некоторые наоборот — явно старались показать чуть больше, чем форма позволяла по умолчанию.
Причёски зрителей быстро избавили меня от малейших остатков стеснения за свой растрёпанный вид. Фантазии местных цирюльников и косметологов можно было только позавидовать. Наверное, имея крайне ограниченные возможности самовыражения через одежду, со своими волосами, пирсингом и макияжем студенты ликеума явно пускались вовсе тяжкие. Ассиметричные цветные волны соседствовали с растрёпанными копнами, сооружение которых, не смотря на кажущуюся небрежность, наверняка занимало весьма приличное время. Выбритые виски и затылки запросто сопровождались толстыми косами, уложенными в какие-то неимоверные караваи. Стрелки, тени, подводы и татуаж нередко сочетались с проколотыми ушами, носами и прочими частями лиц. Причём это всё — как у парней, так и у девчонок.
Были тут, конечно, и те, кто явно не придавал внешности столь большого значения. Но, кажется, такие студенты были в явном меньшинстве. Кажется, когда-то среди высшего сословия Империи в почёте была показная скромность. Но этот недолгий период давно стал историей. И современные аристо, похоже, руководствовались идеей о том, что незачем быть знатным и богатым, если ты не можешь продемонстрировать это всем вокруг. Или, как говорят в более привычной для меня среде обитания, понты — дороже денег.
Длинный просторный коридор, расходящийся в обе стороны от лестницы, тоже отличался аристократической пышностью, в то же время не лишённой некой подобающей статусной аккуратности. Багровое ковровое покрытие явно натуральное. Стены тоже отделаны дорогим драпом и лакированным деревом — почти как в музее. Даже картины на стенах, похоже, и правда написаны маслом. И давно… А современные двери, расположенные на небольшом расстоянии друг от друга по обе стороны от коридора, удивительным образом органично вписывались в классический интерьер. Осветительные приборы, заливающие всё пространство мягким дневным светом, были мастерски спрятаны от глаз где-то под потолком, среди балясин и тонкой лепнины.
Завершало картину чуть слышное перешёптывание, доносящееся от растущей толпы. Обрывки заинтригованных фраз и кокетливое хихиканье добавляли последний, столь необходимый штрих к этой шикарной, но в то же время, не лишённой чопорности, атмосфере.
Если бы только не этот выкрик:
— Э, Сатоши! Что, так и будешь на них смотреть⁈
Этот голос, долетевший из толпы благородных зевак, я сразу узнал. И меня сразу немного затошнило, несмотря на пустой желудок. Как и в прошлый раз, когда я его слышал.
Джиппонец быстро метнул короткий взгляд в сторону выкрика. Но на его лице по-прежнему не шевелился ни один мускул.
— Ну да-а-а… — Разочарованно протянул тошнотворный баритон. — Прям как твой дядюшка…
Дешёвый приёмчик, достойный какого-нибудь Клопа… Хочешь оскорбить и унизить — унижай цель, а не его родичей. То есть того, кто может ответить тебе здесь и сейчас. У нас бы никто на такое не повёлся…
Но Сатоши, кажется, вот-вот был готов сбросить с себя эту маску высокомерного равнодушия. На его необычно бледной для азиата коже тут же проступил заметный румянец.
Может ты и правда зачем-то пытался меня убить, джиппошка… Или, скорее, этого Гора Шубского. Но, по крайней мере, ты не тратил время на пустые оскорбления. И сразу попробовал меня на кулак и клинок. А от выступления этого щегла, я вновь чувствую, как в груди вновь затлел тот самый уголёк ненависти…
И я шагнул вперёд, оставив растерявшуюся Таисью чуть позади:
— Слышь,
