Я [ненавижу] аристо - Рик Рентон
— А что с Таисьей? — Я припомнил лицо побитой девчонки, склонившееся надо мной в темноте. — Ей же тоже досталось.
Опричник почему-то оглянулся на входную дверь:
— Да за неё-то точно не переживай. Княгиня Волкова тремя ногами на земле стоит. — Он повернулся на крутящемся стуле обратно ко мне и кивнул на дверь. — И сторожит тебя не хуже собаки. Никого не пускает, пока не очнёшься. Даже соседа.
— Соседа? — Я ещё раз оглядел просторное помещение. Теперь, когда глаза привыкли к яркому свету, видно было гораздо больше.
Почти вся мебель здесь действительно была представлена в двух экземплярах. Точно такая же просторная кровать у противоположной стены — идеально застелена. Похожий письменный стол в другом конце комнаты — тоже как будто с витрины. В отличие от того, за которым сидит Ромул — на том разложено множество книг, стоит органайзер с канцтоварами и лежат тетради. Тоже всё в идеальном порядке, как по линейке. В открытой зоне широкого, во всю стену, платяного шкафа — вешалки с парой отутюженных костюмов, белые рубашки и несколько одинаковых галстуков… Внизу — ровно уложена обувь… На вид — такая же дорогая, как у опричника. Всё ровненько, шов к шву. И ни одной трещинки. Интересно, это моя или соседская?
Проследив за моим взглядом, опричник кивнул на шкаф:
— Половину того, что видишь, можешь использовать. Если что-то помнётся или испачкается — просто брось в люк в ванной комнате. Замену доставят в течение нескольких минут.
— Да ладно, я и сам…
— Сам ничего не делай. — Ромул покачал головой без тени иронии на лице. — Не поймут. А лишние вопросы нам… Тебе не нужны.
Я ещё раз огляделся, стараясь подмечать детали помельче. И правда, нигде не валяются смятые майки, носки или какие-нибудь комиксы с пустыми бутылками и контейнерами из-под квансонской лапши. Это точно мужская общага? Или как там Таисья говорила… Кампус? Как-то я их себе не так представлял…
Внезапный рокот из моего пустого желудка избавил меня от необходимости задавать следующий вопрос, пришедший в голову.
— Холодильника, извини, нет. — Опричник ухмыльнулся. — Только чайник тут в столе. Приём пищи в ликеуме всегда совместный.
— Чё-то как-то не по-богатому…
— Мало что объединяет людей в настоящее братство так же надёжно, как преломление хлебов за одним столом. Плюс, персонал должен следить за качеством рациона воспитанников. Хоть как-то…
Ну да, ну да… Связи и всё такое…
У входной двери ещё один открытый проход в помещение, выложенное матовой плиткой… Это, наверное, та самая «ванная комната»? Да она тут, походу, больше чем тумировская капсула!
А что за окном?
Эге! У них тут ещё и тучи специально разгоняют, что ли? Или сегодня просто один из тех трёх солнечных дней в году, которые достаются Ротенбургу?
Но этаж опять высокий. Кроме почти чистого неба с кровати видны только вершины стройных тополей. Ладно, ещё разберёмся…
Подождав, пока я закончу озираться, опричник снова ухмыльнулся:
— Я же говорил, что тебе понравится твоя новая жизнь. — Он опять глянул на дверь. — А со своим соседом сам скоро познакомишься.
— А дальше что? Сидеть тут и ждать, пока меня опять кто-нибудь не траванет? Для этого я здесь, да? Чтобы вместо этого лесного барчука сдохнуть?
— Нет. И покуситься на жизнь студента ликеума не так просто, как кажется…
— Да что ты говоришь⁈
— Гор… — В глазах опричника вспыхнули знакомые огоньки. Но больше на каменном лице не было ни единой эмоции. — Ты находишься на территории, которая охраняется не хуже Императорского дворца…
— Переживаю теперь за государя…
БАХ!
Когда опричник грохнул ладонью по столу, я чуть не подпрыгнул. Но на его лице не дрогнул ни единый мускул. И Ромул продолжил говорить всё тем же спокойным тоном:
— И если бы мы… Если бы я хотел, чтобы ты стал жертвой наёмных убийц, то поместил бы тебя куда-нибудь в более доступное для них место.
Опять захотелось съязвить. Но, глядя на пляшущий огонёк в глазах опричника, я всё-таки передумал. Тем более, что он, вроде бы, ещё не закончил…
Помолчав всего пару секунд, Ромул снова тихо заговорил:
— Но те силы, которые нам противостоят, действительно представляют большую опасность… И не только для тебя… Поэтому пока ты останешься здесь. Гор Шубский останется здесь. И будет вести себя так, как полагается уважающему себя студенту. И уважающему себя аристо.
Я снова не без труда сдержался от шпильки в адрес имперских спецслужб и всех «уважающих себя аристо» вместе взятых.
Однако, черты лица опричника, немного смягчились. И он снова расслабленно откинулся на спинку стула:
— Но для тебя есть и хорошие новости…
Такая фраза от «служителя закона» в мой адрес никогда раньше не означала ничего хорошего.
Однако Ромул лишь подтолкнул ко мне телефон:
— Проверь почту.
Я подобрал трубку и разблокировал. Кроме уже знакомого видеофайла на главном рабочем столе, в почтовом приложении действительно обнаружилось непрочитанное письмо от отправителя, адрес которого был скрыт.
— Вообще я слышал, что такие лучше вообще не открывать…
— Сетевого скама на этом аппарате можешь не бояться. Открывай.
К пустому телу письма был прикреплён видеофайл… Тим!!!
Да, снова всё та же яркая детская комната. Только ракурс съёмки теперь другой…
— Он всё-таки добрался до той камеры. — Ромул вздохнул. Но слегка улыбнулся. — Весь в тебя.
Да. Пацанёнок, который сидит за столом и что-то мастерит из конструктора — точно мой брат. Почесав лохматый затылок, он критически осмотрел своё изобретение и прикрутил к нему ещё пару стальных планок. И затем, высунув от натуги язык, раздвинул края получившейся конструкции в стороны. Потом взял из ящика с игрушками тряпичного зайца и осторожно опустил его лапами вниз в центр устройства…
— Клац!!! — Самодельный капкан сжал ногу зайца стальными челюстями, слегка подпрыгнув. И Тим-младший удовлетворённо кивнул.
После этого я обратил внимание на метаданные записи. Первое ноября. Быстро освоился, братец!
Заметив, что ролик на экране уже закончился, опричник медленно поднялся со стула и снова выглянул в окно:
— В ответном письме можешь отправить ему небольшое видеопослание. Пока свет хороший. — Ромул тут же вернул на меня строгий взгляд тёмных глаз. — Только не надо говорить ничего лишнего. Иначе письмо не дойдёт. — Шагнув к выходу, он заглянул в открытый санузел. — Просто дай ему понять, что с тобой тоже всё в порядке. А то паренёк волнуется. И перестаёт верить на слово.
Да он вам никогда и не верил, псы… Просто делает вид, чтобы пока осмотреться, что да как.
Ну ладно… Послание, так послание.
— Привет, мелкий… — Направив на себя фронтальную камеру, я махнул в объектив рукой. А Ромул в это время шагнул внутрь ванной комнаты и открыл там кран.
Ишь, какой вежливый. Никогда ж такого не было, чтобы в вашей конторе чужие письма читали.
Ну да ладно. Ты всё равно из него поймёшь только то, что я сам захочу…
— Тим, перво-наперво… — Это был наш сигнал к тому, что теперь нужно слушать только те слова, во время произнесения которых я моргну. Когда встречаешься с кем-нибудь через стекло кутузки, то по-другому разговаривать и не о чем.
Поразмыслив ещё немного над дальнейшими словами, я начал не торопясь записывать основное послание:
— (моргаю) Не… Не бойся. И этим ребятам (моргаю) верь. Не переживай попусту. А лучше… (моргаю) Собери пока ещё что-нибудь прикольное из этого конструктора, потом мне покажешь. Ешь всю (моргаю) еду, которую дают. Только (моргаю) шмотки не порть чужие. А то потом не (моргаю) скоро ещё так пошикуешь… Смотри, я (моргаю) буду следить!
В паузе я прислушался к шуму из ванной. Он там помыться решил, что ли?
Ладно, продолжим:
— У (моргаю) меня всё норм. (моргаю) Пока что… Но тут вообще, так-то, дерьма не (моргаю) держат! Так что я тоже (моргаю) буду в порядке… Да, слушай… Пожалуй, если рыбу дадут, то лучше не ешь, а то вдруг опять (моргаю) рвать будет, как прошлый раз… У тебя на неё, походу, аллергия… И (моргаю) когти стричь не забывай, как обычно! Зубы чисти… Короче, не суетись, веди себя прилично. Всё… Пока, мелкий!
Я остановил запись, тут же отправив ответное письмо с новым файлом. И пока опричник всё ещё принимал водные процедуры, воспользовался случаем и быстренько проверил остальное содержимое телефона.
Но ничего особенно интересного не нашлось. Стандартный набор служебных программок типа блокнота, калькулятора и диктофона. Сеть была определённо доступна — исходящее письмо ушло
