Сага о Мрачных Водах. Аллеи Скверны - Илья Сергеевич Ермаков
— М-м… ты прав, Вили…
На самом деле она так не считала.
Она любила своего Вили всем сердцем и не считала себя слабой.
— Но пойми… Скальд будет сражаться за тех, кого любит. И тогда мы можем пострадать.
— Не бойся, милая, этого никогда не случится. Скальд слаб. Он не умеет пользовать Скверной. Верховная Матерь все же гораздо сильнее его. И она на нашей стороне, помни об этом. Он ей больше не нужен. Две луны… вот-вот столкнутся. И Скальду… придется умереть.
— Да, да… ты совершенно прав, Вили. Что-то я совсем… забыла о главном плане…
Рука Гринштейна протянулась к Эвр и коснулась ее плечика.
Она вся сжалась. Горячая дрожь прошлась по ее телу.
Как же долго она ждала, когда он сам… коснется ее.
Она не сдержалась и опустила ручку на его ладонь.
— Вили…
— Найди ту, кого он любит. Пусть они страдают вместе. Убей ее, если сможешь. Я хочу, чтобы Скальд еще раз страдал. Снова. И снова.
— Почему же? Он уже потерял Силисту. Потерял Ната. И…
— Ты на чьей стороне?
Она бы не хотела потерять своего Вили.
— Эвр. Не зли меня.
Его голос стал холоднее.
— Прости-прости…
И Эвр, преодолев внутренние барьеры, наклонилась к ладони Гринштейна и поцеловала ее.
— Ай! Что ты делаешь?
Он одернул ладонь.
— Вили!
Она перехватила его руку.
— Эвр?
Она поднесла его ладонь к своей щеке. Пальцы Гринштейна коснулись ее холодной влажной кожи.
Он смотрел на нее. А она не понимала, что видит в его глазах. Что он чувствует, видя то, как она стремится к нему? Стремится быть ближе к нему.
Эвр устала терпеть расстояния. Она желает касаться его. Быть рядом. И еще больше — она хочет, чтобы сам Вили хотел быть с ней.
— Вили, скоро все закончится. Мы же ведь… сможем быть… вместе?..
— Эвр…
— Вили, прошу…
Он вырвал ладонь из ее рук.
— Вили…
— Займись работой, Эвр. Отыщи ту, в кого он влюблен. Я хочу, чтобы ты как следует помучила ее.
— Но зачем?
— Мне это доставляет… особое удовольствие. Мне это нравится, Эвр. Понимаешь? Я страдал всю свою жизнь. Мое прошлое. Мои ноги. Мое тело.
— У тебя… прекрасное тело, Вили!
— Эвр! Хватит. Я хочу, чтобы ты работала. Делай то, что велено. Отыщи эту женщину и заставь ее реветь во сне. Сделай ей больно. Пусть она видит смерть тех, кого она любила… снова и снова.
Эвр задрожала.
— Пусть смотрит, как они умирают. И чтобы она… ничего не могла с этим сделать. Справишься?
Она кивнула.
— Вот и умница, милая Эвр. И прошу тебя…
Она смотрела ему в рот.
И Вили сказал:
— Прекрати.
И сердце Эвр… раскололось.
Элен брела по темным коридорам.
Помещения затопляла вода. Она сочилась из стен, из углов, вытекала из-под пола.
Рычал огонь.
Лишенная всего: крапивной рубашки, меча-семиотика, — она брела по лабиринту Перекрестков.
Она хорошо помнила эти стены. Эти черные двери. Этот душный запах гари, копоти и дыма.
И запах крови.
Запах смерти.
В туфли затекала вода. Ноги все глубже тонули в ледяной морской воде. Вдали мерцал свет. Лампочки моргали.
И еще дальше — за поворотом — рыжие блики пламени.
Она шла прямо туда.
Страх сковывал все ее тело. Каждый следующий шаг давался труднее предыдущего.
А потом она услышала: хлюп-хлюп.
И еще: тук-тук.
Элен видела мрачные тени на фоне рыжего света, танцующие на стенах. Делая каждый новый шаг медленнее и осторожнее, она завернула за угол.
И там… она увидела Елену.
Она лежала в воде на спине, и глаза ее смотрели на нее.
— Элен, — прохрипела Елена Блейс.
Темные волосы, белая кожа, медицинский халат на теле. Лицо, так похожее на лицо Айседоры.
А над Еленой стояло инвалидное кресло, на котором восседал Гринштейн.
Она помнила его лицо… она запомнила шрам на щеке. Элен помнила все.
Он совершал ритмичные движения рукой: вверх-вниз. Рука сжимала трость, увенчанную острым наконечником, который вновь и вновь врезался в грудь Елены.
А его глаза упорно смотрели на Элен и не моргали. А губы растягивались в довольной улыбке. Изо рта стекали кровавые струйки.
Он злорадствовал. Насмехался над ней. И продолжал колоть тело Елены снова и снова…
Хлюп-хлюп.
Тук-тук.
— Нет… — сорвалось с губ Элен.
Елена смотрела на нее. Ее губы дрожали. Она истекала кровью, но еще была жива — могла говорить слабым голосом:
— Спаси…
А потом Элен услышала девичий смех. Она резко повернула голову к источнику нового голоса и чуть не упала на колени.
К стене спиной прибит Скальд. В изорванной одежде. Весь в крови. И рядом с ним стояла Эвристика. Она тыкала острием розового зонтика прямо в глаза Скальду.
Хлюп-хлюп-хлюп-хлюп.
Тук-тук-тук-тук.
— Нет!
А Эвр, тыкая в Скальда, смотрела на нее, Элен. И игриво улыбалась, не переставая посмеиваться.
Элен хотела сорваться с места, но ноги тонули в плотной воде, не дававшей сделать ей ни одного движения.
— Спаси, — молил голос Елены.
— Элен, — услышала она слабый тон Скальда.
Но она ничего не могла сделать — ни шагу. Она могла лишь смотреть.
И видеть их лица. Их глаза. Их взгляды. Их улыбки.
И слышать…
Хлюп-хлюп-хлюп-хлюп.
Тук-тук-тук-тук.
— Нет! Прекратите! Прошу!
Из глаз хлынули слезы.
Но они не прекращали.
Движение руками сделались быстрыми и ритмичными.
Хлюп-тук-хлюп-тук-хлюп-тук.
Гринштейн интенсивно двигал рукой, и Эвр тоже ускорилась, пронзая лицо Скальда зонтиком быстрее и быстрее.
Кровь хлестала чаще и чаще.
А Элен тонула в черной воде.
Хлюп-тук-хлюп-тук-хлюп-тук-хлюп-тук-хлюп-тук-хлюп-тук…
— Нет! Нет! Не надо!
Элен закрывала вода. Ноги. Грудь. Подбородок.
Она тонула.
И уже не слышала ударов трости и зонтика. И не видела ничего.
Ее накрыла черная вода.
Элен сделала глубокий вдох, распахнула глаза и села в постели, вся в поту. Она задыхалась. Она дышала чаще и чаще, жадно глотая воздух.
— Элен, попей водички.
Ей протянули стакан.
На слове «вода» — Элен машинально махнула рукой.
Вода брызнула. Разбилось стекло.
Элен не сразу поняла, что натворила.
— Ой, простите…
Ее окружали трое: Скальд, Матео и Беатрис.
Они сидели по краям кровати и смотрели на нее. Скальд опустил ладонь на лоб Элен и протер пот.
— Ты как, Элен?
— Скальд…
Она смотрела на него, живого. Целого и невредимого.
— Скальд! Ах!
