Утро под Катовице - Николай Александрович Ермаков
Приняв решение о стоянке, я выставил два караула, дал рекомендации по размещению и завалился спать под танк. Потом пришлось вставать через два часа на смену дозорных, которые бессовестно дрыхли на своих постах. В десять часов я проснулся от стука топора и решил, что пора окончательно просыпаться, умылся в протекающем поблизости ручье, после чего обернулся к стоянке и задумался, осматриваясь. Практически весь состав отряда был уже на ногах, над грамотно разведённым костром висел котел литров на десять, у которого суетилась пожилая женщина. В пути Тадеуш мне многое поведал о моих новых спутниках и я теперь знал, как её зовут — Мария. Милош лежал на постеленных на землю шинелях, над ним склонилась Болеслава. А сам Тадеуш с Лешеком, несмотря на замеченную мной ещё ночью взаимную неприязнь, рубят молодые деревца и делают из них жерди. Кстати, Тадеуш поведал мне и о причинах антипатии, оказывается, Лешек, Мария и их единственная дочь Елена Миничи были православными белорусами, закинутыми в эти места волею судеб во время Первой Мировой Войны, соответственно, выходя замуж за поляка, Елена была вынуждена перейти в католичество, вот тесть и носит с тех пор камень за пазухой, а тут ещё Тадеуш укрыл польского офицера, фактически подставив всю семью под виселицу. Было от чего злиться. Я перевел взгляд на Елену, которая в кузове грузовика разбирала вещи, одновременно приглядывая за пацанами, крутящимся возле машины. Не видно только солдат, но оно и понятно — двое в дозоре, двое спят (не выспались, наверное, на посту-то) и водитель тоже ещё должен отдыхать. Подумав о дальнейших планах, я почувствовал, что голова идёт кругом. Ещё вчера я не знал, чем себя занять от скуки, а сегодня не знаю, за что хвататься. Как говорится, не было у бабы хлопот, купила себе порося. Даже учитывая то, что народ вроде как самоорганизовался, дел много — провести инвентаризацию продуктов, оружия и боеприпасов, почистить пушку, разведать окрестности. Надо бы еще покопаться в эсэсовских портфелях, но это не к спеху. Так, ещё надо поговорить с Болеславой, чтобы поменьше языком трепала. Да, и танковый комбинезон надо выдать. С этими мыслями я и подошёл к ней.
Ну, как его самочувствие? — Издалека начал я разговор, глядя на бледное лицо неподвижно лежащего офицера.
Жар, в сознание не приходит, видимо, растрясло его, пока ехали, — с тревожной грустью в голосе ответила девушка и продолжила, — надо рану смотреть, скорее всего, вскрывать и чистить придется, как солдаты проснутся, займусь.
А ты что, в медицине разбираешься? — с некоторым удивлением спросил я.
У меня же отец врач, хоть и зубной, но учился он на обычном медицинском факультете, а я ведь тоже хотела пойти на врача учиться, книги по медицине с двенадцати лет читала, папа меня поддерживал, помогал разобраться… Да вот Казимир встретился…
Кстати, про Казимира он ничего не рассказал? — как можно более нейтральным голосом спросил я.
Девушка бросила на меня испытующий взгляд — мол, с какой целью интересуетесь, товарищ? И, снова переведя взгляд на раненого офицера, ответила:
Они в разных частях служили, полк Милоша отходил последним, и их сильно… — она сделала паузу, подбирая подходящее слово, — сильно побили, но он думает, что в полку Казимира потерь было намного меньше, так что, тот вполне мог выжить, — с ярко выраженной надеждой в голосе закончила она.
Надо верить в лучшее. — Беспристрастно произнес я двусмысленную фразу и пошел к танку, забыв от резко вспыхнувшей ревности, что́ изначально хотел ей сказать. Мысленно ругнувшись, я взял танковый комбинезон наименьшего размера и постоял у танка, успокаивая эмоции — да и чего я бешусь, в конце концов он её законный муж и у них общий ребенок! А у нас с ней ничего не было, и Болеслава это не Катаржина! Затем, немного остыв, вернулся к девушке.
На, надень, в походных условиях это более удобная одежда, — передав ей комплект, продолжил полушепотом, — и поменьше болтай с нашими новыми спутниками. Тебя в том селе не было, ты испугалась немцев и пряталась в лесу, а я заехал в этот лес на стоянку, там мы познакомились, я рассказал тебе, что захватил танк и хочу догнать своих, ты попросилась со мной. И никаких подробностей. Кстати, ты Милошу ничего не говорила?
Она молча помотала головой, После чего я вновь пошел к танку, достал банку с замаринованной для шашлыков свининой и отнес Марии:
Вот, надо будет над углями запечь. Она с интересом взяла банку, понюхала и погрузилась в глубокую задумчивость.
Так, понятно! — сказал я и вернулся к панцеру, где взял лопату, которой выкопал рядом с костром ямку, сгреб туда угли, потом из лежащих в кузове грузовика винтовок взял шомполы, нанизал на них куски мяса и приспособил над ямкой с углями. Затем объяснил Марии, как за ними следить.
После этого настала пора перейти к более глобальным вопросам, чем приготовление шашлыков. Я разбудил троих солдат, сладко спавших в кустах. Осмотрев их осунувшиеся, заросшие щетиной лица, грязную и рваную форму, спросил:
Бритва есть? — Все трое дружно покачали головами, — понятно, идём!
Для большей ясности я махнул рукой и пошел к танку, там, покопавшись в своем барахле, нашел опасную бритву и вместе с помазком и мылом отдал одному из солдат.
Теперь марш к ручью! Помыться, побриться! Потом завтрак, и вы двое идете менять дозорных, а ты, — обратился я к водителю, — будешь машиной заниматься.
Немного постояв и проследив взглядом за бойцами, направившимися к ручью, я подошёл к мужикам.
Доброе утро, панове!
Доброе, пан офицер, — ответил мне Тадеуш, отложив в сторону очищенную жердину, — Раз живы пока, значит, доброе, только вот что дальше-то?
Тут думать надо, — неопределенно ответил я и перевел разговор на другую тему — Это вы шалаш делать собираетесь?
Вроде того, в кузове тент свёрнутый есть, так мы его на крышу пустим, а стены как у шалаша, из веток сделаем, должно вместительно получиться.
«Ну да, неплохо задумано, с размахом!» — Уважительно подумал я, и мы продолжили беседу об архитектурных особенностях будущего строения.
Вскоре нас позвала Мария на завтрак, основным блюдом которого была каша и небольшой кусок шашлыка. За завтраком Болеслава мне напомнила, что надо чистить рану Милошу, а для этого нужны солдаты.
А они-то тебе зачем? — удивился я.
Его
