Африканский гамбит (СИ) - Птица Алексей
Суть письма была такова: «Привет вам от повелителя народа банда и города Банги. Это моя территория, и я никому её не продавал. Все акты купли-продажи аннулированы мною, хозяином всех земель, лежащих вдоль реки Убанги и дальше. Все ваши фактории будут разоряться, а солдаты будут уничтожаться. На этом прощаюсь, Ваш Мамба, Чёрный Змей!»
Майор Сеьён, начальник всего гарнизона, был в ярости, и послал вслед убегающим дикарям обе роты, в том числе, и ту, которая состояла только из белых солдат, вооружённых пулемётом. Разозлённые неудачей, потерями, и ночным позором, солдаты, вместе со своими офицерами, рвались в бой, стремясь доказать чёрным дикарям, кто здесь хозяин, раз и навсегда. Но их, оказывается, уже ждали.
Дорога, по которой убегали сотни Момо, шла через мелкую речку, вдоль которой рос галерейный лес, спускаясь, постепенно, к руслу, и закрывая собой всю заболоченную низину.
Рассевшись на ветвях как обезьяны, негры первой сотни внимательно смотрели на приближающихся врагов сверху, ничем себя не выдавая, вторая сотня, как учил их Мамба, выкопала себе укрытия и спряталась там, закрывшись травой, и частично скрывшись на деревьях и под ними.
Шедшие быстрым шагом французы не заметили их, а стали преследовать третью сотню, что на мгновение показала им свои спины, и другие части тела. С радостными криками, заряжая ружья, обе сотни разбились в четыре колонны, и стали переходить вброд узкую речку. Им навстречу посыпались стрелы третьей сотни.
В ответ грянули слитные залпы. Посыпалась листва, и труха со стволов деревьев. Завизжали пули, впиваясь в стволы исполинов, и отсекая мешающие им ветки. Несколько воинов, попав под огонь, были убиты, либо ранены. Пулемётчики, заметив, что стрелы по-прежнему летят из леса, нанося потери, развернули свой пулемёт, и не целясь, открыли из него беглый огонь. Лес содрогнулся от грохота и ливня пуль.
Содрогнулись и ветки деревьев, и как горох посыпались с них воины, спрятавшейся второй сотни Момо. Перед тем, как упасть вниз, на головы врагов, каждый из них метнул дротик. Некоторые воины и дальше остались на деревьях, расстреливая французов из луков. Но таких было немного.
В неглубокой, всего лишь по колено, узкой речке, закипел рукопашный бой. Сотни Момо, имея преимущество в неожиданности, и отлично владея холодным оружием, бросились на вооружённых винтовками, тиральеров, как львы на буйволов.
Всё преимущество огнестрельного оружия было нивелировано. Работая мечами, длинными ножами, хопешами и мачете, они убивали всех подряд в жестоком бою.
Пулемётчики, засевшие на берегу, были бессильны, всё смешалось. А река окрасилась кровью, хлещущей из ран. Французы бились прикладами и штыками, но многие просто не успели их пристегнуть, да и места работать ими не было. Началась резня. Но, положение французов можно было ещё исправить, пожертвовав чернокожими солдатами, расстреляв всех их из пулемёта, вместе с нападающими, и отведя назад белую сотню.
Но, тут в дело вступила прятавшаяся до времени в засаде, третья сотня Момо. Выскочив из своих укрытий, с дикими криками и улюлюканьем, разрисованные в боевую раскраску, с искажёнными от ярости лицами, они бросились убивать врагов в спину.
Полетели дротики, впиваясь в спины солдат и офицеров. Первыми рухнули мёртвыми на землю пулемётчики. Офицеры и капралы, развернувшись назад, открыли огонь из винтовок и пистолетов, но через пару минут были смяты превосходящими силами.
Это почувствовал Момо, и бросил в рукопашную свою первую сотню, которая отступала. Бросая оружие, чёрные тиральеры бросились бежать во все стороны, глядя на них, дрогнули и белые солдаты, которых не спасли новые винтовки и дисциплина. Разгром был полный, остаток спасшихся рот вернулся в форт, бросив своих раненых, чьи мёртвые головы вскоре украсили обломанные ветви, вокруг места битвы.
Потери были ужасающими, в живых осталось меньше половины солдат. Многие были ранены, офицерский, и унтер-офицерский состав, был практически уничтожен, в живых осталось лишь пять офицеров, и семь капралов. А дикари получили богатые трофеи, и теперь стали обстреливать из винтовок форт.
Но, пулемётом они так и не смогли воспользоваться. Покрутившись возле форта ещё сутки, и похоронив своих убитых, Момо, вместе с оставшимися сотнями, и богатыми трофеями, отправился обратно. В этом бою его сотни тоже понесли серьёзные потери, в общей сложности, потеряв сорок семь человек, и больше пятидесяти ранеными. Но, Момо был доволен, были довольны и остальные, несмотря на то, что приходилось тащить на себе винтовки и пулемёт.
Они сначала хотели бросить бесполезную тяжёлую железяку, но, вспомнив злого Мамбу, и его слова, они не осмелились этого сделать, и теперь пулемёт тащили на носилках.
Временами ствол пулемёта утыкался в грязь, и собирал её в полной мере, забив весь канал ствола, но тут уж ничего не поделать. Дети природы, это дети природы.
Момо, хотел уже было вернуться, но чужие селения, и возможность пограбить других, тянули его, как магнит. Через несколько дней, они, увидев посередине реки большой остров, остановились здесь на днёвку и, связав плоты, загрузились на них, в два этапа переправившись на противоположный берег, где напали уже на принадлежавшие бельгийцам фактории, и негритянское население, всё с теми же криками «фак» и «май гад», как учил их великий Мамба.
Никто на противоположном берегу не ожидал такой подлянки, и перевалочные станции, торговые фактории, и пункты сбора каучука, были захвачены, и безжалостно разграблены. Полученных трофеев было столько, что Момо решил взять себе специально для этого рабов, под страхом смерти тащивших грузы, пока его воины нападали на следующие селения.
В отличие от бельгийцев, носильщиков не били, и кормили, как требовал этого великий Мамба, правда, иногда убивали, но это было, в основном, случайно.
Потом Момо вспомнил, как Мамба всем говорил о необходимости пополнения людьми любого народа, и, желательно, с семьями, и, пользуясь относительной близостью города Банги, начал угонять с собой всех подряд, делая упор на молодых женщин, и мужчин всех возрастов, но крепких и выносливых, не забывая и о подростках.
Под конец пути, с ним уже шла огромная толпа, в несколько раз превышая их численность, но смертельно боявшаяся своих новых хозяев, и не делая попыток сбежать или напасть, пользуясь численным перевесом. У города Банги пришлось делать переправу, и целый день на другой берег, с бельгийской территории, переправлялись захваченные рабы, трофеи и, собственно, воины Момо.
Момо чувствовал себя героем, также чувствовали себя и его воины. Мамба будет доволен, и подарит что-нибудь могучему воину народа банда, по имени Момо, и разрешит завести себе пять жён (он уже присмотрел себе четырёх, в дополнение к той, которая ждала его в Баграме). Великий Мамба щедр к своим воинам, и любит их, особенно тех, кто удачлив в бою. Главное теперь, всех довести живыми, а то великий Мамба не любит напрасных потерь, и может разозлиться.
Но, Момо и его люди — великие охотники, и смогут накормить и довести всё людское стадо. Ничего, они справятся, и Момо станет наравне с Ярым, он ведь, так этого хочет, и возвысится над остальными. И его губы расплылись в мечтательной улыбке.
Глава 13 Масса, Ашинов, и другие
У меня начали расти волосы на лице. Да, да, цвет кожи больше не менялся, а вот волосы, как в подростковом возрасте, стали постепенно расти на щеках, и над губой. За короткое время, выросла ощутимая чёрная щетина, которая сразу же стала курчавиться.
Это, наверное, от казаков передалось, ведь они все, сплошь, обросли волосом, практически, никогда не бреясь, а только коротко подстригая волосы. Прошло три месяца. Момо «потерялся в джунглях», после взятия города Банги, от него не было вестей, кроме оружия, и беспалого визиря Массы.
С этим визирем, вообще, получилась отдельная история. Связанный и доставленный ко мне, как раб… с верёвкой на шее, и колодками на ногах, он сейчас производил жалкое впечатление, в отличие от того, что было в прошлом году. Валяясь в ногах, он даже не пытался вымолить себе прощение, понимая, в какой грязной луже он оказался, и тем самым завоевал моё уважение к себе. Не хотелось бы слышать жалкие вопли, и испытывать сожаление.
