Вячеслав Шалыгин - Черно-белое знамя Земли
– Погоди! Уезжали своим ходом? По каким уровням?
– По темным, знамо дело.
– Разъезжались с выключенными фарами и неработающими стоп-сигналами?
– Работающими, Декабрист, работающими, только в инфракрасном режиме. Такой уж у них форс – кататься без света. Может, ноктоскопы в базовой комплектации к этим машинам идут?
– Слушай, Борода, а поговорить с кем-нибудь из этих «ночных» никак не получится? С кем-нибудь из наших неофициальных друзей... ну, ты понимаешь.
– Ни одного варианта. Все наши сексоты по ночам дрыхнут, как сурки. А новых агентов среди полуночников не завербовать ни за какие деньги. И вообще... что-то тут все же есть. Какая-то гнилая изюминка. Слишком уж серьезно у них дело поставлено. И с конспирацией, и с прикрытием в виртуальности, даже полиция куплена.
– Короче – заговор, – резюмировал Воротов.
– Ну, внятно на такой вопрос я тебе не отвечу, прямых доказательств у меня нет, но что-то эти лунатики скрывают, факт!
– А в Омцзине и Тюмени с этим как?
– А так же, – хмыкнул агент. – Один в один. Третья смена, и все работники в ней китайцы. Если сверху посмотреть – теоретически, конечно, – днем все будет, как и в виртуальных отражениях, суета сует торгово-промышленного гиганта. Зато ночью... Картина уже привычная: Омск во тьме, кроме центра, магистралей и пограничных фильтр-постов, с Тюменью та же петрушка. А если в режиме ночного видения взглянуть, из ночных мегаполисов они тут же превращаются в «города пасмурного дня». Та же деловая суета и потоки машин... без фар и со «стопарями-невидимками» на корме. Такие вот дела, Декабрист. Выводы делай сам.
– Спасибо, Борода, возвращайся в свой анклав... строить баррикады на всякий случай.
– Так уж сразу и баррикады? – Агент выключил репортаж и снова появился на проекции собственной персоной.
– По крайней мере, будь готов к неприятностям.
– Это мы завсегда. Собираешься меры принять?
– Для начала сообщу о проблемах наверх, заставлю объявить повышенную готовность, затем проведу инструктаж агентуры и выясню, кто прикрывает «ночной народец» в штабе. А там будет видно.
– Понятно. – Борода, явно сомневаясь, что у Воротова получится хотя бы одно из задуманных мероприятий, потер нос. – Удачи, Декабрист. И, знаешь что... я, пожалуй, не буду ждать милостей от китайской природы. Завтра соберусь и на запасную базу, под Онгудай уеду. Если станет туго, милости прошу. Помнишь еще координаты? Место, сам знаешь, надежное.
– Думаешь, не справимся? – Алексей серьезно взглянул на агента.
– Ты видел, сколько их? Ставка сто к одному.
– Пятьдесят. Не все же китайцы «ночные».
– Дело не в китайцах как таковых, Алекс. Вряд ли они желают превратить Земную Федерацию в Китайскую Республику Земли. Тут какой-то другой интерес присутствует. И необязательно национальный китайский, попомни мое слово. В общем, если что, я на Алтае.
Воротов закрыл «окно» и обвел взглядом притихшую группу.
– Будут комментарии? – он задержал взгляд на Люси.
Лейтенант лишь отрицательно качнула головой.
– Информация впечатляющая, но пока неясно, чего нам ждать? – высказался Вальтер. – Провокаций? Какого рода? Непонятно.
– Может быть, массовых волнений? – предположил Джейсон. – Массовых волнений на почве... не знаю, на какой почве.
– Возможно, недовольства правительством, – подсказал Чижов. – А возможно – перенаселенности, или даже на расовой... почве. Понятно одно, пока мы не узнаем, чем занимаются все эти миллионы полуночников, ничего не прояснится.
– Главное, мы поняли, что проблема стоит нашего внимания, – сказал Вакидзаси. – И не после того, как мы разберемся с ШНЦ, а одновременно. Или даже в первую очередь. «Золотой Дракон» готов к броску. Удержать его от этого мы не в силах, но...
– В силах увернуться, – закончил вместо офицера Алекс. – Начнем все сначала. Люси, ты, кажется, предлагала совершить путешествие в Стокгольм? По-моему, появился еще один повод туда наведаться.
8. колония Марта, 25 ноября 2196 г.
Пенная волна схлынула, оставив на берегу несколько новых камешков, местного подобия янтаря. На Земле эти кусочки окаменевшей смолы ценились достаточно высоко, особенно привезенные с Терции, но здесь они не стоили ровным счетом ничего. Слишком их было много. Разве что те, в которых навсегда увязли уникальные светящиеся насекомые или рачки, Линфань плохо разбирался в таких вещах. Терцианский янтарь был не таким древним, как на Земле, а планктон мог светиться достаточно долго, если не попадал в крепкую кислоту, поэтому некоторые из рачков, словно попавшие в лампы джинны, до сих пор светились внутри камней. Зрелище, надо признать, было завораживающее. Целый пляж янтаря, да еще мерцающего по ночам золотистым светом.
Чжен Линфань поднял камешек и запустил им в море. Знать бы точно, что выберешься, можно было нагрести пару ящиков и неплохо нажиться, продав эти сокровища на Земле. Но... обещанная лейтенантом Гороховым яхта почему-то запаздывала, а новая подружка была восхитительна, и Линфань уже всерьез подумывал остаться на райской Терции.
Чжен зашвырнул подальше еще один камешек и усмехнулся.
«Медикаментозный сон – отличная штука. В первую очередь потому что в нем никогда не бывает кошмаров. А еще он крайне правдоподобен. Просто на пять с плюсом. Или... я снова принимаю реальность за то, что мне выгодно, как тогда на крыше?»
Нет. Сон был достаточно правдоподобным, и все же где-то глубоко в мозгу пойманной в банку мухой зудела навязчивая мысль: «иллюз-зия». Это был верный признак того, что все вокруг действительно сон. Подсознание не умеет обманывать. Опасаясь не вовремя проснуться, Чжен отмахивался от неудобной мысли как мог, но она продолжала звенеть жесткими крылышками о стенки банки, сбивая с благостного настроя.
А впасть в беспечное умиление были поводы и без учета восторгов от климата или красот побережья.
Сначала Линфань увидел вокруг себя стены идеально чистой палаты и ощутил, что испытывает огромную благодарность ко всем и ко всему, даже к больничной койке, не позволившей спине покрыться болезненными пролежнями, ведь в «установках» сна значилось, что Линфань провалялся без движения трое суток. Впрочем, для госпиталей на архипелаге Горизонт в Южном океане колонии Терция, если конкретно – на острове Ханта, высокий уровень медицинских услуг был нормой.
Еще Чжен откуда-то знал, что его почти вылечили. Наверное, просто это чувствовал: в теле оставалась легкая слабость, и чуть побаливал бок, но в целом он был снова хоть куда.
Несколько подпортили настроение местные полисмены, попытавшиеся тактично выяснить, что господин Линфань делает на их территории без туристической путевки или хотя бы заполненной декларации путешественника, но особых хлопот их визит не доставил. Пользуясь безнаказанностью любых выходок во сне, Чжен послал законников подальше, потребовал федералов и продолжил изучение своего нового пристанища, находя на каждом шагу все новые поводы для восхищения.
К сожалению, запрошенные «федералы» явились слишком быстро, Чжен только-только начал осматривать дворик перед госпитальным блоком, а конкретно – шикарный бассейн. Чтобы избавиться от их общества, Линфаню пришлось применить нехитрый трюк и элементарно сбежать через окно в спальне, благо все госпитальные палаты на Терции, по сути маленькие квартирки со спальней, кухней и гостиной, строились в один-два этажа.
Причина, по которой Линфань сбежал, во сне казалась вполне понятной, Чжен ее даже не обдумывал. Он был уверен, что «федералы» липовые, на самом деле это полисмены с Дао, причем именно те, которые искали Линфаня на окраине парка в Циньдао – двое из машины с погашенными фарами.
День клонился к вечеру, и, чтобы не искушать судьбу, Чжен ушел подальше от госпиталя, на торговые улицы прибрежного городка, где велась круглосуточная торговля и было всегда светло. Решение казалось правильным, однако Линфань чувствовал себя немного неуютно, и не потому что боялся погони, а по более глубоким причинам. Даже во сне (а быть может, именно во сне) Линфань серьезно опасался, что может начать панически бояться темноты. Меньше всего ему хотелось заиметь такой комплекс, но раскрепощенное сном подсознание посылало тревожные сигналы, и Линфань старался относиться к ним с должным вниманием. Он теперь вообще относился к интуиции, предчувствиям и озарениям с полной серьезностью. Сколько раз они выручали его из беды в течение всего-то нескольких часов? Не счесть! Как тут не задуматься?
Полисмены-Инь, как и полагается, на свет не полезли, но сил у Чжена оставалось мало, и в конце концов люди с Дао должны были выиграть этот ночной марафон. Должны были. Просто обязаны.
Но не выиграли. Сон все-таки. Как и полагается в романтических грезах, выручила беглеца какая-то девица. Она ухватила Линфаня за руку и потянула к морю. Линфань поначалу запаниковал, но девица его успокоила: «Стемнело, значит, люди-Ян спят, а против людей-Инь есть средство – само море. У берегов острова Ханта в это время года оно ярко светится – планктон. Да и на самом берегу достаточно янтарных фонариков».
