Святослав Морозов - Потеряные

- Вот и будешь вместо нее. - Мужик взмахнул своим странным орудием и ударил Варвару по голове. Никто не сделал ни одного движения, чтобы ей помочь, и Травка с ужасом поняла, почему никто не бросился спасать раненого с порванным горлом - его просто съедят, как и Варвару. Не в силах смотреть дальше, девушка уткнулась носом в щебенку, задыхаясь от безмолвных рыданий, а растерянные Близнецы гладили ее по спутанным волосам, не зная, чем утешить.

Когда Травка подняла голову, Варварино тело с натугой тащили через завал. Никто не полез догонять Рысю, никто уже не интересовался беглецами. Людоеды получили свое мясо. Справившись с одним телом, они вернулись за другим. Крайним, кто остался собирать брошенные светильники и палки-оружие, был Палыч. В последний момент он поднял голову и с тоской посмотрел прямо в глаза Травке, постоял несколько секунд, повернулся, и полез за остальными. Травка дала бы руку на отсечение, что увидела в свете светильника у старика в глазах слезы.

Рыся бежала по коридору, наполненная ужасом и болью, вперемешку с теплой радостью, почти счастьем. Как это сочеталось в одном и том же перепуганном организме, объяснить было невозможно. Ноги быстро уносили ее от жуткого места. Она никогда в жизни еще так не пугалась, а липкие следы на руке и лице, спекшаяся, мерзко прилипшая к телу одежда, вообще доводили до тошноты. Но тут же вспоминалась Варвара, ее теплые руки, поцелуй в макушку. «Я, наверное, вымазала ее. Она, как мама…». Мысль про маму довела девочку до кондиции, и она, не переставая, спотыкаясь, бежать дальше, захлебнулась горькими детскими слезами. «Может быть, это все-таки бред и можно уже проснуться? Оказаться в безопасном вагоне, рядом с мамой и папой?» Но страх погони заставил искать укрытие, и, шагов через двести, девочка выскочила в подобие комнаты, без двери, куда сходились четыре коридора. Под потолком зияло знакомое отверстие вентиляции, на сей раз без решетки. Осыпь, снесшая решетку, сделала удобный подъем к самому вентиляционному ходу. Так что Рыся, морщась от боли в ушибленных голенях, быстро добралась до узкой дыры. Все еще захлебываясь слезами, сотрясаемая крупной дрожью и… икотой, Рыся поползла вперед. Не сразу она сообразила, что развернуться здесь она не сможет, и дать задний ход - тоже. Пришлось довольно долго ползти только вперед и, когда стало нестерпимо страшно, что этот жуткий ход никогда не кончится, она вылезла на пересечение двух труб. Вторая труба, идущая под прямым углом к первой, была намного шире, и, скорее напоминала небольшой коллектор, чем вентиляционный ход. Встать в рост здесь было бы трудно, но сесть или лечь с удобством было можно. С удовольствием сев и распрямившись, девочка обнаружила, что все это время у нее на спине был рюкзачок, найденный для нее Травкой. Все еще вздрагивая и икая, она с остервенением скинула испорченное платье, вытерла лицо и руки, покрытые темными едко пахнущими пятнами, тихо подвывая от ужаса и забралась в спортивные штаны и курточку, прикрыв, наконец, немилосердно сбитые ноги. Обняв рюкзак, Рыся затравленно оглянулась. Окружающий пейзаж особого страха не вызывал, особенно радовало то, что по проходу, по которому проползла она, ни один взрослый не протиснется. Девочка устроилась поудобнее, обняла колени и приготовилась ждать. Незаметно она задремала. Проснувшись, Рыся совсем потерялась во времени. Сколько прошло? Несколько часов, или минут? Может, уже все позади и можно вылезать? Рыся колебалась, представляя, как высовывается из вентиляции и натыкается на засаду. Вдруг Варвару не послушают? Или наоборот, ребятам надоело ее искать, и они уже ушли? Беспокойство росло и превращалось в панику. А тут еще из глубины шахты послышался шум. Кто-то с приличной скоростью бежал, приближаясь к девочке. Кто-то небольшой, скорее всего, крысы. Прятаться от крыс в узком проходе, в котором она не могла развернуться, Рысе совершенно не улыбалось, поэтому девочка выпустила когти и стала ждать, радуясь, что у нее есть природная оборона, и что она хорошо видит без фонаря. В подземелье все было более-менее радиоактивное, поэтому воспринималось юным мутантом, как довольно светлые сумерки. И вот, в этих сумерках, Рыся, у которой сердце уже устало выскакивать из груди, увидела, как из противоположного хода выскочила крупная белая крыса, на мгновение остановилась, изучая Рысю темными глазками, и… шустро подбежала к девочке. Рыся, сразу забыв про страхи, протянула зверьку ладонь. Крыска выглядела абсолютно мирной и беззащитной. Но тут возня в шахте приблизилась, крыска заметалась, а из хода вылетели еще штук пять матерых крыс, огромных, черных, совершенно не похожих на безобидных. Не обращая внимания на девочку, они кинулись на белую беглянку, прижавшуюся к самым ногам Рыси. Одна из нападавших схватила жертву за бок, другая - вцепилась в спину. Рыся не выдержала, выпустила когти и отмахнулась от страшных акул подземелий, напомнивших ей по какому поводу она тут застряла. Острейшие когти превратили напавших хищниц в неоформленные куски мяса. Остальные остановились поодаль, а Рысю чуть не вырвало. С брезгливым бурчанием почистив когти об остатки платья и о стену, насторожено следя за крысами, от усталости и от изобилия эмоций, уже готовая на все, девочка увидела, что враг и впрямь ретировался в ближайший ход. А где белая? Беглянка обнаружилась под портфелем, так, кажется, назывался когда-то Рысин рюкзачок. Она смотрела на Рысю доверчиво и дала взять себя на руки. Девочка внимательно рассмотрела пострадавшую и попыталась замотать неглубокие раны на спине и боку новой спутницы куском рукава многострадального платья, просто полоснув по плотной вязаной материи когтем. Получилось не очень, но крыска не возражала. Она стала похожа на старую растрепанную игрушку, которую мама сшила из лоскутов дочке, когда она заболела. На глаза Рыси опять навернулись слезы и, тихо всхлипывая, она поползла назад, подтолкнув крыску впереди себя. По пути, чтобы не остаться в жуткой тишине, она на разные лады называла новую подружку и к концу хода решила:

- Ты будешь Крысуней, хорошо?- Сказать, что крыса кивнула - это погрешить против истины, но и сбегать она не стала. Когда Рыся, осторожничая, тихонечко полежала у выхода, и, наконец, решилась вылезти, крыска обежала окрестности и, неловко путаясь в обновке, прихрамывая, приковыляла к маленькой хозяйке.

- Если что, я сразу в вентиляцию залезу, а пока - тут посижу, - обратилась девочка к новой подруге. С крыской можно было разговаривать, и Рысе казалось, что она, сверкая умными глазками, все понимает, только сказать не может. Подружившаяся парочка уже давно чувствовала голод. Еще раз почистив когти с выражением брезгливости на перепачканном донельзя личике, юная мутантка открыла одну из банок, лежащих в рюкзачке-портфеле. Вкусно запахло какой-то рыбой в томатном соусе. Рыся подумала, как странно есть рыбу, которая, наверное, уже и не существует. Она грустно вздохнула, достала ложку, которую всегда по-солдатски носила с собой, и с удовольствием слопала сразу больше половины банки, а остальное поставила перед крысой. Та, посмотрев на новую хозяйку умными глазками, аккуратно прикончила содержимое банки. Рыся с благодарностью прижала к себе умную зверушку, накрыла ее полой курточки и… незаметно для себя задремала.

Пард слегка замешкался, пытаясь удержать в одной руке и приклад автомата, и довольно крупный, тяжелый дальнобойный фонарик, злясь на себя, что сразу не додумался как-нибудь примотать импровизированную фару на оружие. Тир тут не помощник - он посветить не может, ему вообще все равно, куда направлять луч. Когда все-таки дуло автомата и непослушный фонарь стали смотреть в одну сторону, прямо в центре прицела появился спотыкающийся о шпалы Кирилл, на бегу прикрывающий глаза рукой от яркого света. Его быстро нагонял дядя, тяжело топающий чуть сбоку по насыпи. Он что-то кричал, а из-за поворота показалось сразу несколько неожиданно стройных и ловких человеческих фигур, одетых не в пестрые тряпки, как все людоеды на станции, а в ладные крепкие черные комбинезоны, с лицами, вымазанными темными полосами, с какими-то странными палками наперевес. «Может, это не людоеды?» - заколебался было Пард. Но в этот момент трое преследователей одновременно взмахнули палками, а дядя, оглянувшийся назад, в последнем рывке, прыгнул Кириллу на спину, сбив парня с ног. Кирилл упал, буквально в пяти метрах от ошалевшего Парда, а дядя, странно дернувшись, рухнул на него. Родственники больше не шевелились. В спине у дяди торчали сразу две палки, а третья валялась рядом, разбив бедолаге череп. С перепугу Пард, ждавший только, чтобы Кир ушел с линии огня, нажал на курок и не отпускал, пока не опустел магазин. Потом была тишина. Пард чуть не подпрыгнул, ощутив что-то живое, прикоснувшееся к его колену, но быстро сообразил, что это - Тир. У них была договоренность, что слепой товарищ, по надобности, стреляет с колена, ориентируясь на звук выстрелов Парда, чтобы не мешать друг другу и не попасть, куда не надо. Тир терпеливо ждал команды зрячего или, рассказа, не понимая, что произошло. Все происшествие заняло от силы несколько десятков секунд, но Пард все не мог прийти в себя. Он даже забыл про обычный выпендреж, когда Тир, не вытерпев, начал выспрашивать, так и не дождавшись объяснений. Пард, не переставая нервно водить фонариком, пересказал Тиру все в красочных деталях.