Филип Жозе Фармер - Пир потаенный

— Чудовище! — кричал он. — Так для вас это ничего не значит? Вы что, совсем лишены каких бы то ни было чувств?

Было бессмысленно доказывать сейчас мою невиновность. Я узнал причину, главный стимул, толкающий его на эту конфронтацию: я был для него единственным серьезным соперником, которого он когда-либо встречал среди людей.

Я остановился и вытянул руки перед собой. Он сделал шаг мне навстречу, остановился и сделал то же, что и я. Я еще шагнул вперед, и наши руки встретились. Сжав их, я пытался заставить его потерять равновесие. Он делал то же самое.

Борьба не должна была затянуться. Борьба без ударов кулаком или ногами, без рубящих ударов ладоней и толчков коленом, без отрывания ушей и выдавливания глаз. Мы оба стояли в слишком неустойчивой позиции. И оба хотели наглядно доказать свое преимущество в силе ясным и недвусмысленным способом.

Я никогда еще не встречал столь сильного человека. Он не был таким же мощным, как, скажем, горилла, и не таким сильным, как взрослый самец шимпанзе или орангутанга, но ведь и я не был кем-то из них.

Мы стояли, упираясь друг в друга изо всех сил, стараясь опрокинуть один другого и отправить на дно пропасти, в темноту, из которой доносился шум невидимой реки. Наши мускулы дрожали от напряжения, а кости, казалось, скрипели при каждом движении.

Пот, обильно смочивший наши лица и крупными каплями стекающий по коже тела, был явным символом покидающей нас силы; он жег нам глаза, но по спине и ягодицам тек струйками жидкого льда.

В напряженном слитном усилии, где одна чудовищная сила противостояла другой, мы качались, стоя на узенькой перепонке моста, взад и вперед, будто танцуя странный танец, в котором ноги не принимали никакого участия. Он не отрывал своего взгляда от моих глаз. Я уверен, Док видел в них ту же непреклонную решимость убить, которую я читал в его взгляде. Постепенно мы сходились все ближе и ближе. Давление, которое мы оказывали друг на друга, заставляло наши руки отклоняться вбок и назад, и вскоре мы почти сошлись грудь в грудь. Я чувствовал его обжигающее дыхание на моем мокром от пота лице.

Теперь к силе рук добавилась сила торсов и ног. Грудь касалась груди, живот живота. Я почувствовал, как его гигантский член коснулся моего.

Думаю, что именно в этот момент в нем возникло тревожное ощущение. Во всяком случае, выражение ненависти на его лице сменилось недоумением. Чувствовалось, что ему хочется опустить глаза вниз и зрительно убедиться в том, о чем ему говорили остальные ощущения. Но, конечно, он не осмелился сделать это. Так же, как и я, он не мог рискнуть сменить позицию. Малейшее нарушение равновесия привело бы к гибели одного из нас.

До того момента, пока наши руки не испытали силу друг друга, я не хотел верить, что где-то может быть человеческое существо, способное противостоять мне так долго. Теперь я знал, что есть человек, равный мне по силам, если не превосходящий их.

Я знал, но все еще не хотел окончательно поверить этому. Я не хотел смириться с мыслью, что сомнение и удивление, царящие во мне, смутили меня настолько, что благодаря этому он может одержать победу. Я надеялся, что в нем зародилось такое же смятение, которое, в свою очередь, ослабляло его силы. Но ничто в выражении его лица, глаз, в напряжении всех мышц великолепного тела не указывало на то, что он дрогнул и готов отступить.

Наши члены скрестились подобно двум мечам.

И тут я вдруг почувствовал, как во мне появилось и стало нарастать ощущение приближающегося оргазма. Аберрация, извратившая рефлексы моего организма, готова была ослабить меня в самый неподходящий момент и привести к гибели.

Как бы сильно я ни сопротивлялся, я не смог избежать того, чтобы наслаждение не вызвало непроизвольного сокращения моих мускулов, что привело бы к немедленной потере ими силы.

Калибан, даже если и не знал в точности, с чем ему пришлось столкнуться, понял, однако, что со мной что-то происходит. Он насмешливо улыбнулся и сказал:

— Ну что, обезьяна, теперь ты понял, что я сильнее тебя?

Тут я почувствовал, как слегка дрогнули мышцы его живота и волна непроизвольного сокращения пробежала по его члену. Его глаза расширились, и он не удержался от удивленного возгласа. Я понял, что он испытывает те же ощущения, что и я!

Оставалось только увидеть у кого эякуляция произойдет первой. Я был уверен, что это буду я.

Я приготовился разжать тиски, в которых держал его руки, если это было еще возможно, и поспешно отступить назад. Если я сделаю это достаточно быстро и его оргазм сразу же последует за моим, у меня тогда еще будет шанс сохранить между нами безопасное расстояние на то время, пока не кончится наше спермоизвержение.

Он закусил себе губу и пробормотал:

— Боже ты мой! Да что же со мной происходит?

Я весь подобрался, собираясь разорвать контакт.

И тут раздался голос, громко прокричавший по-английски:

— Прекратите! Именем Девяти приказываю, немедленно остановитесь!

Глава XXII

Большая гранитная плита, скрывающая за собой вход в пещеры, откатилась по рельсам в сторону. На скальной платформе по Другую сторону моста стояли Девять. Восемь из Девяти. Не хватало высокого старика с чертой повязкой на одном глазу и с длинной седой бородой. Девятым был высокий, атлетического вида негр, одетый в тогу Глашатая. Он держал в руке искусно вырезанный деревянный жезл длиной не менее трех метров, вершина которого представляла собой эмблему жизни древних египтян, косой крест. Двумя метрами ниже на жезле были выгравированы руки, которые в Финляндии называют «ханнунваакуна»

Глашатай еще раз крикнул:

— Прекратите борьбу! Идите ко мне, я дам вам инструкции на сегодняшний день.

Эхо его громкого голоса прокатилось по горам.

Калибан разжал руки и сделал шаг назад. Наши тела разъединились. Но он все медлил, опасаясь повернуться ко мне спиной, пока я не сказал:

— Все кончено. На данный момент.

Его член начал потихоньку опускаться. Мой оставался в состоянии эрекции гораздо дольше. Мне даже показалось, что оргазм все-таки произойдет.

Восемь из Девяти были одеты в одинаковые туники, только разного цвета. Лица всех были закрыты капюшонами. Убедившись, что мы подчинились приказу и мирно направляемся в их сторону, они повернулись и исчезли прежде, чем мы успели ступить на площадку. Сегодня я впервые увидел их всех одновременно. В течение того времени, что я служил Девяти, я видел их, но никогда более трех сразу: троих из них в течение года, троих других — в год последующий, на третий год — трех оставшихся. Затем все повторялось.

Я не знаю, чем объяснить отсутствие одноглазого старика, которого мы знали под именем Ксокзаза, но держал свое недоумение при себе. Девять очень не любят, когда им задают вопросы.

Негр в голубой тоге был Глашатаем Девяти. Он должен будет выполнять эти функции в течение трех месяцев, после чего сможет вернуться к своим прежним занятиям. Несколько лет тому назад я сам был Глашатаем, а затем, через два года, моя жена тоже выполняла эту роль.

Глашатай важно произнес:

— Пусть между вами воцарится мир! И пусть он будет Долгим и постоянным до тех пор, пока Девять не разрешат вам продолжить ваше соперничество. Следуйте за мной.

Мы остановились в первой пещере, чтобы присутствовать при ритуальном шествии стражи. Стражники, пять мужчин и пять женщин, полностью обнаженные, как и все здесь, за исключением Девяти, были вооружены автоматическими винтовками. Но при необходимости они могли вооружиться пулеметами крупного калибра, гранатометами или огнеметами. Кроме того, на их вооружении был один легкий танк и крупнокалиберное орудие. Они несли караул в течение четырех часов времени, предназначенного для прибытия паломников в пещеры.

Здесь к нам подошла женщина и взяла у нас, у Калибана и меня, кровь для анализа, подрезав подушечки указательных пальцев. Потом она на некоторое время скрылась в помещении для стражи. Когда женщина вышла оттуда через несколько минут, в руках у нее были два листка бумаги. Она протянула их Глашатаю, который сравнил их с теми, что вытащил из своего кармана. Результат, судя по всему, удовлетворил его, потому что он молча отдал все четыре листка женщине, повернулся к нам и коротко сказал:

— Следуйте за мной.

Эта пещера была ярко освещена рядами электрических светильников и флуоресцентных трубок. Следующая пещера, как бы в противовес, была погружена в полную темноту. Для того, чтобы не потеряться и не сбиться с пути, мы вынуждены были держаться за Глашатая, положив ему руки на плечи. Я знал, что он идет по звуковому сигналу, которым слышал только он, благодаря одному приспособлению. Шаг в . сторону — и сигнал исчезал. К тому же я помнил, что за нами следит целая куча разных электронных инструментов. Третья пещера была пуста. На самом деле это была одна гигантская ловушка. Если вторгшийся неприятель в силу невероятного везения сможет добраться до нее, то здесь им на головы упадет потолок и одновременно из-под ног исчезнет пол. Здесь я смог внимательно рассмотреть Глашатая. Как я уже говорил, это был высокий, атлетического сложения негр с кожей цвета кофе с молоком. Как и всем нам, на вид ему было не более тридцати лет.