Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон
— Ну и зачем ты туда ездила? — первым делом поинтересовалась Лотта.
— В Техас?
— Да. Официальную версию я знаю: частный визит к друзьям-американцам, задержалась из-за урагана. Ладно, допустим. Только мне хотелось бы знать…
— Обязательно расскажу, когда останемся вдвоем. Я ездила на конференцию по глобальному потеплению.
На лице Лотты отразилось одобрение.
— Милая, знаю, что для тебя эта тема очень важна — даже если бы ты не…
Саския обвела жестом все вокруг, что означало: «Даже если бы ты не была — с ума сойти! — принцессой и не жила бы в королевском дворце».
— Техас… — задумалась Лотта. — Я знаю, что там крупная нефтяная индустрия.
Саския подавила в себе желание ответить назидательным тоном что-нибудь вроде: «Дорогое мое дитя, крупная нефтяная индустрия сейчас повсюду, и значительная ее доля принадлежит нам». Вместо этого она сказала:
— Определенно, в Техасе она более заметна. Там нефть добывают из земли. Но используется-то она повсюду. Это не так очевидно, но каждое здание, каждый автомобиль — тоже часть нефтяной индустрии.
— И воздух, которым мы дышим, — добавила Лотта. — Воздух мы превратили в свалку для отходов. Ты слышала ночью, как сломалось дерево?
— Нет, я все проспала!
— Я думала об этом дереве. Много сотен лет оно извлекало из воздуха углекислый газ, перерабатывало его в тонны древесины — и наконец стало таким тяжелым, что не смогло устоять под собственной тяжестью.
— Любопытный взгляд. Ты права, это дерево много повидало на своем веку.
— На поперечном срезе сломанной ветки можно по кольцам увидеть, что происходило с этим деревом до индустриальной революции!
Едва Лотта начала развивать свою мысль, как у нее пискнул телефон, и она опустила глаза на экран. Не в первый раз Саския подавила раздражение от того, как эти гаджеты вечно портят хороший разговор! Однако Лотта привыкла к многозадачности. Она прочла сообщение, на секунду нахмурилась — похоже, писали что-то тревожное, — снова подняла глаза на мать и вернулась к теме:
— Может быть, имеет смысл отправить такой срез в лабораторию и провести исследование. Сделать химический анализ древесины. Разных колец. Пусть он покажет, что двести лет назад, до индустриальной революции, СО2 в воздухе было намного меньше, чем сейчас!
— Я в этом мало понимаю, — ответила Саския, — но вполне вероятно, что можно сделать такой анализ. — Она нахмурилась, заметив, что Лотта снова уткнулась в телефон и набивает ответ. — Ты предлагаешь нам отправить ветку на анализ в лабораторию? Не уверена, интересно ли ученым…
Лотта классически закатила глаза и испустила тяжкий вздох.
— Разумеется, нет! Старый кусок древесины они могут взять откуда угодно. Я вот о чем: через несколько минут мы пойдем туда и будем фотографироваться с этой веткой, верно? Зачем? Чтобы показать людям: мы в курсе, что была буря. Отлично. Но ведь на свете куча вещей помимо бури, о которых мы должны быть в курсе. Вот что я предлагаю: когда закончим фоткаться на фоне этой несчастной ветки, вместо того чтобы дать ее убрать и распилить на дрова или уж не знаю что, — давай я отрежу от нее поперечный слой с кольцами и скажу, что хочу отдать его на анализ. Это покажет, что меня интересуют серьезные проблемы — глобальное потепление, ущерб от него и все такое.
Саския не успела ответить, что это прекрасная идея: телефон у Лотты снова запищал, и на этот раз она вскочила с места.
— У Тоона что-то случилось, — объявила она. — Мне надо на пляж.
— В Шевенинген?
— К северу от Шевенингена.
— А что с Тооном? — Парень был одноклассником и приятелем Лотты.
— Он рано утром пошел на пляж кататься на доске. Из-за шторма поднялись большие волны, отличные для серфинга. А теперь там происходит что-то странное. Ребята оттуда пишут, но я ничего не понимаю!
Саския заметила, что в дверях стоит Виллем. Он смотрел в ее сторону, но по отсутствующему выражению лица и движениям глаз ясно было, что читает какой-то текст на экране собственных очков.
— Ваше величество, — заговорил он, — простите, что прерываю, но я должен вам сообщить…
— Что на пляже в Шевенингене творится что-то неладное? — закончила Саския, переглянувшись с Лоттой.
— Похоже, прямо сейчас там происходит масштабная катастрофа.
Лотта ахнула и закрыла руками лицо.
Саския выпрямилась и пару секунд переваривала эту информацию.
— А конкретнее? — спросила она. — Массовый расстрел? Взрыв? Кораблекрушение?
— Что-то связанное с морской пеной.
— Что?!
Виллем беспомощно покачал головой.
— Больше мне ничего не известно.
Саския встала из-за стола.
— Берем велосипеды, едем туда.
Даже велосипеды здесь были почти излишни. От Хёйс-тен-Боса до кромки Северного моря можно дойти быстрым шагом меньше чем за час. На велосипедах, в сопровождении помощников и охраны на автомобилях, королева и принцесса добрались туда за несколько минут.
Вдоль побережья Северного моря в этих местах тянулся пляж, то сужаемый, то расширяемый приливами и отливами. От города его отгораживала цепочка высоких и крутых дюн, поросших скудной растительностью — той, которой удавалось извлекать полезные элементы из рыхлой песчаной почвы и выдерживать постоянные ветра и соленую морскую влагу. Со стороны, обращенной к суше, дюны были более пологими, а почва болотистой, усеянной мелкими озерцами. Так выглядело в своем первозданном виде побережье от Хук-ван-Холланда, в нескольких километрах к югу от Гааги, и на север до самой Фризии. Гаагская часть стала популярным пляжем, обросла ресторанами, барами и тому подобным: все они строились достаточно далеко от берега. Сейчас, разумеется, был самый сезон для пляжного отдыха — тем более что вплоть до сегодняшней бури погода стояла теплая и ясная.
К северу от Шевенингена рестораны и прочие развлекательные заведения, какие можно встретить на любом пляже, резко заканчиваются. После определенной границы здесь почти исчезают человеческие следы, прекращаются любые признаки цивилизации — остается лишь забор из колючей проволоки, отгораживающий пляж от дюны, и пара старых железобетонных бункеров, оставшихся от береговой обороны нацистов. По верху дюны идет асфальтированная велосипедная дорожка, но снизу ее не разглядеть — снизу видишь лишь несколько лестниц с деревянными ступенями, ведущих с дюны на пляж. В остальном это царство
