КОМ-6 (Казачий Особый Механизированный, часть 6) - Ольга Войлошникова
— И кто это тут такой умный? А? — Пришлось орать, поскольку люки-то у «Святогора» закрыты, не услышат меня. — Эй! В «Святогоре»! Ау!
— И не зачем так голосить, Коршун! Нету там никого, — из нашей палатки выглянул Серго и сразу по своей привычке полез обниматься, — все тут, одного тебя ждём!
— И кто же эти все? — протянул я, входя в палатку, прекрасно зная, кого я тут увижу. Великолепная княжеская троица. Мда, по количеству «Их светлостев» на квадратный метр наше брезентовое убежище сейчас легко переплёвывало любой бальный зал! — Явились — не запылились! Что, испугались, что без вас тут всю войну перевоюем? Рад, страшно рад вас видеть!
Оно, конечно, сначала я был обстоятельно обхлопан, обнят и даже где-то временами расцелован. А потом Сокол сел на ящик и, хлопнув себя по коленям, с расстановкой выдал:
— Коршун. Ты. Обязан. Написать. Для. Потомков. Как. Ты. Это. Делаешь!
— Чего делаю? Внятней спрашивай, твое высочество.
— Про вот этих двоих, — он картинно повёл рукой в сторону сидевших на раскладной кровати Фридриха и Эльзы, — ты мне рассказал. Ладно. Спишем на твою феноменальную удачу и специфические навыки Свадебного Коршуна.
При этой фразе Фридрих недоумённо уставился на меня и, словно гимназист, поднял руку — видимо, с просьбой задать вопрос.
Иван, игнорируя его, ткнул пальцем в сидящую в углу Айко:
— Но вот это? Вот это ты как мне объяснишь? Лиса? Серьёзно?
— Нам Хаген рассказал, она дочь Святогора! — подхватил Петя. — И не того, на котором мы приехали, а настоящего! Как? Как ты это делаешь?
— Поделись, э? — задушевно попросил Серго.
— Не знаю! — Я прижал руку к сердцу. — Честное слово — не знаю! Если б знал, спецом сам бы это делать перестал. Братцы, я сам нахожусь в состоянии перманентного обалдевания. Мне таких подарков и даром не надо!
Айко тихо фыркнула и отвернулась. Делает вид, что обиделась. Ну и пусть её. Она за последнюю неделю весь мозх мне вынесла шуточками своими. Кажный день по попе получает, а остановиться не может. Иногда ей за день от отца прилетит, а потом от меня — и всё равно никакого удержу нету.
— Коршун, — Иван горестно вздохнул, — тебе говорили, что ты скрытный и коварный?
— Ой уж коварный… О! А давай её к тебе в экипаж пропишем? Щедрый подарок!
— Хорошая идея! — сразу обрадовался Хаген. — Возьмите, а⁈
— Не-не-не! — зачастил Петя. — Мы все женаты, а эти самые лисы… Слава у них дурная!
— Опередил ты меня, Петенька, — сплёл руки на груди Багратион. — Мне такую монстру в машину — не надо!
— Сами вы монстры! — не выдержала лиса. — Илья, чего они меня обижают? Я же ничего им не сделала…
— Пока не сделала! — многозначительно подала голос Эльза, а Фридрих согласно закивал.
Японка надула губки и вновь отвернулась.
— Между прочим, время обед! — дипломатично улыбнулась Эльза. — Я ставить чай!
— А мы сходим, получим горячей пищи, — Хаген кивнул Фридриху, — а на ваш вопрос я по дороге отвечу. — И оба ушли.
— Сурово ты с ним! — переглянулись князюшки.
— Чтоб не расслаблялся. Ему ещё свинарём работать.
Надо было видеть их лица!
— Да шучу я, шучу! Правда, папаша евоный именно на том настаивал, но мы принцу лучшее применение нашли. Язык только пусть подучит.
После обеда, который, пока погоды позволяли, происходил на свежем воздухе, Иван подпёр щёку рукой и задумчиво оглядел палатку, стол, утоптанную площадку, дорожки меж кустов… и выдал глубокую мысль:
— Коршун, а чего вы так все ютитесь? В одной палатке? Фридрих семейный. Лиса — хоть и лиса, однако ж девушка… Пошли к каптенармусу, будем выбивать улучшение условий жизни! А то приехал великолепный я — и что? Мне вместе с лисой спать? — Он помолчал. — Опасаюсь!
Айко, хлюпающаяся с послеобеденной посудой (такая у неё теперь постоянная обязанность была — посуду мыть) опять фыркнула. Иван посмотрел на неё сурово:
— Не тебя, лиса, боюсь, а чтоб слухи дурные не поползли!
Японка выпендрёжно покрутила носиком:
— Ну и зря вы слухов больше, чем меня, боитесь…
— Всё возможно. Но спать с тобой в одной палатке всё равно не буду! — Он решительно встал: — Всё! Пошли!
До полевого склада мы дотопали «чисто в княжеской» компании. И пока шли, эти три шалопая мне наперебой жаловались — затюкал их, значицца, серый и размеренный семейный быт. Ни вздохнуть, ни охнуть! Сплошные ути-пути!
Где-то я уже эти песни слышал. От папани, кажись.
Витгенштейн разорялся больше всех:
— И главное, ты вон герцог, а воюешь! Дашков — князь, и тоже тут. А мы там сидим. Обидно!
— Петя, да я герцог без году неделя! — попытался отбрехаться я.
— А не важно! Важен принцип! Шагоход у дойчей спёр? Спёр! Принца умыкнул? Умыкнул! Лису себе завёл! И всё в одну каску! Нечестно! А я? А мы? Я, между прочим, на боевом факультете учился! Отличник! А она мне: «Петя, лучше папе с бумагами помоги!» — неожиданно закончил Витгенштейн.
— Достала уже эта жизнь до печёнок! — поддержал его Багратион. — А всё ты виноват!
— Коне-е-ечно, во всем вините Илью, он же самый виноватый в России-матушке! Ты мне лучше скажи, как там с земелькой моей дела?
— Так быстро ничего не делается. Спецы уже там, но геологическая экспедиция — это минимум месяц работы. Карты нарисуй, горнорудные все эти моменты. Потом — где городок в сопровождение руднику ставить? Опять же, шахтным способом или открытый рудник? Там полно вопросов.
Ладно, значит, подождём.
* * *
Меня всегда поражала лёгкость, с которой каптенармусы противостоят запросам лиц любого ранга. Может, они бы с лёгкостью и царю-батюшке отказали? Кто знает. Мне кажется, что наш Ефимыч бы смог. Во всяком случае, сопротивлялся он до последнего, пока я не пригрозил, что разрешу лисе в его складе обретаться. Жить, значицца. Сразу и на экипаж «Святогора» просторная палатка нашлась, и маленькая — для кицунэ. Да ещё и брезентовый навес прорезиненный побольше нашего — нас теперь много, хотелось
