Кадровик - Валерий Листратов
Феофан машет письмом в воздухе и, на первый взгляд, на нём нет никаких печатей, марок или подписей. Конверт из пожелтевшей бумаги — самодельный.
— Да ладно тебе, человек заморочился, письмо принес. Не ищи подвохов раньше времени. — Отдаю фею прихваченный со стола в таверне кувшин. Забираю конверт и кручу его в руках.
Фей икать перестает почти сразу. Правда и отвара в кувшине остается вполовину меньше. Ну, и ладно.
Действительно, ни одной буковки, ни одной циферки. Плотная бумага. Да и конверт даже не потрудились заклеить.
Из конверта прямо в руку выпадает такая же плотная бумага, ещё более жёлтая и шершавая. Пергамент, что ли? Лист сложен вдвое.
Быстро проскальзываю взглядом полторы строчки. Витиеватый почерк, крупные разборчивые буквы:
«Дорогой друг, когда ты пойдешь в канализацию, не забудь зайти к двум львам, сидящим под сияющим солнцем».
Так, стоп. А откуда отправителю это известно? Хотя, чего я. Контракт уже полтора года висит в ратуше. Логично, наверное.
Не успеваю подумать о дальнейшей судьбе письма, как оно вспыхивает. В моих руках остаётся только пепел.
— Во дела! — удивляется фей и чешет затылок. — А ведь я тебе говорил!
— Тсс, — успокаиваю Феофана и стряхиваю остатки письма на стол. Вглядываюсь в крупицы.
— Это обычный пепел, не старайся. Что там хоть было написано? Только не говори, что не успел прочитать. — Фей хмурится и подергивает ножкой.
— Что-то про канализацию, двух львов и солнце, — передаю я содержание. Шум в голове усиливается.
Начинаю сомневаться, правильно ли понял смысл строк? Хотя, кого я обманываю? Ни черта я не понял. Львы? При чем тут львы?
Фей отвечает, но звук его голоса одновременно громкий и непонятный. Одно слово накладывается на другое, интонации сливаются в одну. В глазах двоится, на ощупь добираюсь до кровати. Падаю. Не удивлюсь, что всё происходящее мне просто привиделось.
Нужно немного отдохнуть.
— … И денег с него стрясти! — слышу сквозь пелену сна вполне разборчивый голос фея.
Это последнее, что я воспринимаю, перед тем как провалиться в глубокий сон.
Наваливается кошмар. Меня пытаются достать воспоминания из прошлой жизни. Иду им навстречу, но мы никак не встретимся. Подсознание полностью заполнено осколками памяти, а я собираю из них мозаику.
Осколок за осколком. Режусь одним из таких и мгновенно просыпаюсь.
Фей недовольно на меня поглядывает.
— Сколько можно дрыхнуть? — спрашивает он и потягивается.
На нём смешные пижамные штаны и кофта с непонятным рисунком.
— Ты это с собой притащил? — не скрываю своего удивления.
— Естественно! Как можно путешествовать без пижамы? Тело должно отдыхать как и разум, — без смущения объясняет Феофан.
— Сколько я спал? — всё ещё пытаюсь сориентироваться во времени.
Фей пожимает плечами, и отвечает, одновременно зевая:
— Так утро уже, Вить! Завтракать пора.
Сажусь на кровати. Неожиданно. Вчерашней головной боли нет, как и не было. Тело словно обновилось. Вот только что-то у меня во сне случилось важное. Я точно знаю. Что-то почти упускаю, но надо вспомнить. Срочно!
Несколько глубоких вдохов. Закрываю глаза и тянусь к своему сну, как будто я еще сплю. И тут же проваливаюсь в…
* * *
…Огонь!
Где я⁈ Вокруг пылает пламя, а я не могу пошевелиться. Последнее, что я помню — взрыв в собственной квартире, когда включаю свет. Вряд ли я в нем выжил. А для полиции — взрыв бытового газа. Умно. Было бы, если б я подстраховку для куратора на электронке не оставил. По хлебным крошкам найдут оригиналы документов и на этих людей, и на эту схему. Жаль, что для меня это точно последнее дело.
Пламя вокруг полыхает, но мне не жарко. Оно словно меня не касается…
Предателей накажут. Пусть и чуть позже. Но что ж, я уже пожил. Но завершить свой путь вот так, в пламени — есть в этом даже какая-то высшая справедливость. Воину — огненное погребение и в Ирий. Или нет? Я не шевелюсь.
Пламя накатывает волнами, но я его не чувствую. Скорее, с интересом смотрю на его языки. В них словно на мгновение появляются фигуры животных и я…
…Я счастливо смеюсь, смотря, как красивые красные лошадки пожирают портьеры. Как гигантские желто-белые птицы перелетают с потолковой балки на балку. Как те мгновенно превращаются в пепел и красивыми искрами уносятся в звездное небо!
Мои друзья радуются и пляшут вокруг меня свой танец, стараясь порадовать. Вокруг воет пламя! И в нем слышу музыку огня. Мне весело!
…Кто я? Это очень яркое, детское, что это?
…Ой, а вот это беспокойный голос папы:
— Виктор, ты где! Я иду к тебе!!!
Чувствую, как папа пытается прорваться ко мне сквозь языки пламени. Огонь хочет его сожрать. Но, НЕТ! Я запрещаю! Пламя расступается перед папой!..
Все это переживается одновременно, только одна часть осознанно:
…Я живу жизнь старого кадровика, засланного куратором в проект. Ну кто во мне распознает аналитика Конторы? Мне уж и лет-то прилично.
А другая состоит из образов и чувств:
…Я маленький ребенок, и я теперь дружу с лошадками и вот этой птичкой, и вот этой… Ну им тоже нужно что-то есть.
…Всем нужно что-то есть.
Пазл складывается из разных осколков и я теряюсь среди них. Тут и сверхсрочка, забросы. А потом и спокойная работа с документами, после ранения, в которой неожиданно нахожу себя. Это чуть припорошено пеплом.
Но тут же и яркая радость от появившихся друзей! Желание ими поделиться с папой и мамой, ведь они такие красивые!
— Виктор! — Сквозь огонь прорывается огромный человек, в старомодных доспехах. От него идет дым, но он точно не пострадал. Потому что… Потому что Я ТАК ХОЧУ!
И пламя на секунду притихает, а фигуры становятся даже чуть менее осязаемыми.
— Виктор! Ты в порядке! — Огромный человек берет меня на руки. Я это вижу и не вижу. Но чувствую прекрасно. Тянусь к отцу руками. Я малыш. — Все, все. Теперь точно все будет в порядке. — Отец укутывает меня в плащ. И снова влетает в пламя.
Я заставляю огонь расступиться перед ним.
— Пока, лошадки! Еще поиграем! Пока птички! Увидимся! — я отвечаю на немой вопрос пламени.
— Все! Выбрались, Вит! Теперь все будет хорошо! — слышу голос
