Император Пограничья 2 - Евгений И. Астахов
Ворон не соврал, этот бедолага выглядел крайне погано. На его груди подобно клубку змей, пульсируя и сокращаясь с каждым движением, тянулись щупальца, а на обезображенном лице вместо глаз зияли чёрные провалы. Краше только в гроб кладут…
Трухляки повиновались неозвученному приказу, стекаясь на звук со всей деревни. Они стремительно выбегали из темнеющих провалов домов и выпрыгивали из окон, нисколько не заботясь о сохранении целостности своей физической оболочки.
Гаврила выждал, пока вражеские силы не сконцентрировались достаточно, и бросился прочь от деревни, вверх по холму. Его фигура приковывала взгляд — он передвигался с неожиданной для человека его комплекции лёгкостью и уверенностью. В глазах молодого охотника светилась та наивная уверенность в собственной неузявимости, которую я повидал у сотен молодых воинов перед их первым настоящим боем. Для многих из них он оказывался последним. Бесстрашие юности, которая уверена, что смерть — это то, что случается с другими… Здесь будет иначе. Я позабочусь о том.
Через глаза Скальда в поле моего зрения возникли тонкие плиты Каменных заслонов, расположенные так, чтобы сформировать своеобразный широкий «коридор».
При недавнем нападении тварей на деревню Василисе это заклинание обошлось в 63 капли энергии, но лишь потому, что я продемонстрировал ей вариацию Каменного заслона, которая простояла бы пяток часов до утра. Такой запас прочности сейчас мне не требовался, и поэтому я создавал гораздо менее долговечные и гораздо более дешёвые плиты. Просуществуют они всего полчаса, зато и стоят по 5 капель за штуку. Во многом цена снизилась за счёт обретения мною ранга Ученика и врождённого родства со стихией земли.
Тем временем Трухляки, преследующие Гаврилу, вливались в этот коридор одной большой массой, неосознанно следуя нашему плану.
«Приманка» бежала по заранее размеченному с помощью морошки маршруту. Яркие ягоды хорошо выделялись на снегу, привлекая к себе взгляд.
В некоторых местах снег был счищен, образуя участки голой земли, расположенные в шахматном порядке. Для неподготовленного глаза это выглядело как случайные проплешины, но подобная беспечность дорого обошлась бы любому вставшему на эти площадки.
Первый Трухляк с разбегу наступил на участок без снега и тут же провалился в глубокую яму. За ним последовали ещё двое. Из ямы донёсся хлюпающий скрежет — это твари натыкались на заточенные колья, которыми было усеяно дно. Однако Бздыхов было слишком много, и основная масса продолжала преследование, перепрыгивая через ловушки.
Вскоре они наткнулись на яму покрупнее, замаскированную тонким слоем льда и снега. Три немёртвых тела провалились одновременно, и я активировал заранее подготовленный Грязевой капкан. Почва вокруг упавших Бездушных превратилась в вязкую, липкую субстанцию, засасывая тварей, словно зыбучие пески. Они барахтались, пытаясь выбраться, но лишь глубже погружались в склизкую жижу.
Некоторые Бездушные, видя судьбу своих собратьев, пытались перепрыгнуть открывшиеся ямы. В воздухе раздались первые выстрелы — это охотники, засевшие возле меня, метко сбивали тварей в полёте. Ещё несколько Трухляков попытались найти обходной путь, но их также подстрелили.
Наконец, Гаврила добрался до земляной насыпи, где его ждала вся дружина. Мне уже не требовалось острое зрение Скальда, чтобы увидеть, как Бездушные молчаливым прибоем приближаются к нашей позиции. Когда первая волна Трухляков оказалась у самого подножия холма, я активировал заранее подготовленную ловушку.
Земля под ногами тварей внезапно треснула с глухим стоном, словно живое существо, не выдержавшее тяжести, и более двадцати Бездушных безмолвно провалились в широкую яму глубиной около двух метров. Их конечности хаотично мелькали в воздухе, как у перевёрнутых насекомых.
Всё это время не смолкал оружейный грохот, и едкий запах порохового дыма облаком собрался вокруг нашей позиции.
В яме же царил настоящий хаос — Трухляки карабкались друг на друга, пытаясь выбраться, но лишь мешали сами себе.
Стриги оказались умнее и сильнее. Широкоплечий человек, чью грудную клетку и лицо покрывали щупальца, даже не замедляясь, грациозно выпрыгнул из ямы, а за ним последовал и кабан-секач, с неожиданной для своей массы ловкостью взобравшийся по смёрзшейся земле.
— Приготовиться! — скомандовал я, и охотники заняли позиции. — Этот — мой!
Пальцы сжали рукоять глефы, ощущая привычную шероховатость обмотки и успокаивающий холод металла, передающийся даже через перчатки.
Стрига-человек первым достиг вершины холма, где его встретил я. Время словно замедлилось, как всегда бывает в бою. Я видел каждое движение тварины, каждое подрагивание щупалец, каждую каплю чёрной жидкости, стекающей по ним. Мышцы отреагировали раньше, чем разум — годы тренировок и сражений отпечатались не только в памяти, но и в самой плоти.
Не собираясь подставляться, я отсёк выброшенные в мою сторону когтистые руки, и, крутанувшись на месте, распластал врага на две части. Глефа из Сумеречной стали вспорола рёбра, органы и позвоночник так, словно они были сделаны из хлебного мякиша. Упавшие на землю торс и чуть в стороне ноги тут же оказались под ударами пары бойцов с алебардами, превративших их в мясную нарезку.
Боковым зрением я заметил Евсея, прибывшего с нами из Дербышей. Его глаза были круглыми от изумления и ужаса, а рот приоткрыт. Он явно никогда не видел ничего подобного — как слаженно работает хорошо обученная и экипированная дружина. Методичность, с которой мои люди уничтожали Бездушных, повергла его в шок.
Тем временем Стрига-кабан упорно лез по холму под шквальным огнём из шести ружей. Его копыта выбивали из промёрзшей земли фонтанчики мокрой грязи, брызгами разлетавшиеся вокруг. Несмотря на многочисленные попадания, тварь продолжала двигаться. Он почти достиг вершины, когда я подсёк его переднюю лапу. Моя глефа взрезала воздух с низким, поющим звуком, а когда лезвие вошло в тело Стриги, я почувствовал лёгкое сопротивление, будто разрубил плотную глину, а не условно живую плоть.
Тварь потеряла равновесие и с пронзительным визгом скатилась обратно в яму, погребая под собой нескольких Трухляков.
Борис и Силантий спустились ниже по склону, держа наготове свои алебарды. Когда кабан снова попытался выбраться, они удержали его на расстоянии вонзив копейные острия в уродливую морду. Длинные древки не позволяли врагу приблизиться, в то время как остальные алебардисты атаковали сверху, методично нанося раны, пока тварь не перестала двигаться.
— Приступайте к зачистке, — скомандовал я, — берегите патроны.
И охотники начали планомерно уничтожать оставшихся в ловушках Бездушных. Снег под их ногами превратился в кашицу из грязи, крови и внутренностей тварей, хлюпающую при каждом шаге. Алебарды позволяли им держаться на безопасном расстоянии, в то время как я внимательно
