Поиски утраченного завтра - Сергей Лукьяненко
Я с достоинством поправил одежду хоппера.
— Да, и горжусь собой.
— А телефон?
Я вытащил из кармана пластинку телефона для двух абонентов — тонкую, как открытка, с риской поперёк. Разломил телефон посередине, и одну часть отдал другу.
— До вечера я дома не появлюсь. Может, в центр поеду. Звони.
Под хохот Тонсо мы обнялись, и я вышел из кабинета.
Ну надо же, какую смешную плату он затребовал! Прийти на его похороны!
У Тонсо есть все шансы прожить ещё лет пятьдесят. Может, и больше, с его-то деньгами.
У меня таких шансов нет.
…Через сутки, стоя у могилы Тонсо Мея Исишата и ловя на себе недовольные взгляды хро из числа друзей и родственников, я размышлял: знал ли он, насколько всё серьёзно, беря с меня обещание?
А если знал, то почему не отказался под тем или иным благовидным предлогом?
Но сейчас, вызывая лифт, я думал лишь о том, что Тонсо чудак.
Ужасно жалко, что мы с хро ненавидим друг друга… Для других видов, конечно, это огромный плюс.
Это, кстати, была интересная мысль. Но лифт пришёл быстро, и я задумался о том, как дойти до метро без приключений.
Посетить ресторан в квартале хро было бы интересно: наша физиология практически одинакова, вкусы похожи, их пища вполне съедобна для землян. Да и вряд ли бы меня попытались прикончить посреди дня в центре города. Я даже стал поглядывать на вывески, но потом с грустью понял, что здесь мне непременно плюнут в соус или нассут в суп.
Так что я сел в метро и поехал в центр Пунди.
Столица планеты Граа настолько огромна, что её трудно воспринимать как одиночный город, скорее, это небольшая страна. Здесь живёт около семидесяти миллионов разумных — земные Шанхай, Мумбай и Стамбул отдыхают. В городе текут реки, он граничит с тремя морями, тут есть леса, две горы, степной сектор и болото. Причём это всё обитаемо, это не формально приписанные к мегаполису площади. Водные и амфибийные виды заселяют заливы и реки, есть свои обитатели в чаще лесов и посреди степей, даже болото заселено тремя разумными культурами. Исторически каждый новый вид получал право на создание анклава внутри города, некоторые предпочитали жить там, среди своих, другие быстрее преуспевали в Слаживании и расселялись на общей территории. Сеть движущихся дорог и скоростного метро сшивает всё пространство Пунди в единое целое, метро тут реально скоростное, с очень сложной системой разграничения ближних и дальних поездов. Но всё-таки до центра я ехал почти час и успел проголодаться.
Я не знаю, обязательно ли мне есть. Однажды пришлось просидеть без пищи и воды почти три недели. Я был очень зол, очень голоден, но почти не исхудал.
Наверное, какой-то предел голодания есть и у меня. В конце концов, законы мироздания можно очень хитро исказить и запутать, но до конца от них не уйти. Рано или поздно наступит расплата.
Да и вообще я люблю поесть.
Здесь, в центральном квартале, который был размером не меньше старой Москвы в пределах МКАДа, на видовые отличия мало смотрели. Здесь работали те разумные, что были в Слаживании куда дольше нас или хро. Кто совершенно не заморачивался не то, что по поводу цвета кожи или количества глаз, но кого и щупальца с чешуёй не смущали. Те, кто был красой и гордостью Слаживания.
Впрочем, рили, люди, хро и хопперы здесь тоже встречались. Были даже муссы, которые выглядели вполне цивилизованными!
Я шёл по улице, выглядевшей, как мечта фантаста о прекрасном далёком будущем. Тут было всё, что когда-то придумывало человечество: движущиеся дороги и тротуары, дома большие и маленькие; сверкающие башни из стекла и металла удивительно гармонично соседствовали со строениями из камня и дерева. Повсюду маленькие скверы с зелёными, фиолетовыми, розовыми и оранжевыми деревьями и кустами. Газоны, похожие на мозаичные картины из цветов и трав. Машины, скользящие по дорогам, пешеходы на левитирующих дисках и досках, порхающие в воздухе на невидимых крыльях силовых полей. Здесь было всё самое лучшее и красивое из всех миров Слаживания, жили и работали здесь тоже самые лучшие, умные и благородные.
Ненавижу этот район. Витрины всегда врут.
Но кормят здесь хорошо.
Телефон запиликал в кармане, я достал его и поднёс к уху.
— Никита, — сказал Тонсо. — Ты ещё в нашем районе?
— В центре. Решил никого не напрягать, обедая у хро.
Тонсо одобрительно хрюкнул в трубку.
— Правильно. Ты уже решил, где будешь?
— Пока ещё…
Тут я увидел высоченную башню с названием, которое для меня звучало как «Вавилон», и понял, что подсознательно искал именно её. Последний раз я был тут лет тридцать назад. С тех пор башня стала выше этажей на двадцать, но осталась именно тем, чем была — самым знаменитым рестораном Слаживания.
— Решил. В «Вавилоне», в земной зоне.
— Замечательно. Будь там, я отзвонюсь. Кое-что получается, но не стану загадывать.
Я зашёл внутрь. Текучий, будто волна, голубовато-зелёный спиральный пандус понёс меня вверх — этаж за этажом, мимо кухни самых разных видов, адаптированной для всеобщего употребления. По левую руку, за стеклянной стеной, проплывал город. По стене рядом со мной скользило туманное пятно светофильтров, формируя самый приятный для человека спектр. По правую руку сменяли друг друга ресторанные залы. Тут были существа, хорошо мне знакомые, были существа, про которых я знал мало, попадались существа, про которых я только что-то слышал, и существа, совершенно незнакомые. Даже если бы я активировал цепочки памяти и вспомнил всё, что когда-то узнал о видах Слаживания, наверняка нашлось бы несколько новых. Последние два-три года я совсем потерял интерес к новостям.
А ведь ещё были памятные залы тех цивилизаций, что так и не вошли в альянс, вымерли до контакта или были потеряны в ходе Слаживания.
К счастью, я помнил, как посещал «Вавилон», и мне не было нужды следить за вывесками и указателями. Этаж, занятый рестораном кнафт, пропустить невозможно — такой там стоял стрекот и такие мощные (пусть и приятные) запахи доносились до пандуса. Зал землян как раз был следующим.
Время обеда уже прошло, время ужина не наступило. Поэтому землян тут сидело мало, основные посетители были других видов. В секторе французской кухни расположилась семья земноводных трекс, до комичного похожих на гигантских прямоходящих лягушек. Неужели они пришли сюда попробовать лягушачьи лапки? С одной стороны, омерзительно, а с другой — вполне
