Закатное солнце почти не слепило (СИ) - Артем Губкин
— Сбрендившая готесса — обычное дело.
— У вас в Румынии, — сказала Таня и при этих словах многие удивлённо посмотрели на четверых подруг, — может это и обычное дело, а насколько я знаю отечественных доморощенных готов, которые, кстати, почти у нас вымерли, — они серьёзные и важные, больше всего боятся своё бледное лицо уронить. А то пирожки с повидлом под рубашку ныкать!
— Но директор же сообщил, что это театральная постановка. — Сказала худенькая Оля.
— И ты хотела в ней поучаствовать. — Хиз сочувственно покачала головой. — Мне кажется, что если в лагере и организуют какой театр, той девушки в труппе ты точно не увидишь.
— В каком трупе?! — хихикнула Вика.
— В таком! — Закричала Таня с поднятыми кверху руками со скрюченными пальцами. Все засмеялись, — удивительно, как быстро произошёл переход от общего замешательства, к веселью.
— Ну хватит, — сказала, улыбаясь, Аня, — будем байки травить и пугать друг друга вечером.
— Если немедленно не пойдём, — согласилась Марина из отряда «Ласточек», — точно без ужина останемся.
— В тебя кроме компаса, еще и часы встроены? — Недоверчиво спросила Рита.
— Нет, вот у нёё на руке, — она показала на Алёну, — подсмотрела.
— Как в такой момент можно думать об ужине?! — Возмутилась Хиз.
— Обыкновенно, — ответила Марина, — думаю, не одной у меня в животе бурчит.
— А вдруг мы в опасности в этом лагере? Надо скорее решать: что делать дальше, в свете вот этого! — Все снова глянули на статую Пожарного — искры заката ушли из его глаз, солнце спускалось всё ниже в густую листву.
— Тем более надо выбираться поскорее. — Сказала Аня. — Не хотела бы я после заката оказаться на этой поляне. А обсудить всё предлагаю в корпусе, после отбоя.
— На мягких диванах в комнате для сборов! — Почти пропела Рита. — Пошлите! — Она вскочила на ноги.
— Куда? — Спросили у неё сразу несколько девушек.
В ответ Полина пожала плечами и повернулась к Марине. Та посмотрела по сторонам и стал рассуждать вслух:
— Мы вышли из леса, а «Нимфы» высыпались из дорожки с «дятлом», которая точно не ведет в нужную сторону. Нам туда, — навигатор показала вверх по склону, — имеет смысл поискать еще одну заросшую аллею.
Марина обошла памятник и направилась к зарослям деревьев и кустарника, окаймлявшим поляну. Девочки двух отрядов поднялись с насиженных на ступеньках мест: «Нимфы» сразу, стараясь держаться вместе, а «Ласточки» медленно, стеная от показной и настоящей усталости.
— Есть дорожка! — Закричала навигатор — она первая приблизилась к зарослям, сразу за ней шли почтальоны. Аня и Рита подозвали девушек — отряды стали собираться у входа в новую аллею. «Насколько быстрее я передвигалась бы сама», — подумала Риточка. Аня, словно прочитав её мысли, сказала негромко вслух: «Мы тащимся, как снежный ком — то рассыпаемся, то собираемся снова».
Новая дорожка начиналась тоже лестницей в три ступени, спрятанной за редкой травой в тёмной арке разросшихся деревьев. Сначала вошла Полина, за ней Аня — они пропускали всех вперёд и считали. Вскоре аллея стала похожа на вагон метро в час пик — оба отряда сгрудились вместе на узеньком пространстве, никому не хотелось далеко заходить в заросли. Благодаря преграждавшим путь лапам зелёно-голубых елей, уже в пяти шагах силуэты начинали теряться в переплетении веток.
— Кажется, я обсчиталась, — сказала Аня Рите.
— Я тоже. Сколько у тебя получилось?
— 33 вместе с нами — на одного больше.
— И у меня. Ну, главное, что не меньше! — Махнула рукой Риточка и стала пробираться в авангард отрядов. Почтальон «Нимф» последовала за ней, внимательно вглядываясь не только в окружающую чащу, но и, исподволь, в девчонок.
Маргарита и Светлана стояли возле памятника, задрав головы — несколько секунд они не шевелились, а просто смотрели. Наконец вожатая «Ласточек» дёрнулась к наручному навигатору и отметила место на карте, потом достала рацию и связалась с директором «Кристала». В это же время вожатая «Нимф», глядя в один окуляр, стала снимать всё на стереокамеру, похожую на бинокль. Она обвела камерой площадь, обошла вокруг пожарного, запечатлела крупным планом табличку и лицо в противогазе.
Спустя полминуты, как отряды вошли в аллею, за ними поспешили вожатые.
— Кто такой «Неизвестный Пожарный»? — Спросил Спартак Петрович у Радости 144-99. Та сидела на полу в его кабинете и смотрела на большом экране детский канал. Директор еще не знал, что делать с гостьей, а потому пока держал её рядом. Впрочем, благодаря неограниченному запасу конфет, печенья и компота, та была не против.
Радость, нажав кнопку на пульте, выключила звук на телевизоре, поднялась, поправила юбку, смахнула тыльной стороной ладони крошки вокруг рта и стала рассказывать, словно отвечая на уроке. Смотрела она в окно, за которым пейзаж насыщался красками вечера, а оранжевый свет острыми языками рассекал глубокие и длинные тени оврагов, аллей, парков, отдельных деревьев и корпусов лагеря.
— В 1984 году нашей эры Государство потеряло одну из своих самых укреплённых крепостей на южной границе — город Плутоний. Здесь только зарождалось производство сверхмощного оружия на основе атомной энергии, служащей Человечеству уже более 50-и лет.
Директор слушал, ему сразу же хотелось перебить Радость, чтобы задать уточняющий вопрос, но он только качнул головой и стал изредка помечать в блокноте.
— Крепость находилась в стадии секретного проекта. О ней кроме обитателей, а это были и строители города, которые поселились здесь же, и избранные учёные, отправившиеся в бессрочные командировки, и гарнизон приставленный охранять Плутоний, знал только Совет Управителей. Связь с городом была потеряна вечером, 20 октября. Уже через час после тщетных попыток восстановить канал, был подготовлен и послан разведывательный самолёт, который достиг Плутония всего за 40 минут. На том месте, где среди пустыни с высоты 10 километров должен был сиять огнями улиц недавно построенный город, виднелся только тусклый уголёк.
На следующий вираж самолёт спустился до 1 километра. Его зоркие камеры, а через них и Совет, смотрели на горящие улицы, заполненные ордами Врагов. Члены совета поначалу отказались верить своим глазам — в одной толпе рушили и рвали остатки города люди-изгои и чудовища-нелюди. Тогда они впервые объединились.
Количеством своим враги превосходили всё население города в 10 раз, они заполнили Плутоний, словно чёрная смола, которая разливалась и разливалась по улицам. Гарнизон, расположенный перед городом, догорал, по-видимому, он был уничтожен первым. Но возле арсенала постоянно вспыхивали яркие зарева. Опустившись еще ниже, разведчику удалось заснять человека — пожарного, последнего защитника оружия, которым город не успел воспользоваться. Он медленно отступал среди бетонных переулков гарнизона, а на него катилась подожженная им волна чудовищ и изгоев. Огнемёт —
