Вохштерн - Антон Клеттин
— Вот так, — развел руками мужик, опуская лук. — Забрили старосту в солдаты. Еще полгода тому.
У меня немного отлегло от сердца, но я все же решил уточнить:
— Кто забрил?
— Дак, кто — кто? Его милость, виконт фон Фельзен. Кто ж еще?
— И что?
— А ничего. С тех пор и не видели старосту. Женка его себе места не находит, сынишка тоже.
— А с частоколом что случилось? — Задал я новый вопрос.
— Да эт ребята Кривого к нам зачастили. Прознали, знач, что Глинора нетути, а виконт свой э…иди… Тьфу ты, всегда забываю, как оно. Короче, запретил всем поселениям, где есть частокол ворота закрывать. Ну, те и повадились к нам. А без ворот как борониться будешь?
— Он что, совсем идиот? — Зачем-то задал я чисто риторический вопрос.
— Кривой-то? Да нет, вродь, не идиот.
Я усмехнулся. А мужик-то не такой уж простак, каким хочет казаться. Вон, как ловко выкрутился, сделав вид, что не понял кого именно я назвал идиотом. Быстро сообразил, что бывает за оскорбление лендлорда. Да и мне напомнил. Поэтому, я, сделав вид, что имел в виду именно неизвестного мне Кривого, сказал:
— Ну так, а чего он от вас хочет?
— Ясно чего. Добра нашего, да баб снасильничать. А кого и увести да охолопить. Чего еще таким сволочам-то, нужно? Ну да ничего, мы его людишек не раз уже били. Жаль только самого Кривого не достали ни разу. Он, падла, за спинами своих отсиживаться любит. А после, когда прежних мы железом накормим, он новых набирает и снова к нам приходит.
— А почему именно к вам?
— Дак, все остальные деревни ему дань платят. А мы одни отказались. Вот и лютует.
— А виконту чего не пожалуетесь?
— Пытались. Только виконт далеко. В Фельзене. Пока доберешься — обязательно наткнешься на недобитков Кривого. А те и так злы на нас. Так что… Сам понимать должон. Да и занят его милость. Раньше оно как было — последний день месяца, он старост принимал, выслушивал, да и решал что, да как. А уж полгода, как мужиков в солдаты брить стали, так и не принимает простой люд больше. В замок к нему не попасть.
— А что, разве война с кем-то? — Прикинулся я дурачком.
— Не, хвала богам, — мужик сделал жест, будто стряхивал воду с рук, — войны нет.
— Зачем тогда его милости солдаты?
— Это ты у него спроси, паря, — улыбнулся дядька. — Нам его милость не докладывал. Но, ходят слухи, что захребетники воду мутят. Вот и перестраховывается наш господин.
— Так если с захребетниками проблемы, то почему бы не держать ворота закрытыми? Вдруг нападут среди ночи?
— А это ты у дядюшки его милости спроси, у графа де Феля. Говорят, это от него пошло. Вроде как от бунтовщиков так борониться думают.
Я на это лишь покачал головой. Идиотизм полной воды. Но, если мужик прав и инициатива исходит от графа, то все становится на свои места. Видимо, знатно того напугали события вокруг Фельска. Вот он и психанул, приказав не запирать ворота укрепленных поселений. Так сразу становилось понятно кто бунтовщик, а кто нет. А то, что крестьян поубавится, так их после зимы всегда меньше становится. А бабы на то и бабы — еще нарожают.
В принципе, если так подумать, то я от такого положения вещей только выигрываю. Одно дело — покинуть безопасное насиженное место, а совсем другое — бежать от произвола идиота-владетеля, который из-за своих страхов готов гробить своих подданных. Уверен, что весной любой из этих людей ухватится за возможность сбежать к клятым захребетникам.
Жаль только, что мне они без непосредственно Глинора совершенно не нужны. Так что, нужно сначала узнать поподробнее у мужичка о том, куда подевался их бывший староста, а после выручать его. А уж он пусть сам решает — ехать ли ему со мной, и забирать ли еще и сельчан.
Ну, я и повел легкую и ненавязчивую беседу с привратником. Судя по всему, ему было скучно тут торчать одному на холоде, так что он с радостью меня поддержал. И так, потихоньку, полегоньку, я и выведал все, что меня интересовало.
В принципе, никакого особого секрета тут и не было. Глинор был не только отличным плотником, хорошим хозяйственником, но и всей душой радел за свой поселок и людей его населяющих. И, когда прискакал чиновник с охраной от его милости, с приказом, в котором старосте предписывалось отправить половину всех дееспособных мужиков своего поселка в армию, то поступил как настоящий лидер. Напоил глашатая, охрану, да и уговорил того слегка подправить список. Понятное дело, что не бесплатно.
Но, выполнять приказ его милости все равно было нужно. Так что от деревни в солдаты пошли всего пятеро: староста, его шурин, да трое добровольцев из местных, что не так нужны были поселению.
Оно, конечно, и старосте стоило бы остаться. Только, тот рассудил, что плотник и столяр посреди жатвы деревне не так нужны, как пахари. А случись что — односельчане за частоколом отсидятся. Только вот, кто же знал…
Так мы и общались, пока мужик внезапно не прервался на полуслове и задал вопрос, который должен был задать еще с час назад, когда стало понятно, что у меня нет дурных намерений:
— Ой, а чой-то я тебя за околицей-то держу. Ты, небось, замерз весь? Да и лошадка твоя, вон, вся уже трясется.
Я глянул на Ромчика, и правда, тот слегка подергивал шкурой, но с ознобом это никак не было связано. Такое с ним случалось, когда ему начинало казаться, что мы слишком долго торчим на одном месте. Характер, короче говоря, проявлял.
Но, некоторый смысл в словах привратника все же имелся. В самом-то деле, уже вечереет, и пора бы уже искать ночлег. Все равно, до лагеря, в котором держат Глинора (а я и это умудрился узнать) было еще часов двенадцать ходу, не меньше. Так почему бы и не тут?
— Есть немного, — наконец ответил я. — Слушай… Э-э-э, — я только сейчас понял, что до сих пор не знаю, как зовут словоохотливого привратника.
— Хонир, — представился тот.
— Шурик, — решил я назваться настоящим именем, дабы не смущать мужика фарским. Мало ли как он отреагирует, раз тут так боятся подлых захребетников. — Так вот, Хонир, можно у вас на ночлег остановиться-то?
— Да сколько угодно, — улыбнулся тот. — Как до площади дойдешь, там направо. Постучишься в крайний слева дом. Там еще ставни резные, алые. Скажешь, что от меня и что тебе ночлег нужен. Тебе моя женка и сын все расскажут. А коняшка твоя в сарайке переночевать может. Там места хватит, да и солома найдется.
— Спасибо, Хонир, — искренне поблагодарил я и направился внутрь поселка.
Глава 15
Жена Хонира оказалась крутобокой большегрудой теткой «далеко за». Приветливой и хлопотливой. Она, стоило мне только объяснить цель визита, тут же заохала, заахала и окружила меня такой искренней заботой, какой я давненько уже не испытывал.
Нас с Ромчиком определили на постой, выдали вечернюю пайку и обиходили как родных. А еще, что мне понравилось, наверное, больше всего — Малья (так звали эту чудесную женщину) не стала строить из себя скромницу и спокойно, с достоинством приняла предложенную плату.
Почему я решил расплатиться сразу? Да грызло меня одно предчувствие. Я когда поужинал, то согласился еще немного посидеть за настоечкой с сыном Хонира. Решил, что неплохо будет поговорить о том, о сем, узнать то, чего у его отца не успел. Ну и узнал от него, что бандитов Кривого давненько уже не видели в этих краях. Хотя, раньше те чуть ли не каждые пару недель приезжали требовать дань. А тут прошло уже три, и тишина.
И вот что-то мне подсказывало, что с моим везением те припрутся аккурат в тот момент, когда я буду тихо-мирно сопеть себе в две дырки. Вот и расплатился заранее, чтобы не обижать добрых людей, если вдруг что. И Ромчика распрягать не стал по той же причине.
С рассветом пришло понимание, что Нострадамус из меня так себе. Из плюсов — я великолепно выспался, и чувствовал себя бодрым и готовым к новым свершениям. И это несмотря на то, что лавка в сенях была далека по комфорту от тех же кроватей в убежище. Из минусов — Ромчик снова надулся как мышь на крупу. Не понравилось ему, понимаешь ли, спать
