Эрик Рассел - Невидимый партнер
Такая игра с подглядыванием продолжалась с разными перерывами часа четыре, пока наконец обладателю глаза это не надоело. Тогда Лайминг незамедлительно соорудил новую спираль и заорал в нее что есть мочи, чем вызвал еще один набег охраны. На этот раз его не раздевали и камеру не обыскивали, удовольствовавшись конфискацией загадочного предмета. Симптомы усталости были налицо.
От принесенного ригелианином мотка проволоки остался небольшой кусочек, которого могло хватить только на одну штуковину. Лайминг решил сохранить ее на будущее, а пока – вздремнуть. Скудная пища и недосыпание грозили подорвать его силы.
Рухнув на скамью, он облегченно вздохнул и прикрыл воспаленные глаза. Через пару минут он выдал такой храп, как будто перепиливал решетку. В коридоре воцарилась паника, закончившаяся очередным вторжением.
Проснувшись от шума, Лайминг призвал на головы тюремщиков все известные ему беды. Потом снова улегся. Он вымотался до чертиков, но и занги выглядели не лучшим образом.
Землянин спокойно проспал до полудня, прервавшись только для уничтожения гнусного завтрака. Потом настало время обычного гнусного обеда. На прогулку его не выпустили. Он дубасил и лягал дверь, требуя, чтобы ему сообщили, почему его лишают прогулки, и угрожая всем и каждому принудительной кастрацией. Никакого эффекта.
Он присел на скамейку и погрузился в раздумья. Может быть, отмена единственной поблажки – месть за то, что по его милости они всю ночь скакали, как перепуганные блохи?
Или они подозревают ригелиан и не хотят, чтобы он с ними встречался?
Как бы там ни было, он дал врагам прикурить и славно развлекся! В одиночку задал им по первое число! А это уже кое-что. То, что боец попал в плен, вовсе не значит, что он вышел из боя. Даже из-за толстых стен он сумеет докучать противнику, отнимая время и энергию, подрывая моральный дух, выводя из строя хотя бы немногих из вражеской шайки.
"Теперь, – решил он, – самая пора распространить и усилить угрозу". Здесь нельзя торопиться – сделать это нужно как можно основательнее. Чем меньше в ней будет конкретики и чем более туманно он ее сформулирует, тем успешнее сумеет приписать ее действию любые несчастья, которые раньше или позже непременно случаются со всеми.
Эту технику во все времена применяли гадалки. Люди склонны придавать особый смысл туманным изречениям, когда в воображении возникают и вырисовываются некие неконкретные обстоятельства. Тут даже не нужно быть особо легковерным. Заставьте человека чего-то ожидать, а потом любую отдаленно схожую ситуацию он истолкует на свой лад, и сам же ахнет от удивления.
Очень скоро на вашем пути встретится высокий брюнет.
После такого пророчества сгодится любой мужчина, ростом выше среднего и потемней альбиноса. А очень скоро – понятие растяжимое от пяти минут до пяти лет. "Мамочка, вчера заходил страховой агент, так вот он мне улыбнулся! Ты ведь помнишь, что говорила цыганка?"
Стоящего результата можно добиться, только приспособившись к окружению. Если окружение в корне отличается от привычного, то и приспосабливаться к нему придется совершенно по-особому. Судя по всему, он, Лайминг, – единственный землянин в тюрьме и вдобавок единственный узник, содержащийся в одиночке. Значит, его тактика не должна иметь ничего общего с планами ригелиан.
Ригелиане не стали бы таиться и осторожничать впустую, без сомнения, они затевают что-то крупное. Почти наверняка – роют тоннель. Может быть, и сейчас кто-то из них, сидя под землей, скребет и царапает землю голыми руками, пробивается через грунт и скалу, извлекая раз за разом горстку породы.
Продвигается за ночь на мучительные два-три дюйма. А на психику давят постоянный риск и бесконечные мысли о том, что тебя обнаружат, поймают и, скорее всего, безжалостно прикончат. Труд целого года может мгновенно пойти насмарку от единственного окрика, одной автоматной очереди.
Тоннель – это первое, что приходит в голову при слове «побег». Однако, чтобы выбраться из неприступного каменного мешка, вовсе не обязательно совершать отчаянный и эффектный побег. Имея достаточно терпения, изобретательности, красноречия и хитрости, можно убедить врага распахнуть двери и вытолкать тебя на свободу.
В любой ситуации сначала нужно хорошенько поворочать мозгами, которыми наградил тебя Господь.
По теории вероятности в тюрьме и за ее стенами должны происходить разные события, в том числе и неприятные для врага. У кого-то из офицеров, прямо под портупеей, могут случиться колики. Или какому-нибудь охраннику повезет слететь с лестницы, ведущей на сторожевую вышку, и сломать ногу. Кто-то может потерять деньги, штаны или голову.
Где-то поблизости может рухнуть мост, или сойти с рельсов поезд (или то, что у них ездит по рельсам), или разбиться при взлете корабль. А еще может произойти взрыв на фабрике боеприпасов. Или какой-нибудь военачальник сыграет в ящик.
И тогда, сумей Лайминг доказать, что автор большинства этих напастей – именно он, у него сразу появятся козыри.
Главное – так все обставить, чтобы они не смогли его разоблачить и отомстить ему, бросив в камеру пыток.
Секрет идеальной стратегии в том, чтобы найти такой способ убедить врага в своих кознях, при котором он уверится в собственном бессилии противостоять им. Если это выгорит, что само по себе большой вопрос, неприятель должен прийти к логическому выводу, что единственный способ избавиться от постоянной напасти – это избавиться от самого Лайминга, причем живого и невредимого. Здесь возникает слишком много вопросов, но если бы ему удалось накрепко связать причину и следствие, то им, дабы избавиться от следствия, пришлось бы устранить причину.
Достичь столь фантастического результата – колоссальная проблема, которая, будь он дома, привела бы его в полное смятение. Скорее всего, он просто объявил бы ее неразрешимой, несмотря на основную заповедь звездных войн, согласно которой неразрешенных ситуаций не бывает. Но здесь у него было Целых три месяца, чтобы придумать свой план, а суровая необходимость прекрасно стимулирует умственную деятельность.
Всего через десять минут для Лайминга пришло время пустить в ход заготовленную идею.
На этот раз никто не вламывался в камеру с обыском. Из проема открытой двери на него мрачно уставились трое охранников. Один из них проскрипел:
– Тебя срочно требует комендант. Амаш, фаплап.
Лайминг спокойно встал и вышел, бросив на ходу:
– Раз и навсегда запомните: я вам не фаппап, ясно?
Охранник в ответ грубо ткнул его в спину.
За письменным столом сидело трое. По бокам примостились два младших офицера, а в центре лениво развалился комендант. Это был огромный верзила. Глаза без век, прикрытые роговыми наростами, делали его взгляд холодным и пронзительным.
Пока комендант изучал пленника, Лайминга непринужденно расположился в удобном кресле. Тут же офицер, сидевший справа, рявкнул:
– Встать! Стоять смирно в присутствии коменданта!
Лайминг не торопился исполнять приказание. Комендант махнул рукой, отменяя приказ.
– Пусть сидит, – устало сказал он.
"Решил установить контакт и для начала сделал уступку", – подумал Лайминг.
Его заинтересовала стопка бумаг на столе. "Наверное, полный перечень моих прегрешений, – предположил он. – Что ж, время покажет. В любом случае, у меня есть про запас одна-другая уловка, которые можно пустить в ход против врага.
Было бы просто жаль не воспользоваться их полным невежеством в отношении землян. Правда в этом нет ничего удивительного: союзники ничего не знают о зангах, а занги почти или совсем ничего не знают о некоторых союзных расах, в том числе и о землянах. Общаясь со мной, они общаются с неизвестной величиной. А отныне эта величина удваивается, поскольку к ней добавлен X".
– Мне доложили, что вы уже освоили наш язык, – начал комендант.
– Отрицать бесполезно, – признался Лайминг.
– Вот и отлично. Теперь расскажите нам о себе, по возможности подробно.
– В беседе с майором Клавизом я все подробно рассказывал.
– То, что вы говорили раньше, меня не волнует. Вы будете отвечать на мои вопросы сейчас, и я рекомендую вам говорить правду. – Комендант начинал терять терпение.
Разложив на столе официальный бланк, он поднял перо и начал допрос по всей форме:
– Наименование родной планеты?
– Земля.
Комендант записал транслитерацию на своем языке и продолжал:
– Наименование расы?
– Землянин.
– Наименование вида?
– Хомо носипаца, – сказал Лайминг, сохраняя на лице выражение полнейшей серьезности. Почему бы ему не назваться вместо человека разумного, человеком-творцом? Тем более, что в данной ситуации он действительно занят творческим процессом.
Записав название, комендант с сомнением осведомился:
– А что это значит?
– Человек, странствующий в космосе, – ответил Лайминг.
