Пол Андерсон - Мятежные миры
— Многомудрый, — шепнула Кэтрин. — Самый умный из них. Этому хиишу потребуется всего мгновение, чтобы усвоить то, что ему скажут остальные.
— А партнеры этой пичужки тоже принадлежат к числу уважаемых граждан?
— Ш-ш-ш… не так громко… Я не знаю местных обычаев, но они, по-видимому, глубоко почитают Многомудрого. Что ж, вы же тоже считаете, что существа с наилучшими наследственными данными должны занимать и наиболее важные места, не так ли? Я думаю, что Открыватель Пещер — исследователь и искатель приключений. Его хииш впервые познакомился с людьми, наткнувшись на лагерь ксенологов в двухстах километрах отсюда. Многомудрый черпает силу и смелость у тех же ногаса и рукаса, но сейчас приключения этого хииша — это приключения духа и мысли… Ну, кажется, он уже готов. Мне придется повторить ему всю информацию, которая улетела куда-то вместе с прежним крылосом.
Разговор затянулся до ночи. Зажгли факелы, подбросили дров в очаги, в каменных горшках поставили вариться еду. Хотя ногасы могли питаться одной сырой зеленью, они все же предпочитали более вкусную и питательную пищу, если могли ее получить. Из джунглей вернулись еще несколько дидонцев, освещавших себе дорогу домой светящимися грибами. Они притащили корзины съедобных корней. Без сомнения, охотникам и сборщикам дикорастущих растений приходилось скитаться по джунглям по несколько дней подряд. Помещение наполнилось щебечущими, кашляющими и хрюкающими звуками, Флэндри и его людям пришлось ограждать своих раненых от любопытства охотников, стараясь делать это предельно дружелюбно.
Наконец Кэтрин, постаравшаяся как можно точнее скопировать жест уважения, отозвала в сторону своих товарищей-терран. В красном колеблющемся свете факелов ее глаза и волосы сверкали.
— Это было нелегко, — говорила она возбужденно. — Но мне удалось убедить его. Мы получим эскорт — довольно скромный, проводников и носильщиков. Я думаю, уже через часов сорок — пятьдесят мы сможем выступить… домой!
— Это для вас дом, — пробурчал кто-то.
— Заткни пасть! — рявкнул на него Флэндри.
Глава 10
Столетиями раньше бродячая планета прошла мимо беты Креста. Планеты, не имеющие своих солнц, не такая уж редкость, но в астрономически безбрежных просторах натолкнуться на такую планету — почти чудо. Этот шар пролетел мимо и перешел на гиперболическую орбиту. Приблизительно равная Терре по величине, планета еще во времена своей пылкой юности успела отравить свою атмосферу ядовитыми газами. Затем, когда ее внутренний жар улетучился в космическое пространство, эта атмосфера замерзла. Огромное голубое солнце, мимо которого она прошла, вскипятило ее океаны и расплавило атмосферу. Несколько лет на планете безумствовали штормы. В конце концов космический холод снова вернул себе свои владения, и этот короткий инцидент не имел бы никакого значения, если б не приключился в старые добрые дни Торгово-технической Лиги и не был замечен теми, кто понял, какие колоссальные прибыли можно из этого извлечь. Синтез изотопов в тех гигантских количествах, которые требовались цивилизации, основанной на космических перелетах, был узким местом тогдашней экономики. Моря и атмосфера использовались для охлаждения, континенты — для свалок радиоактивных отходов. Если небесное тело было безжизненным, оно, как правило, оказывалось слишком холодным или слишком раскаленным для использования. И вдруг появляется Сатана с идеальной температурой с точки зрения производства расщепляющихся материалов. И как только штормы и землетрясения утихли, на планету хлынули орды предпринимателей.
В Темные Времена собственность, легальная принадлежность, инвестиции и доходы, каждый аспект взаимоотношений с обжитой частью Вселенной менялись для Сатаны так же, как и для всех остальных миров. На какое-то время ее забросили. Но ведь там и раньше никто не жил. Ни одно живое существо не могло жить в этой ядовитой атмосфере и в условиях убийственного радиоактивного фона. Роботы, компьютеры и автоматика — вот обитатели Сатаны. И они продолжали функционировать, даже когда цивилизации распадались, сражались друг с другом и снова поднимались из руин. Когда же какой-то имперский аристократ направил туда автоматически пилотируемый грузовик, автоматы доверху нагрузили его сокровищами.
Защита Сатаны стала главной причиной создания системы гарнизонов и колонизации планет в секторе альфы Креста.
Диск Сатаны темнел на фоне созвездий, видимых на экранах командной рубки Хью Мак-Кормака. Бета уже давно уменьшилась и превратилась всего лишь в самую яркую звезду среди прочих. Но машины не нуждаются в естественном солнечном свете. На экранах был виден шар, окутанный дрожащими газовыми испарениями, слабое свечение облаков и океанов с черными пятнами — надо полагать, сушей. Это была унылая пустыня, особенно если вы выводили на экран изображение ее поверхности: безжизненные горы, бездонные провалы, голые каменные равнины, холодные мертвые моря, окутанные вечной тьмой, нарушаемой лишь светом редкого фонаря или голубым свечением радиоактивных горных пород. И ни звука, кроме воя ветра или наката стерильных вод океана на берег, и никаких событий в течение многих веков, кроме бездушной, бессмысленной работы машин.
Но для Хью Мак-Кормака Сатана означала Победу! Он отвел глаза от этой планеты и дал им возможность отдохнуть, направив взгляд в открытый космос. Туда, где сверкали созвездия. Туда, где сейчас гибли люди.
— Мне надо было быть там, — сказал он. — Надо было настоять на своем.
— Вы там ничего бы не сделали, сэр, — ответил ему Эдгар Олифант. — Раз тактические диспозиции разработаны и вручены, игра идет сама собой. А вас могли убить.
— Вот то-то и отвратительно, — буркнул Мак-Кормак, изо всех сил стискивая руки. — Мы сидим тут на орбите в уюте и безопасности, а там идет битва, чтобы сделать меня императором!
— Но вы же еще и Главнокомандующий, сэр. — Сигара во рту Олифанта дергалась и дымила, пока он говорил. — Вам надлежит быть там, куда стекается вся информация, и принимать решения в тех случаях, когда происходит нечто непредвиденное.
— Да знаю я, знаю! — Мак-Кормак почти бегал взад и вперед из одного конца балкончика, на котором они стояли, в другой. Под ними лежал шелестящий комплекс компьютеров; люди, согнувшиеся над письменными столами и консолями, посыльные, которые на цыпочках входили в зал и выходили из него. Никто — начиная от адмирала — не был озабочен такой чепухой, как соблюдение внешних признаков субординации. У них были гораздо более важные дела по координации сражения против флотилии адмирала Пиккенса. О том, где они находятся, Пиккенс узнал от герцогской стражи, разбитой и изгнанной из этих краев, и вот теперь флот Мак-Кормака был обнаружен. Даже понимание взаиморасположения кораблей и их энергетических возможностей было не по силам человеческому уму.
Адмирал же проклинал себя за то, что «Персей» стоит тут на приколе, тогда как каждая лишняя пушка — дело жизни и смерти для его флота, сражающегося против превосходящих сил противника. Ведь этот корабль — один из двух дредноутов класса «Нова», которыми он располагал. Но никакое другое судно не имело всего необходимого оборудования.
— Мы могли бы поучаствовать в драке, помимо своих функций, — сказал он. — Мне приходилось действовать так в прошлом.
— Но это было до того, как вы стали Императором, — ответил Олифант.
Мак-Кормак остановился и с гневом поглядел на него. Толстяк продолжал жевать свою сигару и спокойно закончил мысль:
— Сэр, у нас очень мало по-настоящему деятельных союзников. Большинство из них способны только возносить молитвы, чтобы не принять участия в борьбе ни на той, ни на другой стороне. Зачем им рисковать всем, что у них есть, ради революции, когда они не уверены, что вы подарите им счастливое будущее? Мы, конечно, могли бы рискнуть своим центром управления. Но вами мы рисковать не можем. Без вас революция заглохнет еще до того, как сюда прибудут подкрепления с Терры, чтобы подавить ее.
Мак-Кормак сжал кулаки и перевел взгляд на Сатану.
— Извините меня, — пробормотал он. — Я вел себя как ребенок.
— Вполне простительно, — откликнулся Олифант, — ведь двое ваших сыновей сейчас участвуют в бою.
— А сколько там чьих-то еще сыновей? Человеческих или инопланетянских… они умирают, их калечат… Ладно! — Мак-Кормак оперся о поручень балкончика и стал всматриваться в большой дисплей, расположенный прямо под ними. Его разноцветные огоньки передавали лишь часть информации — в свою очередь ненадежной и неполной, — которая обрабатывалась множеством компьютеров. Но подобные трехмерные изображения нередко стимулировали возникновение гениальной мысли, чего ни одной цивилизации еще ни разу не удалось извлечь из электронных мозгов.
