Андрей Степаненко - Избранник
И когда начало темнеть, он не выдержал и начал молотить кулаком в стенку.
Шитов что-то сказал водителю, и уазик стал.
«Слава Тебе Господи!»
Дверь щелкнула и открылась:
— Чего тебе?!
— Х-холодно... — пробормотал Сашка.
— Не сахарный! На зоне еще хуже будет! — рявкнул Шитов и захлопнул дверку.
— Я же замерзну! — запоздало заорал вслед Сашка. — Вы чего, мужики! Озверели?!
Уазик тронулся и снова пошел по зимней, много повидавшей, а потому совершенно равнодушной к Сашкиной судьбе дороге.
Чтобы не свихнуться, Сашка принялся высчитывать, сколько еще километров осталось до места, да сколько они оставили позади, да насколько быстрее они приехали бы, если бы ехали на пять процентов быстрее, на шесть, на восемь... Он давно уже понял, что если не будет шевелиться, то просто сдохнет, и начал по очереди стаскивать ботинки и растирать ступни. Но все было почти без толку. Без обуви ноги мерзли, а в обуви было еще хуже.
Конечно, вытянуть ноги и положить их на такое же узкое сиденье напротив было можно, но металл сразу обжигал морозом, а подтянуть их под себя, чтобы согреть собственным теплом, было просто некуда. Дико мерзла и «пятая точка опоры», но именно ступни сводили его с ума. Так что к четырем утра, когда они въезжали в город, Сашка от многочасовой борьбы за жизнь был уже никакой.
Его вытащили из машины, но Сашка на ноги встать не сумел — не держали. Шитов на секунду испугался, но поразмышлял и равнодушно махнул рукой своим бойцам:
— Тащите в «обезьянник»!
Сашку проволокли по ступенькам ГОВД, с трудом протащили сквозь турникет, затем по коридору и швырнули в камеру, прямо на пол. Здесь был полный кайф. Тепло и сухо.
— Господи! Как хорошо! — застонал Сашка, грея обмороженный зад о бетон.
— Чего ж тут хорошего, земляк? — удивился сидящий на бетонной же ступеньке мелкий, востроглазый мужичок.
— Тепло-о...
— Тебя что, в холодильнике взяли? — пошутил мужичок.
— Почти... — бессильно рассмеялся Сашка.
С полчаса он был почти счастлив, но мысли брали свое, и Сашка до самого утра лупал глазами, пытаясь проникнуться милицейской логикой, продумать свою линию защиты и сообразить, как связаться с адвокатом. А потом загрохотали двери, в проеме показало статный конвойный.
— Никитин! На выход!
Его провели в «аквариум» дежурки, сунули в руки губку для обуви, одежную щетку и кусок хозяйственного мыла и потащили в туалет.
— Вперед, — холодно распорядился конвойный. — Чтоб через десять минут был как огурчик!
Сашка растерянно моргнул, но времени терять не стал, а через десять минут его, уже умытого и начищенного, вывели из туалета, протащили через турникет и сунули на заднее сиденье милицейского уазика, Сашка глянул на переднее сиденье и обомлел: впереди огромной махиной возвышался Федор Иванович Бугров.
— В мэрию, — коротко распорядился начальник горотдела, и водитель тронул машину с места.
Некоторое время Сашка все ждал, что Бугров что-нибудь скажет, но ничего не происходило. А когда уазик остановился и Федор Иванович вышел из машины, открыл перед ним дверцу и лично, под локоток, повел в здание с колоннами, а затем и на второй этаж, совершенно обалдевший от контрастов Сашка сообразил, что здесь что-то не так.
Его подвели к огромной двери с надписью «Приемная», завели внутрь, спросили у секретарши, начали ли уже собираться, и втолкнули в кабинет главы администрации города.
— Садись. — Сашка огляделся.
За длинным, буквой "Т", столом сидели преимущественно седые, солидные дядьки. В приемной застучали шаги, кто-то сказал что-то гневное, дверь широко распахнулась, и Сашка сразу понял, что этот крупный, несколько оплывший мужчина в хорошем костюме и есть мэр.
— Здравствуйте, Николай Павлович, — нестройно поприветствовали начальство мужики.
— Сразу к делу, — холодно кивнул и сел во главе стола мэр. — Ну что, Бугров, привезли?
— Вон он сидит, — кивнул начальник горотдела.
Мэр кинул острый, внимательный взгляд на Сашку.
— Начнем, — сдержанно кивнул он. — Первый вопрос: телевышка. Что сделано, Козлов?
— А что я сделаю, Николай Палыч? — привстал из-за стола седой, как лунь, Козлов. — Ее после ночного бурана в двух местах погнуло. Ребята глянули, там обе секции, считай, целиком заменять надо.
Глава администрации мгновенно переменился в лице.
— Меня не касается, что там надо менять! — заорал он. — Это твои проблемы! Твои! Ты понял?!
— Так... нужного металла на базе нет, — виновато развел руками дед. — Ни у нас, ни в тресте, ни в области.
— На Магнитку звонил?! — пыхнул гневом глава города.
— Звонил, — кивнул Козлов. — Будет металл. Мы занимаемся. Просто нужно время...
— Время ему нужно... Нет у меня времени! — гневливо отреагировал мэр и сурово оглядел своих подчиненных. — Как выборы без телевидения проводить будем, господа хорошие?
Мужики вжали головы в плечи.
— Почему без телевидения, Николай Павлович? — внезапно возразил Козлов. — Ретрансляторы в порядке... Прием, правда, пока неустойчивый...
— То-то и оно, что неустойчивый... — недовольно поморщился мэр и вдруг переключился на Бугрова: — Ты, кстати, когда с Лосем разберешься?
Бугров покраснел и тоже встал, но сказать ему было нечего.
— Он ведь на выборы как танк прет, — враждебно заиграл желваками глава администрации. — Ты хоть понимаешь, что нас ждет, если эта мафия над всем городом встанет?! Тебя, кстати, в первую очередь...
— Понимаю, — угрюмо кивнул начальник горотдела.
— Ни хрена ты не понимаешь! — досадливо крякнул мэр.
Сашка слушал и помаленьку въезжал. Судя по тому, что обсуждалось на планерке, главной проблемой города были предстоящие выборы. По крайней мере то, что Михаил Иванович Лосев намеревается перехватить мэрское кресло, местную элиту крайне беспокоило.
Пострадавшая во время внезапного ночного бурана телевышка осложнила ситуацию: мэр лишился возможности агитировать за себя при помощи СМИ, а «вживую» дешевый популист Лосев был сильнее.
Ситуация усугублялась еще и тем, что, во-первых, не подвезли мазут и ТЭЦ была под угрозой полной остановки, а во-вторых, аэродром замело бураном. И то и другое изрядно било по авторитету мэра, но аэродром тревожил его сильнее.
Как понял Сашка, реально жизнь городка скорее зависела от трассы, чем от аэродрома, но в предвыборную пору приоритеты несколько смещались, и нормально принимать и отправлять самолеты было просто необходимо. Но вся снегоочистительная техника работала на соляре, а солярки, как и мазута, как раз и не было.
— На субботник надо людей выводить, — подал голос седой Козлов. — Немного соляры нам трест обещал подкинуть — три-четыре бульдозера пару дней заправлять хватит. Но на подчистку всё равно люди нужны. Я думаю, без хорошего субботника не обойтись.
— Знаю, — недовольно буркнул мэр.
Он принялся оценивать объем выпавшего на взлетную полосу снега, расспрашивать, кто и сколько людей может вывести, но цифры получались жидковатые. Мэрия, больница и особенно школа — еще куда ни шло, а вот как напрячь коммерческие структуры и безработных, было пока неясно.
— Можно батюшку попросить, — внезапно предложил Козлов, и народ, увидев смешливую реакцию мэра, тоже разулыбался. — А что? У него, между прочим, за день по двести-триста человек проходит!
— Ты бы еще этих... никитинских предложил подключить! — рассмеялся кто-то. — Сколько там у них? Тоже человек триста?
— Какое там триста! — хохотнула аудитория. — Это ж тебе не церковь! Там, поди, за полтыщи давно перевалило!
Сашка поймал на себе острый взгляд мэра и напрягся.
— Понадобится, и никитинских подключим, — кивнул глава администрации.
Сашка наблюдал за происходящим с нарастающим интересом. Он еще не понимал отведенной ему роли, но уже видел: то, что его привезли в город в наручниках, еще ничего не значит.
Планерка пошла по кругу, и мэр снова обрушился на повинных в буране и всех его последствиях подчиненных. И только когда глава города поимел всех, кого пожелал, по нескольку раз, народ начал собирать со стола свои разложенные папки и потянулся к выходу. Но подполковник Бугров и еще пара человек уходить не торопились.
Ждал своего часа и Сашка. И лишь когда они остались вчетвером, глава администрации закурил и совершенно другим, абсолютно спокойным и деловым тоном указал на места возле себя:
— Подсаживайся, Федя. И ты, Володя, поближе давай и молодого человека с собой прихвати. Как звать-то тебя? Сашей, кажется?
— Да, Сашей, — кивнул Сашка и настороженно принял рукопожатие.
— Присаживайтесь, господа. Разговор будет серьезный.
Сашка превратился в слух.
Первым начал Федор Иванович, заявивший, что тело Евгения Севастьяновича Никитина так и не найдено, но Никитин-младший — вот он, перед вами, хотите — солите, а хотите — сахаром посыпайте. Не мое, мол, дело.
