Татьяна Вагнер - Живыми не брать!
– Путники?
– Да. Как вы догадались? – дружно удивились мы с Алексом.
– Все, кто на Форпост пришел, все – путники.
Он взял банку, допил, слегка приподнялся на локтях и всмотрелся в неказистый ландшафт, скомандовал:
– Стало быть, берите вправо.
– Так мы вроде оттуда приехали…
– Без разницы, откуда вы прибыли. Правь, вишь, такое место, где два раза одним путем ходить – только силу терять понапрасну. Езжай, куда указываю!
Действительно, мы послушались совета Кириана и быстро оказались рядом с небольшой, но бойкой и полноводной речушкой.
– Водой мы всяко быстрее до Скита доберемся. – Опираясь на мою руку, Кириан выбрался из саней, прошелся по берегу, что-то высматривая. Затем разгреб посохом низкорослую поросль кустарника и указал нам на лодки.
Они представляли собой шкуру морского зверя, натянутую на каркас из дерева и… костей! Значит, шаману действительно нужны были кости – материал прочный и легкий, ведь здесь, в болотах, тела не разлагаются, не гниют и кости остаются внутри тел умерших долгие годы, порой столетия.
Мы побросали вещи в лодки, сверху усадили недоумевающих собак и готовы были двинуться в путь – только приличного шеста, чтобы отталкивать лодку, у нас нет. Приходится срубить какую-то кривенькую березку. Вышло коротко и неудачно, да и мало нам одного шеста! Я соединила половинки переломанного посоха, предварительно залепив жидкой, вязкой грязью, замотала сверху тряпкой. А чтобы с шестом было проще управляться, сняла с навершия и бросила в лодку череп. Держу его в руках совсем недолго, но некая упругая, горячая сила перелилась из него прямо в меня, просочилась сквозь кожу и растеклась по кровеносным сосудам. Теперь если на моем пути встанет целая армия, я одолею ее голыми руками, а уж толкать шестом лодку – плевое дело.
Никогда не думала, что плавать на лодке по заболоченной местности так сложно – реки и протоки ветвились, мы медленно продирались через озера, плотно поросшие водяной травой, петляли между камней в быстрых, но мелких речушках и переживали, что пропорем днище острыми камнями. А когда наконец-то добрались до пещер, за которыми начинался лес, Кириан пробормотал: «Далее доплывете беспрепятственно», – и в изнеможении откинулся на дно лодки.
Дорога отняла у нас много сил и времени, в двери Скита мы постучали уже глубокой ночью. Заспанный Власий наконец-то распахнул перед нами двери, мы буквально вползли внутрь и сбросили на лавку седобородого Кириана, которого тащили под руки от самой пристани. Передвигаться сам он почти не мог, его тело ослабело за годы сидения в пещере, от тяжелых железных кандалов на запястьях и щиколотках возникли глубокие, страшные язвы, рана на шее – там, где был стальной ошейник, – загноилась и мокнет. Целые пласты кожи на спине и плечах содраны. Это случилось, когда шаман волочил его к высоким камням. Я видела этот кошмар, укутывая нашего проводника шкурой, чтобы он не замерз по дороге, и только могла удивляться, как он жив до сих пор!
Власий хотел помочь нам усадить седобородого незнакомца на лавку в сенях, но только взглянул на лицо мужчины и заорал:
– Ма-а-а-а-ма! – так громко, что перепуганная Настасья Васильевна скатилась вниз в одной рубахе, с растрепанными со сна волосами – без черного платка она совсем еще не старая женщина.
– Что? Что орешь? Пожгли нас? Пожар? – Хозяйка Скита огляделась в поисках огня, увидала прибывшего с нами бородача, прижала ладони к щекам, охнула и свалилась на пол. Власу пришлось разрываться между ними, он пытался одновременно помочь обоим родителям.
Я смотрела на него и тоже опустилась на лавку прямо в сенях – и тут же подскочила как ошпаренная. Дана нет на месте! Его постель убрана…
Бегу в комнаты: Власа сейчас теребить – бесполезное дело, хватаю и выдергиваю в сени Иришку, она тоже спустилась, разбуженная шумом. Спрашиваю:
– Где Данила?
– Вчера ушел…
– Как ушел? Куда?
Иришка сонно зевнула, прикрыв рот ладошкой:
– Откуда я знаю? Они мне не отчитывались.
– Они? Кто они? Рассказывай все по порядку, сейчас же!
Я схватила Ирку за плечи и встряхнула так, что ее куцая косичка расплелась, зубы клацнули, а сон как рукой сняло!
– Он еще вчера встал, собрался и ушел вместе с Никитой…
– Куда они пошли?
– Не знаю, мне ничего не говорили.
Понятно. Значит, Иришка на них обиделась, надулась, и теперь каждое слово из нее приходится тянуть клещами. Попробую задать вопрос иначе:
– А твоему Власу что рассказали?
– Сказали, что идут искать Аню…
Вот оно что!
– Лёшка тоже с ними?
– Нет, Лёшке своих забот на Слободке хватает.
– Откуда у него вдруг возникли заботы? – удивилась я.
– Оттуда, о чем ты не знаешь. Он у старца Демида в сгоревшем сарае валенок малого Кирюши нашел. Феодосий Ильич его в своем доме оставил – пока прояснится…
Похоже, без меня в Слободке успело случиться много всякого, надо бы узнать подробности у более разговорчивого и информированного собеседника. Спрашиваю:
– Фрол, наверное, повел ребят до гати?
– Нет. Дан сказал, что никакие провожатые им не нужны.
– С чего вдруг?
– У них есть карта. – Иришка поджимает губу точно так же, как любит делать Настасья Васильевна, и деловито направляется в комнату. – Пойду на стол собирать.
Я осталась одна. Стою в темноте и полном недоумении – додумались: искать меня!
МЕНЯ!!!
Где же теперь мне искать их самих?
Болота переходят по приметам, никакая даже самая точная карта там не поможет. Прочесать огромную заболоченную «правь» просто нереально, они могли уже сто раз утопнуть! Или попасть под пули контрабандистов, или в руки Черного шамана…
Сердце ухнуло в панику, как в трясину, не дожидаясь утра, даже не раздевшись, я бегу в Слободку. Надо срочно найти Лёшку, он наверняка чувствует, где они сейчас. Он сможет найти ребят по-своему, как находят друг друга птицы и звери – он же Совенок!
Бегу, не замечая ничего вокруг. Чтобы сократить путь, перескакиваю через заборы и сбавляю шаг только у обгоревших сараев, пытаюсь унять сердце. Оно колотится где-то у самого горла так быстро, что я даже не могу сосчитать удары. Останавливаюсь напротив высокого дома старцев и прикидываю, где может быть Лёшка? Как выманить его на улицу, чтобы не разбудить почтенного Феодосия с домочадцами? Стоять рядом с этими обгоревшими бревнами очень страшно – я почти физически чувствую угрозу – так иногда бывает перед грозой, когда ощущаешь пальцами легкие разряды электричества…
Вздрагиваю – чья-то рука опустилась на мое плечо:
– Что ищешь, путница? – Около меня стоит полнотелая Ниловна, она кажется мне бледнее обычного. В предрассветных сумерках от ее лица исходит бледное свечение – как от болотного огня.
– Ничего я не ищу, – огрызнулась я.
– Да? – не унималась настырная тетка. – А я-то думала, может, что потеряла?
– Ничего я не теряла! – Мимо такой дотошной бабы в дом никак не проскользнуть, сейчас побежит будить Макария, потом Феодосия, и пойдет обычная суматоха.
Ниловна смерила меня взглядом:
– Я-то, дура, думала – жениха путница обыскалась или, может, брата?
Она убрала руку с моего плеча – сердце у меня перестало биться вообще.
Остановилась.
– Ты погоди-ка, раздышись. Я с добрым делом. За свое одно – два твоих предлагаю!
– Ничего вашего у меня нет!
Не узнаю собственный голос, как шевелятся губы, тоже не чувствую. На лице словно холодная, ледяная маска.
– Как же нет? Посох. Палка шаманов, с головою рогатого. Иначе без той мертвой головы будет простая деревяшка!
Молча смотрю перед собой и киваю в знак согласия.
– Не думай даже меня обмануть! Я не Макарий, чтобы за каждой бесстыжей девкой бегом бегать, – шепчет Ниловна мне в самое ухо. – Убьешь меня – сама ты никогда в болотах не отыщешь своих сродников! Язык свой тоже прикуси. Нет у тебя в этом деле помощников. Нет и взяться им неоткуда.
Пока Ниловна шипела, я успела не только «раздышаться», но и разозлиться.
– Почему я вам должна верить? Сначала докажите, что ребята живы, потом будем разговаривать. – Я отцепила холодные и неожиданно крепкие пальцы тетки от своей куртки, отряхнула рукав и добавила: – Может быть…
– Что-что говоришь? – переспросила Ниловна.
– Говорю: утоплю рогатую голову в трясине! Если не приведете обоих к дубу по дороге на навь. Так понятно?
– К какому-такому дубу?
– К тому, где череп в дупле лежал и коробка патронов. Жду в полдень.
– Ох, и скверное место… – заюлила Ниловна. – Да и не поспеть мне так быстро…
– Вам рогатая голова нужна? Мне – нет! Брошу в болото и все.
Я развернулась и зашагала к Скиту – у меня неожиданно возникла масса дел.
19
Первым делом я помчалась на пристань, вытащила из лодки рогатый череп, замотала в кусок мешковины и спрятала сверток в тайник Фрола под углом портомойни, тщательно заложив ямку мхом. Потом сделала второй очень похожий сверток – из соломы и надбитого горшка, которые взяла в хлеву. Сверток оставила в сенях рядом с мечом и только после этого вошла в дом. Уже в дверях было слышно, как Настасья Васильевна отчитывает Власа:
