Василий Абвалов - Акцент судьбы
– Это его право, в данном случае прокуратура обязана заняться этим делом.
– Да, конечно, но здесь обнаружились факты, которые лучше не поднимать на уровень прокуратуры. Я передам вам материалы предварительного расследования, и если вы посчитаете необходимым продолжить следствие силами прокуратуры, то подтвердите это прокурору. В любом случае я уже не буду вести это дело.
– Вот как? Хорошо, я ознакомлюсь с материалами.
Через час адмирал дал задание адъютанту срочно доставить к нему капитана и старшего лейтенанта.
Еще через десять минут оба стояли навытяжку в кабинете у адмирала. Вопреки обыкновению, адмирал не пригласил их присесть, и оба знали, что это очень плохой знак. Если сам адмирал, минуя все звенья структуры управления, вызывает к себе и при этом ведет себя вполне официально, значит, на это есть серьезные причины.
– Господин лейтенант, почему вы потребовали расследования факта избиения ваших сотрудников военной прокуратурой до выяснения обстоятельств дела?
– Они находились при исполнении, согласно пункту…
– Вы можете мне сказать, какое задание они должны были выполнить в восьмом переходе?
– Им поставили задачу провести беседу с техником начального уровня рядовым Томовым в связи с неявкой его по вызову в особый отдел, но место проведения беседы не определялось.
– Господин капитан, почему не обеспечили явку своего подчиненного по вызову?
– Вызов поступил на коммуникатор Томова, хотя он должен был поступить мне как непосредственному командиру.
– Старший лейтенант?
– Разговор не должен был касаться служебных обязанностей, поэтому мы решили не тревожить капитана.
– В любом случае вы были обязаны поставить командира в известность, тем более что его подчиненный тоже находился при исполнении. Так о чем вы хотели провести беседу с рядовым Томовым?
– Нам нужно было определить его наклонности и интересы, то есть составить мнение о нем как о человеке.
– Разве не достаточно описания психологического портрета и характеристики в его личном деле или беседы с его командиром, ведь он гораздо лучше знает своего подчиненного. О чем можно узнать за одну беседу?
– У нас существуют свои методы, которые позволяют гораздо быстрее узнать человека.
– Можно подробнее о методах?
– Это очень специфические методы, и мне не хотелось бы сейчас подробно на них останавливаться.
– Вот как? – Адмирал с интересом посмотрел на особиста. – В таком случае специфичность ваших методов уже, кажется, стала мне известна от следователя прокуратуры.
– Не понимаю вас, господин адмирал.
– Ознакомьтесь. – И адмирал кивком указал на планшет, лежащий на столе.
По мере чтения у старшего лейтенанта вытягивалось лицо, а на лбу выступил пот.
– Если сможете, вслух, пожалуйста, я думаю, капитану это тоже может быть интересно. Я имею в виду непосредственно показания Томова.
Особист, затравленно взглянув на адмирала, срывающимся голосом принялся читать:
– «Он сказал, что они вызывали меня весь день для того, чтобы вступить со мной в интимную связь, но я не пришел, и они сами пришли ко мне. Он также сказал, что они теперь будут постоянно это делать со мной и моим командиром тоже. А потом они попытались сделать это со мной, но я сопротивлялся, и они стали меня бить. Я очень сильно испугался и пытался от них убежать и несколько раз неудачно с ними сильно столкнулся».
Только теперь до особиста дошел весь ужас его положения, ведь он сам требовал расследования силами военной прокуратуры, а потом, опять же по сведениям прокуратуры пытался оказать давление на теперь уже потерпевшего Томова. А его теперешний диалог с адмиралом фактически подтвердил показания рядового. Это катастрофа его карьеры, и ему очень повезет, если его просто переведут куда-нибудь на окраину. Он достал платок и вытер пот.
Для капитана показания Кима тоже оказались неожиданными, однако он был в курсе состоявшегося диалога своего подчиненного с особистами, так как коммуникатор Кима после экстренного вызова все это время был включен, и быстро сообразил, что он задумал.
– Это не может соответствовать действительности, господин адмирал, – сделал попытку оправдаться особист. – Томов что-то перепутал, после сотрясения мозга его показаниям лучше не доверять. Более того, оба моих подчиненных сейчас находятся на пластической коррекции, и пострадали они значительно сильнее, что говорит об агрессивных намерениях Томова.
– Разрешите, господин адмирал? – подал голос капитан и после кивка адмирала продолжил: – Перед самым инцидентом Томов вызвал меня на экстренную связь. Но ничего сообщить не успел, однако его коммуникатор выключен не был, и я слышал весь их разговор. То, что сообщил Томов, соответствует действительности. Запись разговора можно получить с моего коммуникатора.
– Почему раньше не сообщили об этом?
– Служба контроля переговоров находится в ведении старшего лейтенанта, и, после того как он попытался воздействовать на рядового для изменения показаний, я решил не сообщать пока о таком факте.
– Вы свободны, господин лейтенант. – Адмирал намеренно выделил звание особиста, а потом обратился к капитану:
– Такой разговор действительно состоялся или там было что-то другое? Как-то уж сильно неправдоподобно, чтобы они планировали вступить с вами в интимные отношения. Нет, я, конечно, могу понять, что при наличии обоюдного желания…
– Господин адмирал! Я бы попросил не развивать эту мысль дальше. Но вы правы, дело в том, что я, как старый вояка, довольно терпимо отношусь к некоторым выражениям из ненормативной лексики. Но если все сказанное в ненормативных выражениях понимать буквально, то рядовой абсолютно верно передал содержание разговора. Можете сами прослушать. – И капитан вытащил свой коммуникатор.
– Ну что ж, это уже серьезные основания для предъявления обвинений сотрудникам особого отдела, – задумчиво сказал адмирал, прослушав запись. – А этот Томов, что он собой представляет?
– Только не подумайте, что я из-за этого случая его нахваливаю, но таких специалистов я еще не встречал. Исключитальная память, знание предмета на уровне эксперта, отсутствие зазнайства и, что особенно удивительно, на симуляторах демонстрирует уровень пилота высокого уровня.
– Ну и что, я должен в это поверить?
– Лучше не поверить, а проверить. Он действительно уникум и, по всей видимости, не осознает этого.
– Судя потому как он подставил особистов, парень действительно уникален. Но тут есть одна проблема – это не первый случай его стычки со специфическими службами. Не слишком ли часто это стало происходить?
– Но он здесь абсолютно ни при чем.
– Вы так считаете? Однако он резко выделяется из общей массы и этим привлекает внимание. – Адмирал подумал и добавил: – В общем, так, отправляем его на «Дулькан», от греха подальше. Если он такой специалист, то им он остро необходим, у них с персоналом просто беда. Вот там он пусть пока и проявляет свои таланты.
– Господин адмирал, но у нас тоже беда – все наши кадры, вы же их знаете, если и не инвалиды, то почтенного возраста. Молодежи вообще нет.
– Я же сказал: от греха подальше. Инициировать смену начальника особой службы я не намерен: этот случай для него хороший урок, и поводок на будущее прочный. Но служить Томов с ним пока не сможет. Пусть все утихнет, а потом подумаем. Готовьте на него сопроводительную да поменьше расписывайте его уникальность.
Глава 9
БОЕВОЙ ОПЫТ
Станция «Дулькан» находилась на окраине Содружества С одной стороны, довольно далеко от обитаемых систем и добираться до нее приходилось в окружную, через другие периферийные системы, а с другой стороны, совершив затяжной прыжок на три маха, можно было прорваться в скопление обитаемых миров. И хотя возможность такого прыжка была маловероятна, здравый смысл требовал присутствия здесь форпоста.
Однако если здравый смысл и присутствовал в обосновании существования станции, то в поддержании ее в боевой готовности он отсутствовал полностью. Укомплектованность летным составом составляла почти четверть от штатного расписания, техническим персоналом – только треть. Но самое неприятное, что основная масса авиационной техники на станции была представлена моделями весьма преклонного возраста, большинство из которых не могли эксплуатироваться по причине отсутствия запасных частей. Прибывающие на станцию для прохождения службы пилоты с ужасом смотрели на машины, на которых им предстояло служить, и, отбыв свой срок, а то и раньше, с радостью покидали станцию, не задерживаясь ни одного лишнего дня. Технический персонал станции тоже находился в состоянии хронического невыполнения регламента обслуживания, и поэтому обслуживание проводилось только по высокому приоритету, то есть только там, где невыполнение регламента обслуживания могло привести к немедленной аварии.
