Вадим Филоненко - Сто рентген за удачу
– Хабар.
– Точно. Причем, сам понимаешь, не светлячки или леденцы какие-нибудь. Минимум погремушка или равная ей по стоимости цацка. Будешь приносить мне по одной такой в неделю. Впрочем, можешь и наличкой, по двадцать тысяч еженедельно. Короче, принимается любая форма оплаты, кроме кредиток, – пошутил он.
Я нахмурился:
– Не слишком ли круто заломил, Олежек? Такие деньжищи раз в неделю! Моего денежного довольствия при таких расценках едва на полмесяца хватит, а ходки в дикие земли у меня не каждый день бывают. Я же не вольный бродяга, живу по приказу командования. Когда пошлют на маршрут, тогда и иду.
– Это твои проблемы, Бедуин, – твердо сказал Вишневский.
Он собирался воспользоваться чужой бедой на всю катушку. Впрочем, ничего другого я и не ждал. В АТРИ большинство таких, как он, а то и в сотню раз хуже.
– Мое дело – новую тему открыть, – продолжал Вишневский. – А откуда ты хабар будешь брать, меня не касается. Только помни: тему как откроют, так и закрыть могут. Перестанешь платить, и Потапу каюк. Думай, считай, прикидывай, потянешь или нет. А я другого варианта тебе предложить не могу… Разве что, по старой дружбе, дам одну неделю бесплатно. У нас сегодня что, суббота?
– Точно так, – прикинул я.
– Значит, эти два дня и всю последующую неделю я тебе дарю. Как постоянному клиенту. Но если через десять дней у меня денег не будет, сам понимаешь… Ну что, Бедуин? Еще по коньячку? Для поднятия жизненного тонуса и настроения.
– Наливай. У меня к тебе еще одно дело есть.
– Говори. Всегда рад помочь.
– Мне бы с кем-нибудь из ваших «умников» переговорить насчет Потапа. Понимаешь, он как-то странно вел себя всю дорогу…
– Странно?
– Да. Вроде был вполне адекватен, пока мы не подошли к вашим воротам. А потом вдруг раз – и как отрезало. Нутром чую, не то здесь что-то…
– Ты вот что, – подумав, предложил Вишневский, – пока не лезь с вопросами ни к кому, подожди пару дней. Кстати, все равно тебе придется здесь застрять – вертолет в Ванавару будет только во вторник. А ты пока к медикам сходи, гипс наложи. Отдохни. – Он вспомнил о чем-то и оживился: – У нас тут лаборанточка новая появилась. От егерей просто тащится. Ты ей расскажи пару историй про хуги, и она тебя сутки из постели не выпустит. – Олег хохотнул, а потом стал серьезным: – Короче, лечись, отдыхай. А я с Рыбачуком насчет новой темы потолкую. Добьюсь, чтобы ее уже на днях открыли, а исполнителем поставили нужного нам человека… Есть у меня на примете один… Из новеньких. Молодой, да ранний. Специалист отличный, при этом не фанат, реально на жизнь смотрит, от денег нос не воротит. Я сам буду платить ему. Ты, Бедуин, при нем о деньгах даже не заикайся…
Вишневский добился открытия темы уже на следующий день. И сразу повел меня знакомиться с генетиком Александром Разенковым, на попечении которого теперь находился Потап.
Знакомство состоялось в одной из лабораторий блока «С». Помещение делилось на две комнаты, причем стенка между ними была из прочного бронированного стекла. В одной из комнат стояли кровать с тумбочкой, стул, стол, шкаф. Потап находился именно там – неподвижно сидел за столом, положив ладони на столешницу.
Вторая комната являлась собственно лабораторией – стояли приборы неизвестного мне назначения, на столе располагался компьютер, а стеклянные шкафы были битком набиты микроскопами, колбами и прочим исследовательским инвентарем.
Хозяин лаборатории генетик Александр Разенков произвел на меня сложное впечатление. Молодой, деловитый, подтянутый, он, как оказалось, и в самом деле реально смотрел на жизнь…
– Господин Вишневский, у вас, вероятно, множество своих неотложных дел? – вежливо заговорил Разенков, как только Олег представил меня ему. – У нас с господином Рязанцевым будет скучный научный разговор, который вряд ли покажется вам интересным.
Я едва удержался от смешка: во дает, генетик! Почти в открытую сказал всесильному заму по хозяйству: пошел вон! Видно, Олежек пожадничал и мало ему заплатил…
Сам Вишневский тоже прибалдел – явно не ожидал от своего протеже подобной прыти.
– Если вы не забыли, Александр, эту тему курирую я, – с угрозой в голосе произнес Олег. – Мне пришлось долго убеждать Рыбачука в целесообразности ее открытия. А вот закрыть не составит труда.
Разенков и Вишневский уставились друг на друга, как волколаки перед битвой за добычу.
Я поиграл желваками. Вот они – настоящие хищники АТРИ. Люди, а ведут себя хуже живоглотов. Учуяли запах крови, шакалы, и теперь будут яростно драться за добычу, то бишь хабар…
Пока они выясняли, «кто в доме хозяин», я подошел к стеклу и посмотрел на Потапа:
– Здравствуй, братишка.
Алексей поднял голову, его глаза приняли осмысленное выражение – он явно узнал меня.
– Леха, я вытащу тебя отсюда. Не знаю, как и когда, но вытащу, – пообещал я.
Потап встал. Его губы дрогнули, словно он хотел улыбнуться.
– Да, кое-какие осмысленные реакции у данного экземпляра еще сохранились, – громко произнес Разенков.
Реплика явно предназначалась мне. Я обернулся. Генетик смотрел мимо меня, сквозь стекло, на Потапа.
– Это не «экземпляр», а капитан российских вооруженных сил Алексей Федорович Потапов, – отчеканил я и посмотрел на Разенкова своим фирменным взглядом хуги.
Лицо генетика вытянулось. Он откашлялся, желая скрыть замешательство, и торопливо пробормотал:
– Да-да, конечно…
Вишневский злорадно усмехнулся, окинул его насмешливым взглядом и направился к дверям, поманив меня за собой. Мы вышли в коридор.
– Бедуин, наш с тобой договор в силе, – заговорил Вишневский. – Запомни, за Потапа ты платишь мне и только мне. Если этот выскочка станет с тебя еще деньги вымогать, сразу говори, я его осажу. А в остальном не волнуйся, он и в самом деле хороший специалист, так что твой Потап в надежных руках. Чем черт не шутит, а вдруг Разенкову и впрямь удастся его воскреси… э-э-э… вылечить…
– А такое возможно? – с надеждой спросил я.
Вишневский замялся:
– Ты особо-то не надейся, Бедуин, но… Мы здесь на Стрелке не только свои кошельки набиваем, науку тоже потихоньку вперед двигаем.
Я вернулся в лабораторию к Разенкову. Генетик предложил мне чаю и принялся дотошно расспрашивать о последних событиях. Я рассказал подробно про желтый свет на «Октябренке», как встретился с Потапом и как мы с ним проделали весь путь к Стрелке. Умолчал лишь про то, что нас сопровождал атрийский рысенок. Зато поведал, как Потап насильно сделал мне инъекцию антидота – действие, которое мог совершить только человек в полном рассудке, а уж никак не безмозглый зомби. У «ходячего мертвеца» на подобное не хватило бы разума.
– Что ж, давайте попробуем установить, когда именно Потап стал зомби, – предложил Разенков, как только я закончил. – Из того, что вы рассказали, господин Рязанцев…
– Бедуин, – перебил я. – Зови меня просто Бедуин. И давай на «ты». Нам обоим будет проще.
– Тогда я Алекс.
Я кивнул и усмехнулся: вот и закорешились. Мне обязательно нужно с ним дружить, ведь теперь в его руках жизнь Потапа. Да-да, именно жизнь, потому что никто не докажет мне, что Леха мертв!
– Итак, – продолжал Разенков, – из того, что ты рассказал, следует, что Потап мог стать зомби только в результате аномального явления на «Октябренке». Других источников ка-излучения у вас на пути не было.
– Не было, – подтвердил я. – Но после «Октябренка» Потап вел себя не как зомби. Иначе я бы заметил.
– Зомби теряют разум не мгновенно. Процесс деградации мозга происходит постепенно, – пояснил генетик. – В зависимости от полученной дозы излучения он длится от нескольких минут до одних суток. Более того, пока происходит перестройка организма, у человека даже еще циркулирует кровь. Так что, если ка-излучение, превратившее Потапа в зомби, было не слишком интенсивным, твой напарник вполне мог первые сутки оставаться нормальным человеком.
– С момента катастрофы на «Октябренке» и до того, как мы подошли к воротам Стрелки, прошло ровно трое суток. Три дня и три ночи, – веско сказал я. – Почему Потап продержался так долго?
– Ну… – Разенков задумчиво походил по лаборатории, понаблюдал через стекло за Лешей. – Такие случаи бывали и раньше. Один из них даже официально зафиксирован. Но вряд ли ваш аналогичен тому.
– Почему?
– Да потому что того зомби вел шептун.
К счастью, Разенков не смотрел на меня и потому не видел, как исказилось мое лицо. Я сумел быстро взять себя в руки и даже изобразить заинтересованность:
– Расскажи подробнее, Алекс.
– Подробностей я толком не помню, но если в двух словах… Бродяга попал под действие ка-волн и стал превращаться в зомби. Тут-то его и подцепил шептун, накинул ментальный поводок и водил по диким землям несколько дней, пока на пулю изгоев не нарвался. Зомби они убивать не стали, продали нам для исследований.
