Олег Таругин - Танкоопасное направление. «Броня крепка!»

– Саша, канал есть? Хорошо, тогда передавай сигнал «Первая». Подтвердили? Вот и здорово. Слушай дальше, если что важное, сразу сообщай. А нам пора и пошуметь малость.

Все, теперь и ротный, и «батя» знают, куда немцы направили острие своего клина. То самое, что им предстоит срубить, как выразился утром комбат.

– Ваня, пока не поступит новая команда, пихай в ствол только бронебойные. Ясно? И не жди команды – выстрел – снаряд, выстрел – снаряд. Тоже ясно? Тогда смотри мне…

Захаров снова приник к панораме, прикидывая последовательность действий. Хорошо, если они успеют поджечь с этой позиции три-четыре танка: маскировку, ясен пень, снесет на хрен первым же выстрелом. Сколько раз им дадут выстрелить, прежде чем немецкие наводчики обнаружат танк? Пять? Шесть? Корпус-то надежно прикрыт холмиком, это да, но если прилетит в башню с расстояния в полкилометра, может стать кисло. Отсюда вывод – позицию все равно придется менять, зря он, что ли, по округе бродил? Присмотрел кое-чего и с мехводом обговорил. Главное, чтобы ребята клювом не прощелкали и вовремя к веселью присоединились. Их все же двое, а он один… ну, танк, в смысле, один, а не лично он.

Все, пора. Некуда больше оттягивать. Да и незачем. Дмитрий подвел прицельную марку под срез башни первой по счету «четверки», зачем-то взглянул на часы – до окончания «его» времени оставалось всего минут двадцать – и плавно надавил на педаль. Только бы непристрелянное орудие не подвело: танк-то новехонький, иди, знай, как там его заводская комиссия принимала! Кто ж думал, что их на второй день в бой бросят, против всяких инструкций и циркуляров.

Ба-б-бах!

Танк дернулся, отдача швырнула назад казенник, стреляная гильза звякнула о край лотка и упала в брезентовый мешок, пока еще целый. Дмитрий не отрывался от налобника, закусив губу, следя за едва заметным светлячком трассера. Есть, попал! Не подвели ни прицел, ни орудие! Короткий фиолетовый высверк возник точно в основании угловатой башни, возник – и… что все?! «Ну же, сука! – возопил про себя танкист. – Я ж попал, я ж точно попал, что ж ты, тварь, не…»

Словно отозвавшись на мысленный призыв, башня дрогнула, приподнялась на метр и, дернув хоботом пушки, рухнула обратно в облаке не особенно и сильного взрыва, которому все же достало мощи вышибить и люки, и боковые дверцы. Удивительно, но танк так и не загорелся.

«Размочили счет», – мелькнула и растворилась среди множества более актуальных товарок короткая, словно давешний высверк пробиваемой брони, мысль. Отметив боковым зрением, что башнер уже перезарядился, Захаров снова приник к прицелу, торопливо наводя орудие на идущую следом бронемашину. Время пока еще играло на их стороне: вряд ли немцы успели даже просто осознать произошедшее. Только мазать нельзя, категорически нельзя. Еще пару выстрелов – никак нельзя. Стыдно промахнуться с полукилометра. Нужно успеть выбить еще хотя бы командирский танк, а уж потом…

Ба-б-бах!

Не промазал, влепил, куда и целился – в двигатель. Который то ли заклинило, то ли механик-водитель что-то сделал не так, но танк, проехав еще метра три, неожиданно развернулся поперек дороги, где и заглох окончательно. Причем заглох, падла, мордой прямо на их позицию! Блииин… Если экипаж уцелел и не струсит, сейчас влупит прямой наводкой… Нет, уже не влупит: курящийся над решеткой МТО дым неожиданно загустел, и спустя секунду изо всех люков выплеснулось бледное пламя полыхнувшего бензина. Все, отвоевались. Похоже, болванка таки разворотила один из внутренних баков. Ждать, пока температура в превратившемся в крематорий боевом отделении обреченной «четверки» достигнет уровня, необходимого для детонации боекомплекта, Захаров, разумеется, не стал, торопливо крутя маховик разворота башни. Задача-минимум пока не выполнена: кровь из носу, нужно выбить командирский танк! Механик которого оказался куда расторопнее своих отправившихся в Валгаллу на встречу с длинноволосыми валькириями товарищей – или попросту был лучше подготовлен. «Тройка» с приметным «R» на башне развернулась, явно собираясь съехать на противоположную сторону дороги и укрыться за подбитым танком. Что ж, неглупо. Вот только кювет здесь совсем неглубокий, а до пылающего «панцера» – метров тридцать. Сами виноваты, не фига было дистанцию выдерживать, тогда, может, и успел бы…

И все-таки в этот раз Дмитрий слегка сплоховал. Снаряд лишь высек сноп видимых даже в дневном свете искр и сорвал «ящик Роммеля», уйдя рикошетом куда-то в сторону леса. Пока башнер пихал в казенник очередной унитар, Дмитрий пытался успокоиться. Не дергаемся, не спешим, сейчас все исправим. Фрицевскому водиле еще метров пятнадцать до укрытия, а ему только пара секунд, чтоб прикинуть упреждение и… Педаль опустилась вниз, словно нож гильотины, в долю секунды отсекшей прошлое от будущего. Попал!!! Почти туда, куда и хотел, на полметра выше опорных катков – уж больно красиво они борт подставили, съезжая с дороги! «Тройка» судорожно дернулась и, проехав еще метров десять, замерла, по иронии судьбы почти скрывшись-таки за чадящим танком. Из распахнувшегося люка показалась человеческая фигурка, перевалилась через бортик командирской башенки, сползла на броню. Ох ты, да у тебя ж, бедолага, похоже, ноги перебиты! Наверняка внутренними сколами брони посекло – попади он под удар болванки, ноги б попросту оторвало. Немецкий танкист, отчаянно цепляясь руками, пополз в сторону кормы – и в этот момент боекомплект «четверки», наконец, взорвался. Сорванная с погона башня перекувырнулась через ствол, на миг замерла – и тяжело рухнула прямо на командирский танк.

Дмитрий на миг зажмурил глаза. А ведь он подобное уже видел, нет, не в игре – в жизни. Тогда, много лет назад (или, блин, все-таки вперед?), точно так же перекосило сорванную взрывом башню лейтенантской БМП, и точно так же кувыркалась подброшенная ударной волной башня его бэтээра, и точно так же рвалось изо всех люков неудержимое пламя вспыхнувшего горючего…

Стоп, прочь воспоминания! Бой не только не закончен – он еще и не начался толком. А вот интересно, чего ж молчат остальные две взводные машины?! Они там охренели, что ли?! Ведь договорились же: когда он подожжет головной танк, одна из «тридцатьчетверок» бьет по последним машинам колонны, запирая огненный капкан! Ну, а вторая ведет огонь по собственному выбору, выбирая цели в середине. Чего ж тормозят-то?!

Беззвучный огненный всполох в затянутом дымом и пылью хвосте колонны – ну, наконец-то! Еще кому-то из фрицев сильно не повезло. И тут же еще один взрыв, но уже в центре, метрах в трехстах от последнего подбитого Дмитрием танка. Внезапно душу заполнило какое-то иррациональное веселье: три сожженных танка за – сколько там времени прошло? Минута, две? – нормально же, а?! Можем, когда захотим? Можем – и безо всяких цейсовских прицелов! И еще больше сможем, уже совсем скоро Курская битва…