Титан: Возрождение - Ивар Рави
— На корабле есть переводчик, — не знаю понял меня немец или нет, но усиленно закивал. Когда я пригласил его в шлюпку, длинноволосый без колебаний принял приглашение, бросив несколько фраз своим спутникам. Его авторитет был столь велик. Что дикари молча отступили назад, не проявляя намека на беспоркойство.
Пока мы плыли к пароходу, немец порывался что-то сказать, но я лишь улыбаясь пожимал плечами.
— Он немец, — крикнул я Нате едва мы оказались рядом с «Русью». Ната даже вскрикнула от удивления и затораторила по немчурски. Наш спутник едва не расплакался, его голос срывался от волнения, он едва не упал в воду, вскарабкиваясь по веревочному трапу.
— Скажи ему что торопиться нет нужды, мы никуда не уйдем пока все не выясним.
Немец сыпал словами как пулемет словно боялся, что не успеет все сказать. Я пожертвовал своим запасом пива, чтобы немец успокоился. Выпив мое пиво и крякнув от удовольствия, длинноволосый успокоился и улыбнувшись произнес длинную фразу.
— Он извиняется, что забыл все приличия и вел себя как дикарь, — перевела Ната. Она сказала немцу несколько слов ободряющим тоном, от чего последний расплакался. Плакал он недолго: быстро вытерев глаза руками, немец улыбнул и начал говорить спокойно.
— Меня зовут Ульрих Гейц, я гражданин Франко-Германской Унии, инженер межзвездного крейсера «Романо» потерпевшего крушение в этих местах пять лет назад.
— Спокойно! — Мне удалось опередить взрыв эмоций Наты при словах Ульриха. Его слова меня самого ударили словно током. Я до мельчайших деталей вспомнил как именно этот крейсер «Романо» потребовал сдаться звездолету «Последний шанс» пилотируемому Натой. Вспомнил как их залп по нашему звездолету заставил взорваться рубиннаду, как нас с Натой в спасательной капсуле зашвырнуло на сто пятьдесят лет вперед в арктический край.
Немец замолчал, удивленный нашей перепалкой:
— Я убью его своими руками, — орала Ната, вспоминая все, что нам пришлось пережить. Ее взгляд метался по окружающим, она рванулась ко мне, едва не выхватив у меня пистолет.
— Пусти, — убедившись, что ей не вырваться из моих объятий, девушка сникла и заплакала.
Ульрих остолбенело смотрел на эту сцену, я кивнул ему, дескать нервы у девушки, сейчас продолжим разговор.
— Успокоилась? Точно? Смотри, не выдавай нас, вначале узнаем все что он знает и лишь потом откроемся если посчитаем нужным. А теперь соври ему насчет своей реакции, типа у тебя стресс или еще что-то. Кивни, если поняла.
Ната кивнула и даже слабо улыбнулась.
Пару минут она говорила с немцем извиняющимся тоном, на глазах Ульриха даже проступила слезинка, не знаю, что ему навещала моя жена, но повелся немец конкретно.
Ульрих неторопливо продолжал свой рассказ, лишь иногда перебиваемый Натой для уточнения деталей.
Крейсер «Романо» получил информацию, что звездолет Славянского Союза «Последний шанс» уже много лет ищет временную копию планеты пригодную для жизни. Крейсер получил информацию, что звездолет нашел Землю, во временном промежутки зачатков развития человеческого рода и более того, довольно развитое общество. Когда в руководстве Франко-Германской Унии получили информацию, что «Последний Шанс» собирается представить на Галактический Совет представителя местной цивилизации, было принято решение не допустить этого любой ценой. Уничтожив звездолет Славянского Союза, Франко-Германская Уния могла предъявить права на планету. Но что-то пошло не так — гражданский звездолет отказался подчиниться, и командир «Романо» Штиблет атаковала цель.
Ульрих замолчал, поникнув головой он несколько мгновений судорожно сглатывал, видимо волнение мешало ему говорить.
— Сразу после залпа случилось странное, — возобновил рассказ немец, — все наши системы отказали, а крейсер с такой силой швырнуло вперед, что часть экипажа была раздавлена компрессией. В самый последний момент, капитан смогла дать питание крейсеру и относительно мягко его посадить на землю. С этого момента произошло много чего, но я всегда верил, что за нами пришлют поисковую группу. Но почему вы столь анахронически экипированы?
Последний вопрос Ульрих задал с удивлением, словно только сейчас осознал, что перед ним не спасатели.
— Что стало с остальными членами крейсера и где сам корабль?
Ната перевела мой вопрос, Ульрих поднял голову, беспокойно озираясь.
— Почему вы так странно экипированы? Это маскировка, чтобы Славянский Союз не прознал про наш инцидент?
— Ответь ему, что мы глубоко законспирированы и наша миссия секретна. Чем больше он в неведении, тем лучше. Если наступит время — откроем все карты.
Ульрих понимающе улыбнулся, выслушав Нату:
— Мы поступили подло, очень подло. Это был гражданский звездолет, более того, там два члена экипажа сотрудничали с нами, а мы их убили, — опустив голову на колени, немец с силой сжал ее, словно пытался расплющить.
— Он не лишен человечности, — заметила Ната. Ее первоначальная реакция прошла, и девушка рассуждала трезво. — Инженеры не принимают решений, возможно, он искренне жалеет, что так получилось. Ведь и они сами не вернутся домой.
Ульрих пытался выведать у нас, где находится наш звездолет и когда его заберут домой. Туманно сославшись на сверхсекретность, я пообещал ответить на все вопросы.
Мы прервались, чтобы перекусить: наш гость ел без особого энтузиазма. Он уловил славянское наречие в нашей речи и был этим очень удивлен. Ната нашлась быстро, ответив, что это язык местной цивилизации и мы его избрали как средство общения. С ее слов я был урожденным финном, а сама она являлась эстонкой. И не желая уступать друг другу выбрали местный диалект, схожий с русским языком. Все-таки Ульрих, несмотря на его инженерское образование, был далек от некоторых вещей. Пароход он воспринял как артефакт из старого мира, доставленный сюда как средство передвижения на воде. В артефакты зачислил и ружья, попросив разрешения их осмотреть.
— Я видел похожие в Музее Штраффена в Кельне, — возвратив ружье, Ульрих потерял к нему интерес. Меня распирало любопытство, но я себя сдерживал, чтобы немец ничего не заподозрил. Мы поговорили немного о предстоящей эвакуации, Ната очень убедительно рассказала про загрязнение атмосферы и затруднении в поиске подходящей рубиннады.
— Придется ждать — со вздохом резюмировал Ульрих, опечаленный тем, что эвакуация в ближайшее время не предвидится. После обеда он немного повеселел и пригласил нас в свою резиденцию на берегу. С его слов он уже пятый год жил в этом месте и успел во многом внести прогресс в жизнь местного племени. На мой вопрос что с остальными членами команды немец замялся. После недолгого раздумья он признался, что покинул остатки экипажа крейсера на третий день после катастрофы.
— Почему? Это же можно расценить как дезертирство! — в голосе Наты звучал металл и немец сломался. Он рассказывал очень торопливо, Нате все время приходилось его останавливать
