Блок - Борис Вячеславович Конофальский
– Ну, тогда нам нужно уже идти, – сказал Горохов, чуть пожав плечами. – А то они скоро могут появиться на той горе, – он кивнул на тот склон, с которого только что пришёл. – Но мне нужно кактус из ноги достать.
– Что, глубоко ушёл?
– Угу, сам не смог достать, – говорит Горохов. – Все иголки вытащил, а эта… Обломалась. Идти с ней не хочу, боюсь, начнёт гнить…
– Нет, нет, идти с нею нехорошо… Иглу в мясе оставлять нельзя, – сразу согласился с ним охотник. – Давай дойдём до рюкзаков, до аптечки. Я вырежу из тебя иголку.
Глава 14
Они ещё немного подождали, не появятся ли на другом склоне преследователи, – заодно Горохов окончательно пришёл в себя после подъёма – и пошли к своим рюкзакам. Уполномоченный двигался за проводником, время от времени оборачиваясь назад и замечая, что обломок иглы в бедре теперь докучает ему вполне себе ощутимо.
– Вон они, – указал Миша на рюкзаки, сложенные в тени отвесной скалы. Из-за контрастности освещения их сразу было и не увидеть.
А ещё Горохов в очередной раз подивился выносливости охотника: «Обалдеть, за то время, что меня не было, он отволок нашу поклажу достаточно далеко… Два раза сходил с рюкзаками, два раза прошёл через низину, два раза поднялся на склон и ещё раз вернулся, чтобы меня встретить. Здоровый он всё-таки».
Они добрались до рюкзаков. Скала, укрытая тенью, была вся в гекконах, десятки ящериц разбежались при их приближении, а встав рядом с тёплым камнем, он ещё разглядел на ней множество песчаных клопов. И сплошной шевелящийся ковёр песчаной тли.
«Ишь ты, песка нет, а песчаных жителей навалом. И их тут побольше, чем на барханах, немудрено, что здесь столько саранчи».
Они со своими рюкзаками втиснулись между двух камней, так что их почти ниоткуда не было видно. Потом уполномоченный достал из своего рюкзака меднабор, а оттуда – маленькие щипчики из крепкого пластика, которыми обычно вытягивают из тела заглубившихся в ткани клещей; также достал и скальпель из пластика со стальной режущей кромкой, передал всё это Шубу-Ухаю, а потом разделся… Скальпель, правда, не понадобился, резать ничего не пришлось, Миша сразу вытащил из него иглу одними щипчиками. А когда Горохов одевался, Миша и говорит ему насторожённо:
– Погоди-ка… Погоди… – что-то делает, когда уполномоченный замирает, и сообщает ему: – Клещ!
– Впился? – сразу спрашивает Горохов.
– Нет пока… Всё, поймал его, – говорит проводник, хватая клеща щипцами и щёлкая зажигалкой. – Надо осмотреть тебя полностью. Ты сними рубаху, Андрей…
– Да, надо, – соглашается Андрей Николаевич, начиная снимать рубашку. – Я в кактусах валялся, там всё в клещах было, – и тут он вспоминает: – Слушай, я тут следы в той низине видел, которую мы переходили, я в песках таких следов больше нигде не видал.
– Давай пыльник посмотрим, – говорит Миша, оглядев брюки уполномоченного, и когда Андрей Николаевич поднял пыльник, охотник поинтересовался: – А что за следы ты видел?
– Да… странные какие-то… Две цепочки, сами ровные, круглые… Их в мокром грунте хорошо было видно, два животных шли параллельно, в полутора метрах друг от друга… А может, и одно… Просто сначала прошло в одну сторону, потом вернулось обратно. А следы один за другим идут… Почти в цепочку…
Он договорил, а Миша ему не ответил. Горохов взглянул на проводника и удивился, Миша смотрел на него пристально и очень серьезно, и спросил через пару секунд:
– Так ты видел эти следы там… – он кивнул в ту сторону, откуда они пришли, – в той долинке?
– Ну да… – Горохову сразу передалось настроение проводника. – Это… это следы того… про которого ты рассказывал? Как его…?
– Зурган, – серьёзно отвечает охотник, находя ещё одного клеща на внутренней стороне пыльника. – Надо уходить отсюда, Андрей.
– Думаешь, это тот шестиног?
– У него шесть ног, все по бокам, как у клопа, идёт, два ряда дыр в земле оставляет, ноги у него твёрдые, концы острые, дыры от ног круглые, – быстро вспоминал Миша, и, кажется, Горохов в этом его описании угадывал как раз то, что видел на мокрой земле в низине.
– Два ряда, значит?
– Ага… Два ряда, -подтвердил Миша. И повторил: – Уходить надо отсюда, Андрей.
– Ну так пошли, – тревога этого опытного человека не то чтобы испугала Горохова, но заставила его насторожиться. Он быстро оделся, потом они оба выпили значительное количество воды, закинули рюкзаки на плечи, и тут Миша и говорит:
– Слушай, Андрей…
– Что?
– Ты это… ты винтовку в чехол не прячь, пожалуйста.
– Не прятать? – зачем-то переспросил уполномоченный, хотя поведение его проводника и так всё ему объясняло.
– Ага, ага… Пусть наготове будет.
– Ладно, – согласился уполномоченный, хотя в чехле и за спиной нести винтовку ему было удобнее.
В общем, они собрались и были готовы выйти из укрытия и приятной тени. Миша сначала выглянул из-за угла, всё как следует оглядел, и только потом махнул рукой: пошли.
«А людей-то он боялся поменьше».
– Миша, а как охотится этот… шестиног?
– Я его не видал ни разу, – отвечает Шубу-Ухай и, подумав немного, говорит: – Ну а как… Из засады… В предгорьях там и камни, и барханы есть, и поля колючки… Есть место, где спрятаться и прыгнуть. Говорят, он и ночью не спит. И днем не спит. Как варан, как сколопендра.
Даже в голосе до сих пор спокойного, невозмутимого весь их путь Шубу-Ухая слышатся неестественные для него нотки.
«Волнуется мужичок».
Горохов время от времени оборачивается, смотрит назад: раньше всё боялся увидеть за собой фигуры людей на каком-нибудь подъёме, а теперь уже и не знает, чего опасаться. А охотник продолжает свой рассказ и вдруг сообщает уполномоченному:
– Я раньше ходил за болота, лет пять назад ещё ходил, теперь не хожу, никто не ходит…
– Я не понял… – Горохов хочет услышать пояснения. – Так ты ходил через болота? На север?
– Нет, через болота не ходил, – отвечает Миша. – Там лодки нужны, есть люди, что на лодках через болота ходят. По Оби. Но это опасно. А я ходил вдоль болота, по Камню. Так и шёл.
– То есть ты ходил по горам, вдоль болота? – уполномоченный, честно говоря, тут начал сомневаться.
– Ага, – отвечает проводник.
– Один, что ли, ходил?
– Зачем один? Втроём с товарищами, а с нами шли те, кто хотел попасть на север без визы, – объясняет Шубу-Ухай.
– И сколько же дней вы шли? – Горохов теперь был заинтересован, но всё равно его не покидали
