Храмы Богов - Сергей Александрович Баталов
После многочисленных рассказов и показов «лесных братьев» мест на ноге раненного драка, куда они наносили свои удары, К’нарр определился. Сосудов крупных близко нет, но все большие раны рано или поздно загнивают, что в конечном итоге и приводит к гибели пораженного. Причем, чем грязнее оружие, тем быстрее умирает противник.
Некоторые из-за этого даже специально мазали перед боем лезвие меча грязью. Но особенно «хорошо» действовала протухшая рыба или мясо…
…Операция прошла с большими сложностями. Когда негоциант надрезал рану вокруг стрелы, из нее вышло столько гноя, что работорговца едва не вырвало прямо на бесчувственного разбойника. Но он справился, вычистил рану кусочками тряпочки, осторожно надрезал рану еще. Внутри рана покрылась гнойным налетом, часть плоти сгнила… Нога «робин гуда» источала такой запах, что у К’нарра на глаза наворачивались слезы. Но он выдержал и это испытание. Аккуратно вырезал все больные участки разорванной мышцы, вытянул из кости застрявший в ней наконечник. Перед тем, как зашить рану, он густо насыпал в нее белый порошок из гриба О’до. Как он действовал, никто не знал, но К’нарру было известно, что если насыпать порошка в рану, она никогда не загноится и заживет гораздо быстрее, чем без этого белого порошка.
И пошло – поехало. Разбойники с проникающими ранениями стали поступать чуть ли не ежедневно, многие – с запущенными повреждениями. Некоторые умирали на столе, под острым ножом работорговца, иные не могли выжить в послеоперационный период, но большинство прооперированных «лесных братьев» выздоравливали, поднимались на ноги, вновь брались за оружие…
Крохотный лекарский пункт быстро превратился в настоящий походный госпиталь.
Правда, слова такого на этой планете пока не знали и по привычке продолжали называть хижины, в которых целительствовали К’нарр с его «дочкой», – «лЕкаркой».
Успехи новых «лекарей» не прошли мимо внимания атаманши. Она хорошо помнила разговор с просьбой разрешить рискованную операцию и была рада, что ей не пришлось казнить старика и его внучку. Все её обещания, что она готова простить им смерть разбойника были только разговорами. Если бы она увидела, что бандит умер от неквалифицированного вмешательства или загублен намеренно, она без колебаний вздернула бы старикашку и его помощницу. Кстати, кого ей все время напоминает этот дедуля?
Кого?
Она много раз задавала себе этот вопрос, но всякий раз ее отвлекали от этих мыслей какие-то неотложные дела. И всякий раз она давала себе слово, что обязательно вспомнит…
В хлопотах быстро пролетел месяц – полный оборот Сау вокруг Дракии. Первый наплыв самых запущенных раненных разбойников спал, у К’нарра и его помощницы стало появляться свободное время.
Осмысливая первые результаты своего хирургического опыта, работорговец вдруг осознал, что применяемые им методы усыпления больного перед вмешательством в его тело – настоящая революция в лекарском промысле. Нигде и ни в каком городе-Храме не делали пока таких безболезненных операций. Открывались грандиозные перспективы.
Лечить можно будет любые раны, и даже у детей, которые до сих пор просто умирали от боли или становились калеками, если знали, что не смогут вынести боль при операции.
При мыслях о детях у К’нарра всякий раз на глаза наворачивались слезы. Он вспоминал дочь, задание Верховного Жреца… Половину задачи он уже выполнил: проник в лагерь королевы разбойников и остался при этом жив. Оставалась другая половина задания: уничтожить атаманшу. Но чем больше работорговец времени проводил рядом с ней, тем меньше становилось его желание убить предводительницу «лесных братьев». Он хорошо помнил, как ей на арене Игр Богов удалось в одиночку разделаться с гигантской змеей. На подпольном тотализаторе тогда ставки принимали шесть к одному против атаманши.
К’нарр, разумеется, тогда тоже поставил против нее – так ему хотелось ее смерти. Но разбойница выжила в смертельном поединке, а потом, неизвестно как, сбежала из Храма Воли Богов. Видно, чем-то сильно насолил Понтифику работорговец, коль тот облыжно обвинил его бывших рабов в пособничестве разбойнице. Вот только чем?
Прокручивая в памяти все эпизоды, когда ему приходилось контактировать с Первосвященником, К’нарр смог выдвинуть единственную более-менее разумную версию: Верховный Жрец посчитал, что работорговец обманул его, не все рассказав ему о странном существе по имени Саш'ша. И те злополучные триста слитков серебра сыграли в этом роковую роль. Наверное, в глазах Понтифика он выглядел так: обманул, но деньги взял. Да… За такое «преступление» он еще легко отделался. Хотя кто сказал, что все уже закончилось? Ир’рна – в лапах жрецов, он сам – в лагере своего заклятого врага.
Неизвестно еще, чем все это закончится. Но убить атаманшу придется в любом случае.
Так он сохранит жизнь хотя бы дочери.
Работорговец настолько глубоко погрузился в свои мысли и чувства, что не заметил, как проходившая мимо «госпиталя» атаманша сзади неслышно подошла к нему. Она пристально посмотрела на него со спины, вспомнив, наконец, кого напоминал ей этот целитель: К’нарра, работорговца с Севера. Только ему удалось дважды улизнуть из ее «объятий». Она внимательно рассмотрела лекаря, сравнивая того и этого драков. У этого – сгорбленная спина, опущенная голова… Тот был гордым, смелым, отважным. Того не мог согнуть даже костер, который разбойники развели вокруг негоцианта, привязанного к мачте. Этот – старик, достаточно одного – двух хороших ударов палкой по спине, чтобы навсегда лишить воли к неповиновению.
Нет, это был не тот драк.
Она неслышно подошла к целителю, осторожно положила руку на плечо.
– А… Это ты, внучка?! – К’нарр, не оборачиваясь, только повернув голову, поцеловал руку, лежащую на его плече. – Ну, как твои больные?
Атаманша вздрогнула от поцелуя как от укуса ядовитой змеи. Она отдернула руку; К’нарр резко обернулся. Увидев, чью руку он посмел поцеловать, лекарь сполз на землю, упал на колени, ткнулся головой в траву.
– Прости, я думал, что это моя внучка! – с неподдельным ужасом в голосе заговорил целитель. – Я не слышал, как ты подошла. Прости, не губи невинную душу!
Атаманша недовольно поморщилась и ушла к себе в хижину. Ей стало очень неприятно, что этот лекарь подумал, что она может казнить его за простой невинный поцелуй, да еще адресованный не ей. «А разве не так?» – зло поинтересовался у нее её внутренний голос.
Разве ты не убивала драков просто так, без всякой причины?»
Королева разбойников внутренне сжалась. Маленькая бесстрашная и бесшабашная девочка осталась в прошлом. Нет, она не умерла вместе с ее родителями под развалинами родового замка, захваченного разбойниками и выкупленного у них Жрецами за тысячи слитков серебра.
