Наследие. Часть 2 (СИ) - Фалько

— Не будет, — вздохнул Осташков. — Ни стыда, ни совести не будет.

— У нас этого добра и не было никогда, чего зря переживать, — расплылся я в улыбке.

— Таша, ну же, — тихо сказал я, крепко сжимая её ладони.

— Я не могу. Мне страшно, — она плотно сжала губы и попыталась вырваться.

— В первый раз всем страшно.

— Со стороны бы послушал, как звучишь.

— Я не кото, чтобы звучать.

— При чём здесь коты? — заинтересовалась она.

— Это национальная японская цитра. Таша, твою маму… позвать сюда надо. Если тебе нравится залипать, то так и скажи. Я пойду своими делами займусь. Сейчас, чтобы ты знала, турнир идёт.

— Ага, держи в курсе, — проворчала она отворачиваясь.

— Ух, положить тебя через колено и отшлёпать бы как следует.

— Пошляк, — фыркнула она.

— Таша, не серди меня.

— Ты просто не понимаешь…

— Не понимаю, но хочу помочь. Видишь, я рядом, за руку тебя держу. Ты не упадёшь.

Девушка вздохнула, посмотрела на меня большими, немного блестящими глазами. Сегодня шёл второй день соревнований, на которых я едва не уснул. Мои подопечные должны скоро выступать, но примчалась Алёна, сказала, что Таша залипла. Повезло, что это случилось недалеко, в тихой комнате, где по идее должны готовиться к выступлению участники. Сегодня эту комнату отдали исключительно для императорских особ Цао. Интересно, как здесь очутилась Таша? В общем, как в прошлый раз сходу вытащить её не получилось, пришлось немного постараться, чтобы найти падающую в пустоту девушку. И мне до сих пор казалось, что она сейчас не проваливается в ту же пропасть только потому, что я держу её за руку.

— Просто расслабься, — сказал я мягко. — Представь что-нибудь приятное. Как будто падаешь спиной на мягкую перину.

— Давит что-то, — тихо сказала она. — Тяжело.

— Это доспех духа. Он не тяжёлый, это обманчивое чувство. Просто очень крепкий, поэтому сознание и воспринимает его так, как будто он килограмм сто весит. Когда привыкнешь, уже и не замечаешь. Я с такой тяжестью на плечах постоянно хожу. Даже когда сплю. Точнее, когда раньше спал, кхм, один.

— Да? — она хитро прищурилась.

— Да, Кузьма в постели нынче беззащитен, можно его голыми руками брать.

Мне показалось, что она начала проваливаться, но я потянул её на себя. Таша поморщилась, быстро заморгала, сжала мои ладони.

— Долго это длилось? — спросил я.

— Минут пять, — неохотно ответила она.

— Всё ещё долго…

— Помнишь, ты спрашивал, почему наши с Кириллом мамы живут отдельно? Точнее, моя мама не живёт с папой.

— Я, вообще-то, не об этом спрашивал. Просто в Японии был знаком с несколькими главами кланов, у которых было по две, а иногда и по три жены. Тот же Фудзивара, многоженец, у него помимо прочего две любовницы и от которых сын внебрачный.

— И они все вместе, наверное, живут? — хмыкнула она. — Не знаю, я в Японии не была. Если все вместе живут, да ещё с любовницами, могу их только пожалеть.

— Нет, любовницы живут отдельно. Я так, следил пару раз за ним, случайно узнал.

— Мы с Кириллом хорошо ладим, — она вздохнула. — Как самые родные брат с сестрой. Он ради меня всё на свете сделает. Кирилл у нас дома чаще живёт, чем с отцом. Я тоже иногда живу с отцом, когда мама в командировку уезжает. Любит она древний Китай так, что, если бы не папа, то давно туда переехала. И мама Лиля очень добрая, только иногда бывает строгой. Если честно, мне у них нравится жить.

Она ненадолго замолчала. Я так и не понял, к чему она этот разговор завела. Может, ей выговориться надо?

— Моя мама гораздо моложе мамы Лили. Почти как я и Таисия. Они характерами не сошлись. Ругались постоянно, даже на пустом месте. Мне лет семь было, когда разъехались. Мама всегда говорит, что Лиля хорошая, только характер у неё скверный. Но я сколько ни пыталась, ничего не замечала. Мама Лиля добрая и очень ответственная. С ней хорошо к серьёзным мероприятиям готовиться, всегда знаешь, что ничего не упустишь и не забудешь. И папе она много помогает. Мне, когда тринадцать стукнуло, я бунтовала против глупых взрослых. Месяц дома жила, месяц с папой и мамой Лилей. Надеялась, что они одумаются и вновь съедутся.

Она снова замолчала, сжала мои ладони. Теперь мне показалось, что мы падаем вместе. Появилось неприятное чувство, словно тебя затягивает куда-то, даже лампочки замерцали. Посмотрел на Ташу вопросительно. Она пожала плечами, как бы говоря: «вот так это и бывает». Я немного усилил доспех, и неприятное чувство начало пропадать. Лампочки замерцали быстрее и довольно быстро всё закончилось.

— Я что думаю, — тихо сказала Таша. — Что если бы… ну… всё ведь может быть… Я бы не стала уезжать в другой дом. Лучше сесть, поговорить, обсудить проблему и понять, что мешает.

— Это очень по-взрослому… Вроде отпустило, — сказал я, прислушиваясь к себе. — Тебе не кажется?

— Всё как обычно, — она пожала плечами. Посмотрела как-то странно. — Кузя, а ты бы взял меня второй женой?

Я закашлялся, отпустил её ладони.

— Только если третей, — рассмеялся я, пытаясь обернуть всё в шутку. — Второе место я уже обещал.

— Алёне, да? — Таша вздохнула. — Третьей быть тоже неплохо, наверное. Только мы уже не ругаться будем, а драться. Посуду бить и мебель швырять.

Она всё же рассмеялась. Встала, отряхнула тёплый спортивный костюм.

— Пойдём смотреть турнир? Жаль конечно, что Алёна не выступает. Она бы заняла первое, а не второе место.

— Ох и вредная ты девушка.

— Я не вредная, а полезная. Вот так, — она показала язык и убежала.

Из служебных помещений на стадион вёл длинный коридор, заканчивающийся тяжёлыми дверями. За ними слышался шум толпы. С той стороны дежурила пара из дисциплинарного комитета и незнакомый мне мастер, следившие чтобы посторонние и любопытные не заходили. Я же всю дорогу думал о том странном состоянии, в которое постоянно падала Таша. Почему у меня получилось в него вмешаться и почему неосознанно тянешься к внутренней силе, стоит только взять её за руку? Если приводить аналогию, а она, как известно, всегда ложна, то я словно бросал якорь, чтобы не затянуло в эту бездну. Может ей надо просто стать немного сильнее? Не согласен я с тем, что это какая-то болезнь или отклонение. Скорее это особенность, с которой нужно уметь справляться. Да и Таша молодец…

— Чёрт, — я тихо выругался, схватил металлические перила у выхода в основной зал. Сдавил со всей силы, немного покорёжив.

— Что случилось? — спросила Алёна. — Всё хорошо?

— Мысли дурацкие в голову лезут, — отозвался я. — У меня ведь нервы не стальные. Мне тоже тяжело.

— Не совсем понимаю, что случилось, — она подошла, легонько обняла, — но ты можешь положиться на меня.

— Уже, — я помолчал немного. — Эх, времени горевать нет. Пойдём смотреть, как моя группа тяжёлым бульдозером пройдётся по мягким и нежным тушкам студентов. Ставки делать будем, кто победит?

— Я всё равно сильней, — улыбнулась она.

— Сильней, а ещё красивее. Тебе бы только волосы отрастить, затмила бы всех в МИБИ.

— Да? — она с подозрением посмотрела на меня, коснулась волос. Алёна всегда стриглась коротковато на мой взгляд, наверное, чтобы волосы не мешали. — Тебе такое нравится? За ними ухаживать та ещё морока.

— Нравится, — кивнул я и подхватив её за руку, потянул к двери.

Если говорить про стадион, то с самого утра свободных мест внутри не осталось. Трибуны были заняты студентами, гостями и журналистами. Вокруг десятки телекамер, вспышки фотоаппаратов. А кто-то говорил, что зимний турнир не привлекает такого внимания, как летний. До сих пор помню фотографии в газете, когда Алёна отказалась от финального поединка. Нас сфотографировали, когда мы шли под ручку как раз к этому стадиону.

К судейским столикам, расположенным в центре, мы подошли вовремя. Отсюда отлично просматривались все три арены и большое табло, с полезной информацией, от турнирной таблицы, до порядка выступления участников. На правой арене как раз собирались сойтись в поединке знакомые девушки. Одна из них — Аня Крауз, крепко сбитая девушка, занимающая боксом. Ольга Никитина нас как-то знакомила, помню. Могу сказать, что она была одной из самых сильных на своём курсе, при этом продолжая прогрессировать. Говорила, что пока не станет мастером, планирует серьёзно заниматься боксом, хотя это не самый женский вид спорта. Противницей ей выходила студентка из Испании, подарившая мне смешной набросок. Мартина была моложе на два года, но при этом ничуть не уступала в силе.