Наследие. Часть 2 (СИ) - Фалько

На следующий день в МИБИ приехал генерал Осташков и пригласил меня для разговора в здание администрации. Время как раз перевалило за два часа дня, мы с друзьями только закончили обедать. Приехал, кстати, генерал не один, а с компанией. Самым колоритным из оной был важный мужчина, с которым мы раньше не пересекались. Глеб Романович представил его как Руднева Дмитрия Леонидовича, генерала Государственной безопасности. Выглядел он лет на шестьдесят — хмурый мужчина с волевым взглядом. При этом смотрел он так, что не разобрать, только я ему не нравлюсь или он ко всем так относится. С генералами прибыли ещё двое мужчин, немного моложе, то ли советники, то ли как адъютанты. Встречу организовали в комнате для совещаний на первом этаже. Дожидаясь меня, компания военных разбирала какие-то бумаги и пила чёрный кофе, пахло которым на весь коридор. Не люблю я такие встречи, ничего хорошего они не сулят, лишь проблемы и головную боль.

Как я сказал выше, генерал Осташков представил коллегу, помощников, пригласил садиться за стол.

— Кофе? — спросил он.

— Мы только пообедали, так что я пока воздержусь.

— А мы с самого утра совещаемся, даже прерваться на обед некогда, — пожаловался Глеб Романович. — Как тебе иностранные студенты?

— Головная боль, — признался я. — Два десятка талантливых молодых парней и девчонок занимаются ерундой.

— Почему ерундой? — не понял он.

— Потому что года через три у них будет отличная база для развития, а вот что они будут изучать и как расти дальше, никто не знает. Так они и зависнут, не способные стать классическими мастерами и не имея достаточных знаний, чтобы стать мастерами укрепления тела. Ну, в самом крайнем случае, переучатся на Лу Ханя, но по мне, так лучше метать молнии из рук. Это хотя бы эффектно и полезно.

— Думали об этом, — признался Осташков. — А саморазвитие на основе уже полученных знаний?

— Что-то гениев среди них я не наблюдаю. Хотя нет, одна есть, Цао Сяочжэй, — я рассмеялся. — Она бы смогла. Может, кое-какие техники подогнала бы под себя и во что-то толковое это бы вылилось.

— С одной стороны, это хорошо, что они не смогут развиваться дальше. Шестьдесят процентов учеников представляют страны наших вероятных противников. Остальные лишь ситуативные союзники. С другой стороны, всё это закончится серьёзным скандалом. Я бы предпочёл этот эксперимент прервать, но Геннадий Сергеевич видит картину в других цветах. Для него любой молодой человек с достаточным талантом, вне зависимости от места рождения и национальности, имеет право на достойное обучение. И политика вопроса его интересует меньше всего.

— Не ходи вокруг да около, Глеб Романович, — вставил генерал Руднев. — Наша задача в том, чтобы не допустить попадания в руки противника знаний и техник, способных сделать их сильнее или ослабить наши позиции. За деньги и политическое влияние мы готовы выращивать для западных стран мастеров, в разумных пределах, но не отдавать преимущество в этом вопросе.

— Не выращивать, а воспитывать, — поправил Осташков. — Это же не картошка.

— Так понимаю, что вы и меня, и техники, которые я придумал, записали в национальные интересы?

— Это не российское ноу-хау, — сказал генерал Руднев. — Во всём мире так.

— Зачем тогда вообще всю эту катавасию затеяли? — я только хмыкнул. — Гоните всех иностранцев в шею. Закроемся, станем независимыми и гордыми.

— Проходили уже этап затворничества, — спокойно сказал Руднев. — Не получилось.

— От меня-то что хотите?

— Хотим, чтобы ты брал пример с нашего восточного соседа, с Китая, — сказал он. — Техника Лу Ханя всегда востребована, но настолько сложная в освоении, что без их наставничества никто толком ничего не может выучить. А тот, кто серьёзное обучение прошёл, других не научит, а только испортит.

— Мне кажется, вы что-то путаете. У них там серьёзным вещам серьёзных мастеров обучают. А здесь, максимум, что можно в голову студента вбить, так это на правильный путь развития поставить, чтобы он в будущем себя не убил, переоценив силы. Или я не так выразился, когда сказал, что иностранцы ерундой маются?

— Всё так, — вмешался Осташков. — Мы видим, что ты человек рассудительный, с принципами. Верим, что семейные тайны и техники на сторону отдавать не собираешься. Просто китайская сторона слишком сильно радуется возможности обменяться с тобой знаниями.

— А, в этом плане, — понял я к чему они клонили. — Я пока ещё не решил. Нет у них, как мне кажется, ничего такого, на что можно было бы поменяться. К тому же Геннадий Сергеевич сказал, что знания мои слишком опасны и попросил никого не учить. По крайней мере, пока.

— Та техника, которую твоя ученица демонстрировала? — спросил Осташков. — Мы пришли к выводу, что она несложная в освоении, но довольно эффективна. Может ли она расколоть огромное число экспертов первой и второй ступени, возвысив одну часть над другой?

— Как-то вы сложно загнули, — сказал я. — Так сразу не понять, что имеете в виду. Кстати, какую именно технику, когда и кому Алёна демонстрировала?

— На недавнем занятии, студентам из Америки и другим иностранцам.

— Касание кошачьих лапок? — я рассмеялся. — Не, не расколет. Никто не осилит.

— Вы занимаетесь что-то около полугода? — спросил он. — И Соломина всё ещё эксперт первой ступени.

— Классическому эксперту такое не потянуть. Как не может огненный мастер метать молнии из ладоней, так и в этом случае. Они её даже повторить не смогут при всём желании.

— Зачем ты тогда его показал?

— Что показывал?

— Умение это, кошачье, — терпеливо пояснил Осташков.

— Ничего я не показывал. Алёна просто тренируется. Ей надо повышать уровень концентрации и накапливать силу, чтобы к весне перейти на следующий этап. А иностранцы крепкие ребята, отличные спарринг-партнёры. Всё равно они на занятиях ничего не делают.

Генералы переглянулись. Судя по взглядам, не поверили.

— Проще показать, — вздохнул я, удержавшись, чтобы не закатить глаза. — Пойдёмте в зал, продемонстрирую и даже научу. Вы мастера каких направлений? Понял, военная тайна. Это не столь важно.

— Как раз по этому поводу, — сказал генерал Руднев. — Нужно научить несколько человек в нашем ведомстве этому умению.

— Давайте я сначала Вам покажу, а потом сами решите, кого учить. Но тренировать я никого не буду. У меня на это нет ни времени, ни желания.

Для демонстрации я выбрал небольшой свободный зал в соседнем корпусе. Можно было пойти в зал группы Лень, но пришлось бы топать через всю территорию МИБИ. Правда, здесь кто-то занимался совсем недавно, так как полы были всё ещё влажные после уборки и немного пахло химией, но вполне терпимо.

Учитывая, что оба генерала — практикующие мастера, постоянно развивающие силу, объяснить им принцип умения оказалось непросто.

— Глеб Романович, представьте, что доспех духа — это кинетическое поле, — я стоял напротив, положив ладонь на его кулак. — Давайте, наоборот, сожмите мой кулак, попытайтесь надавить на него силой, видите? Чем больше давите, тем больше растёт сопротивление.

— Понял, — он кивнул.

— Теперь раскройте ладонь, — я легонько ударил в неё и мой удар завяз в защите. — Вот! В этом принцип техники, только есть два больших «но».

Добавив силу, я ударил второй раз и снова мой кулак увяз. Затем продемонстрировал указательный палец, ткнув в ладонь. Глеб Романович поморщился, пару раз сжал ладонь в кулак.

— Как будто чего-то не хватает, правда? — улыбнулся я, видя его задумчивый взгляд. — Тренировки здесь не помогут, лишь приблизят к границе. Обычный доспех духа гораздо эффективней, чем эта защита. А теперь подумайте, смогут ли подобное повторить эксперты первой ступени? Хорошо бы они научились просто удерживать доспех. А моя ученица может, и будет становиться сильнее. Через год её и вся группа не сможет побить или измотать.

Надо сказать, что генерал Руднев освоил умение гораздо быстрее. Но с тем же успехом. Доспех духа у обоих был закостенелым и превратившимся в непробиваемый панцирь. Удивительно, что они вообще смогли повторить этот фокус.