Светлана Прокопчик - Корректировщики

Оля слушала ее, обмирая от стыда. Стыдно было настолько, что она даже не краснела. Вот и произошло то, чего она больше всего боялась. Небо обрушилось, и воздуха не осталось. И если она сейчас задохнется, то это хорошо, потому что после всех новостей жить не хотелось.

Рита обняла ее, вместе они присели на заснеженную скамейку. Оля даже плакать не могла, только смотрела перед собой. И очень боялась, что Рита вспомнит о том, что ей пора домой. Потому что никто, кроме нее, Оле не поможет.

Сейчас она вдруг увидела себя такой, какой видели все — несдержанной, совершенно не имеющей гордости, навязчивой и глупой. Господи, вся группа видит, что она бегает за Котляковым… Рита сказала, что Павел на самом деле молодец, потому что, когда над ним стали смеяться, он осадил шутников. И над Олей смеяться не разрешил.

Конечно, Рита права. Во всем права. Оля вообще ни о чем не думает, только о мальчиках, и учебу совсем запустила. Средний балл с четырех целых восьми десятых съехал на четыре и четыре. А впереди — сессия. Еще немного, и она окончательно свалится, ее отчислят. Нельзя так себя вести, нельзя, отчитывала себя Оля.

И как хорошо, что Рита обещала ей помочь! Как хорошо, что она смогла понять: Оля так вела себя только потому, что не знает, как надо. Рита обещала подсказывать. Какое счастье, что у нее есть настоящая подруга, не отказывающаяся от нее даже в такой ситуации, готовая помочь! Это вам не Ленка Соколова, которая делает гадости за спиной.

10 декабря 2082 года, четверг

Селенград

Павел каждый день ждал этого разговора, прокручивал в голове десятки вариантов ответа, но Оля про записку так и не спросила. Она вообще перестала замечать Павла. Он до этого не подозревал, что можно вот так — просто не видеть человека. Она смотрела на него так же, как на стенные панели. Как будто он стал прозрачным.

Конечно, он знал, что впереди еще три с половиной года совместной учебы, как-нибудь сгладится. Только нарастало ощущение, что надломилось нечто очень важное. И никогда уже не срастется. Никакие объяснения не помогут, просто потому, что Оля уже сделала какие-то свои выводы, и его слова ей не нужны.

Группа разошлась на перемену, Павел остался в аудитории. Сидел, задумчиво крутил в пальцах причудливую заколку. Носил с собой как талисман. На что-то надеялся.

Оля материализовалась перед ним совершенно бесшумно. Или он слишком глубоко задумался. Факт, что заметил ее Павел слишком поздно. Она уже была рядом, а он не успел спрятать ее заколку. Посмотрела в глаза — осуждающе, молча протянула руку, аккуратно отобрала вещичку и направилась к своему месту, на ходу закручивая волосы и пристраивая клешнястую заколку.

Вот теперь Павел точно знал — все потеряно.

11 декабря 2082 года, пятница

Селенград

“Оля, позвони по этому телефону. 25-09-87-22, Дима”.

Оля перевернула перфокарту, внимательно ее изучила. Потом еще раз посмотрела на надпись с обратной стороны. Понюхала. Перфокарта пахла тем, чем ей и положено пахнуть — перфокартой.

Забавно.

Она не знала, что и думать. Им раздали именные приглашения на традиционное факультетское празднество в честь себя, любимых. Бывший Военный, ныне факультет “Системы жизнеобеспечения” устраивает дни открытых дверей, спортивные, интеллектуальные, специальные состязания и так далее. Учитывая, что на военке оружием занимались только на военной кафедре, а вообще-то изучали системы жизнеобеспечения в условиях Внеземелья, перфокарта в качестве бланка для приглашения была достаточно колоритной деталью. Интересно, где они их нашли, эти перфокарты?! Их же использовали в середине двадцатого века, на самых первых компьютерах. Наверное, на заказ штампуют, специально для Академии — лишний раз подчеркивают, что выпускники Академии, по существу, первопроходцы в Космосе. Всегда на передовой.

С парадной стороны Олина перфокарта ничем не отличалась от остальных. Лого Академии и факультета, название, коротенький и приятный текстик, начинающийся с имени. Сделано под ручное письмо, но понятно, что печатали на принтере. А на обороте — коротенькая записка. И вот она-то была написана от руки.

Что бы это значило?

Что ее интриговало еще сильней — отсутствие настораживающего, особенного или просто неприятного. Обыкновенная просьба. Никаких признаний и страшных драм. Вот только то, что исходит эта просьба как бы из пустоты, и телефон ей незнаком — только это и интригует.

Пожав плечами, Оля спрятала бланк, порадовавшись, что Рита его не видела. Не хотелось давать повод для возвращения к “записочной” теме. Хватило и того раза. Опять станет говорить, что Оля только про мальчишек думает. А как тут не думать, когда жизнь загадку за загадкой подкидывает? Даже с тем же Павлом так ничего и не прояснилось. Оля подумала: как это — записка попала к ней по ошибке? В записке была ее фамилия, а второй Пацанчик в Селенграде нет. Да и Наташа Володина, как-то разговорившись с Павлом по душам, потом сказала, что у него никакой девушки по имени Алена нет, а нравится ему кто-то из Академии. Только не сказал, кто. Да она и не расспрашивала. Правда, когда Оля заикнулась об этом при Рите, та сильно обиделась и предложила выбирать, кому верить: ей, которая в трудной ситуации Олю не бросила и всячески помогает, или Володиной, которая к Оле равнодушна. Оля, хотя и знала, что Наташа ей симпатизирует, конечно, выбрала верную Риту.

Так, а кто ж такой этот Дима? Конечно, она не собиралась ему звонить. Еще чего! Но узнать, кто мог так трогательно знакомиться, не помешает. Да и пора выполнить совет Риты и завести себе парня. Почему бы не этого? Вдруг писаный красавец? Тем более, он явно со старшего курса, совсем взрослый. Шутить не станет.

Оле понравилось ощущение от этой простой записки. Это было как в хорошем сюжете — одинаковые бланки, никаких подозрений, и текст на оборотной стороне, ничем не прикрытый… А самое главное, никто не тычет носом в эту записку, затаскивая в интригу силой. Вообще, Оля поймала себя на странном ощущении, что во всем этом просматривается легкий след тяжелой лапы контрразведки. Вот так и начинаются интриги настоящие.

Ладно. Оля долго колебалась, но любопытство взяло верх. Глубоко вздохнув и порадовавшись, что на большой перемене все, в том числе и персонал, обедают, вошла в сеть и подключила генератор паролей, малюсенькую программку, написанную ею еще в Московье. Ей нужна административная база военного факультета.

На взлом ушло почти двадцать минут, в течение которых Оля потела от страха, что ее сейчас поймают. Потом мгновенно скопировала базу себе на машину и выскочила из сети, пока не поздно. Ну, теперь можно копаться в свое удовольствие.

Ага, этим телефоном пользуется некий Гетманов Дмитрий из группы В-3012. На триграфии — довольно приятное лицо, оставившее Олю в полном равнодушии. Самое главное, этого человека она никогда не видела. И не понимала, что побудило его оставить ей свой номер.

С обеда вернулась Наташа. Оля не удержалась, показала ей свое приглашение.

— Ух ты! — восхитилась Наташа.

Посмотрела на оборотную сторону своей перфокарты, ничего не обнаружила, слегка расстроилась. Оля почувствовала, как ее самомнение взлетает до небес.

— А кто это такой?

— Я его не знаю, — призналась Оля. — Вот, смотри, я в базе нашла. Только не говори никому, потому что базу я взломала.

— Ну, ты даешь… Ничего, по-моему.

— Мне не очень. — Оля поморщилась.

— Но он же с третьего курса! Чего тебе еще надо?

Третий курс — это аргумент. Возразить Оле было нечего. Она уже выяснила: в Академии девушки не смотрят на шмотки парня и почти не обращают внимания на внешность. Зато возраст играет огромную роль. Чем старше парень, тем престижней с ним встречаться. Особенно если вспомнить, какие на старших курсах учились девушки.

Оля видела их всякий раз, когда занятия шли в первом корпусе. Яркие, гордые принцессы с холодными глазами теоретиков от ядерной физики и модельной внешностью. Их уже окутывала невесомая тень Внеземелья. Оля чувствовала себя замарашкой в их присутствии. Она и первый корпус из-за этого не любила, из-за ощущения, что все там на нее свысока смотрят. Там был недосягаемый мир взрослых, в который ее, малолетку, еще не приняли. Поэтому Оля с радостью возвращалась в “лягушатник” второго корпуса, в свою скорлупу первокурсницы, где ей было уютно и тепло.

Оля понимала, что если не саму личную жизнь, то ее видимость устраивать придется. И если уж не получается с тем, кто нравится, то надо выбирать кавалера попрестижней. Наташа встречалась с парнем со второго курса, Сашкой Кленовым, и это уже было круче, чем встречаться с однокашником. Тем более, что Сашка был дьявольски красив. У Оли тоже был знакомый из группы В-2024, с наладочного отделения, Димка Ковалев. Но все это было не то. И Сашка, и Димка были еще детьми. А вот третий курс — те да, те совсем взрослые. Уверенные, нахальные, знающие. Наверное, это и привлекало больше всего: ощущение, что они прикоснулись к великим тайнам. Взять хоть того наглого брюнета из раздевалки — он же совсем не такой, как мальчишки из группы. Правда, брюнет про Олю давно забыл: его заарканила Лилька Одоевская из В-1012. Или тот беловолосый дежурный с вахты? Это ж совсем другое дело! Оля поежилась, вспомнив тяжелый жесткий взгляд, каким “беленький” пригвоздил брюнета, когда тот полез знакомиться с Олей. Вот с таким парнем встречаться можно и по-настоящему, не для престижа.