Олег Верещагин - Я иду искать… Книга вотрая: За други своя!

— Верно, пожалуй, — согласился Гоймир. — Часом Антон бы не подвел — и вовсе добро. Так по-завтра с нашими перевидимся.

— Давайте устраиваться спать, — предложил Олег. И спросил Йерикку: — А ты этого Антона не знаешь?

— Откуда, — отозвался рыжий горец. — Он из Старого Квартала, я там и бывал-то редко. Но улицу Невзгляда с храмом я знаю… — Йерикка над чем-то задумался и вдруг сказал:- Хотя про храм сказал не он, а я.

Дождь прекратился и выглянуло солнышко. К великому счастью горцев — весьма мокрой компании, устроившейся в небольшом, густо заросшем лещиной логу. Они грызли орехи, пытаясь спастись от дождя под плащами. Если учесть, что по дну ложка бежал дождевой ручей — сидеть там было вовсе не удобно.

— У меня скоро на ушах поганцы вырастут, — бухтел Мирослав, вытирая от воды свой ЭмПи.

— Дождь-то стал, — раздраженно заметил Краслав, — а коли станешь так же частым уши мыть, как до сегодня — поганцы и без него вырастут.

— У меня от этой погоды голова пухнет, — пробормотал Олег. Йерикка, сидевший рядом, ответил тихонько:

— А у кого-то — безо всякой погоды — живот.

— Что? — быстро и подозрительно спросил Олег.

— Ничего, — Йерикка стянул с плеч плащ и посмотрел в небо. — Отличная погода.

— Это шутка? — не понял Олег.

— Почему, правда. Смотри, солнышко вылезло! — Йерикка потянулся.

— Хитрый ты парень, Эрик, — заметил Олег, вставая на ноги. — Ну что, лезем наверх?

— Наверх и выше, — весело поддержал Йерикка, вставая на ноги. — Эй, обмороженные — за мной!

— И отморозки — следом, — пробормотал Олег.

Все повылезали из ложка. Сперва — осторожно оглядываясь, потом уже совершенно спокойно. Вода почти сразу ушла в песчаную почву, было уже тепло и почти безветренно. Выбравшись на открытое место, мальчишки начали раскладывать на солнце плащи, рубашки, штаны, а на оставшемся пространстве расположились сами, подставив солнцу плечи, спину и лица. Все помалкивали, наслаждаясь теплом.

— Как дальше станем? — лениво спросил Мирослав. — На Темное?

— По перву надо одно выяснить — как там наши-то? — возразил Гоймир. — А ты часом купаться нацелился?

— То Темное — там купаться? — Мирослав засмеялся. — Глянерм.

— Так что выяснять, — подал голос Твердислав, — в Сосенкином Яру они.

— А сходи, — предложил Гоймир. Твердислав откинулся на спину и сделал вид, что умер. — Так-то. Еще желается кому?

— Да я схожу, — предложил Одрин.

— Сиди, — поднялся на ноги Олег. — Я сбегаю, согреюсь.

Гоймир долгим неприязненным взглядом смерил Олега:

— Чаешь — гривну на шею пожалую?

— Да не чаю, — пожал плечами Олег. — Тебе не все равно, кто к ним пойдет? Может, они уже навстречу движутся, если Антон добрался.

— Самому сходить, нет… — Гоймир заколебался, но Олег тряхнул головой:

— Не заблужусь. Что им сказать?

— Да все обскажи, что у нас с Дружинных Шлемов и было. И про их дела расспроси…

— Хорошо.

Олег пошел к своему снаряжению. Йерикка поймал его за ковбойку.

— Почему идешь? — понизил он голос.

— Я же говорю — прогуляюсь, — ответил Олег.

— М? — поднял бровь Йерикка. — Ладно.

— Не пойму, — прищурился Олег, — что ты меня контролируешь?

— Хочу тебя вернуть Бранке в целости, а не фрагментарно.

— Хитрый ты парень, Эрик, — повторил Олег, бросив взгляд на солнце. — Хорошо иметь такого друга. И плохо — врага.

— У меня их нет, — улыбнулся Йерикка, вытягивая ноги.

— Совсем нет? — опустил глаза Олег и смерил Йерикку взглядом. — Врагов?

Йерикка продолжал улыбаться чуточку отстраненной улыбкой. И ответил:

— Живых, — а потом задумчиво сказал: — С тобой пойти, что ли?

— Ага. И отвезти меня в колясочке — пусть агусенька подышит свежим воздухом, — ядовито согласился Олег. — Нет уж. Прогуляюсь. Пока! — и он, повернувшись, весело махнул рукой, зашагал прочь, на ходу поправляя снаряжение.

Олег шел через сосняк без дороги, держась по солнцу указанного направления и преследуя одну цель — выйти к веси как можно скорее. Его окружала северная красота — прямоствольные сосны, густая поросль папоротника под ногами, а на редких открытых местах грело солнце и из верескового ковра поднимались гранитные глыбы серого и алого цвета. То и дело попадались ручейки. Высокое бледное небо было безоблачным.

Но Олег давно перестал замечать эту красоту, Лишь по временам, когда лес расступался широко, и далеко-далеко на западе сверкало море, мальчишка замедлял шаг. Но и это он делал лишь для того, чтобы пробормотать пару нелестных слов в адрес различимых на этом блеске серых штрихов — кораблей десантной эскадры.

Он перебрался по бревну через широкий бурный ручей. И сразу же встал на колено.

В нескольких шагах, у большой глыбы, похожей на ракету, готовую к старту, лежал ничком человек в форме горного стрелка. В правом виске чернела дыра, залитая свежей кровью. Подальше лежал второй — на спине, с развороченной грудью. Третий, четвертый и пятый виднелись еще дальше — что с ними, было неясно, но то, что они мертвы, сомнению не подлежало.

Ироничное уханье совы, раз давшееся совсем рядом, заставило Олега вскочить, вскинув руку:

— Салют!

Парня своих лет, появившегося из-за «ракеты», Олег чуть-чуть помнил по ярмарке — это был Мирослав, правая рука Квитко из племени Снежных Ястребов, как и Рыси, оставшегося зимой без взрослых мужчин. Поднявшегося впереди из вереска рослого немолодого мужчину Олег не знал, цвета его тоже не были знакомы, но он догадался, что это и есть Дрозах, Лис. Стволом вверх Дрозах держал длинную СВД. Подальше появился мужчина с АКМС при подствольнике — тоже Лис, наверное.

— Добрая встреча, приемыш, — добродушно поздоровался Дрозах. Олег кивнул:

— Чем это вы тут занимались?

— Я иду-от, — пояснил Мирослав. — А они мне навстречу. Но они-то тут уже сидят, одно! Так того — я. А тех — то они.

— Все ясно, — согласился Олег. — Ну, обошлось, и хорошо.

— Куда как добро! — захохотал Дрозах. — И то добро, что не разминулись лесом! Ладом, пошли вон до тех пёночков, говорить… Йой, а что ж воеводы ваши, индо заняты так?

— Опаской живут, а наших голов не чтоб жаль, — подмигнув Олегу, ответил Мирослав. — Да пошли.

Они двинулись по вереску к сосновому борку в сотне шагов от того места, где стояли.

Олег чуть приотстал. Дрозах и неизвестный молчаливый его спутник шли почти рядом. Мирослав вырвался вперед и шагал уже по опушке, держа на плече американский карабин «кольт» с массивным подствольником.

— Пёночки-то где? — спросил он, повернувшись.

— Глянем, глянем! — откликнулся Дрозах. — Там-то их ровным четыре…

Олег нагнулся — поправить ремни кута — уже у самых сосен.

Когда он выпрямился — перед ним никого не было. И мальчишка не сразу понял, что его спутники… ЛЕЖАТ.

Никогда в жизни не было Олегу так страшно. Даже когда их с Богданом захватили в плен. Там все было понятно, а тут… Тихий сосновый бор светился насквозь, как решето, было солнечно и тепло, но от этого происходящее казалось еще более жутким и нереальным.

Ближе всех лежал оставшийся безымянным Лис — и Олег мог видеть совершенно отчетливо дырочку от пули точнехонько между бровей и застывшее на лице спокойное выражение: убитый так и не понял, что с ним произошло. Подальше, уткнувшись лицом в валежину, замер Дрозах. Прядь волос на затылке слиплась от крови — там, очевидно, скрывалось выходное отверстие. И шагах в пятидесяти лежал на спине, разбросав руки и ноги, Мирослав.

— М-мир… — обрывисто окликнул Олег. Его била дрожь; он ощущал на себе внимательный, пристальный взгляд стрелка. И все-таки пошел на подламывающихся ногах к Мирославу. Мальчишке казалось, что он идет, разрывая грудью плотную, упругую паутину… и только пройдя половину расстояния, он понял с беспощадной отчетливостью — это страх.

И еще — что он на прицеле…

…Один из друзей отца, дядя Витя, был в свое время профессиональным снайпером спецназа ГРУ МО СССР. Олег любил слушать его рассказы. Противник, уложивший, как на стенде мишени, троих горцев, мог быть только очень опасным и опытным врагом. Но он не выстрелил сразу… И сейчас Олегу вспомнились рассказы дяди Вити. "Если не выстрелили сразу, — говорил он, — то мысленно невольно назначаешь рубеж, до которого позволяешь дойти врагу. Что угодно — дерево, куст, труп, камень приметный. Из-за этой привычки я однажды промахнулся и однажды именно благодаря ей уцелел. Первый раз тот, в кого я целился, интуитивно что-то ошутил и успел спастись. Второй раз так же спасся я сам…

…Рубеж! Тело Мирослава!

Зачесался висок. Словно кто-то легко-легко прикасался к нему. Главное — не выдавать чувств. Мне просто страшно. Не дать понять, что догадался, а то он выстрелит раньше.