Сергей Зайцев - Неистребимый
Когда терх оказался на расстоянии десяти шагов, женщина выхватила три ножа и с небывалой меткостью и скоростью метнула их в Инитокса один за другим так, что они почти слились в полете в одну стальную стрелу. Первый нацелился в горло, второй и третий юркнули в прорези для глаз, но магия защиты отбросила их прочь без всякого вреда для терха.
Ближе…
Аура демона вдруг взорвалась, выбросив в сторону терха десятки зубастых мыслещупалец, и свирепая оглушающая боль охватила тело дал-рокта с головы до ног, казалось разрывая его в мелкие кровоточащие клочья.
Его это не остановило.
Слишком поздно – он не мог уже остановиться. Собственный Меч Силы, верный Джарок, взлетел в позицию – стремительное, неуловимое движение, проверенное на шеях десятков хасков, раксов и хабидонов.
Демон был прямо перед ним.
Неподвижная фигура, прищуренный взгляд, змеящиеся из темных как ночь глаз копья мыслещупалец. Инитокс пронзительно взвыл, не в силах больше терпеть беспощадную, рвущую тело на части боль. И с размаху опустил Джарок вниз, на голову ненавистного врага, в последний миг с кристальной ясностью ума осознавая, что напрасно положил весь свой отряд, самых верных, лучших воинов Рода.
В следующий миг глухой удар беспамятства вырвал его из седла.
17. Граница
Он опять это сделал.
Онни Бельт широко раскрытыми глазами смотрела на засферника, замершего в двух шагах от неподвижных тел дал-рокта и его чарса. Теперь она готова была поверить чему угодно. Прямо на ее глазах невысокий невзрачный чужак в мгновение ока поверг наземь огромного могучего всадника. Она даже не успела понять, как он это сделал.
Только что Вестник несся на них во весь опор, рассекая воздух светящимся клинком из макама, и Онни уже готова была дорого продать свою жизнь, не то что не надеясь одолеть Посвященного, но даже не сомневаясь, что одолеть его не удастся, как не удавалось это до сих пор ни одному хаску, кроме магов, превосходящих их силой. А теперь тот валялся у их ног. Чужак даже не воспользовался мечом, как две капли воды похожим на меч терха, мечом, на который он так и не обратил внимания за всю дорогу, словно магический клинок, отнятый у самого ловчего мага дал-роктов, был для него не более чем безделушкой. Онни не могла этого постигнуть. Но она была потрясена. До глубины души.
Слегка тронув поводья чарса, она подъехала ближе.
Не обращая внимания на поверженных противников, засферник как ни в чем не бывало смотрел в сторону нубесов, уже закончивших схватку и деловито стаскивавших туши чарсов и тела их седоков в одну общую кучу. Выполнялась эта жуткая работа без особых усилий, что красноречиво свидетельствовало о невероятной физической силе хитиновых воинов.
– Честно говоря, не думал, что семеро нубесов, как бы внушительно они ни выглядели, так легко справятся с двумя десятками Вестников, – недоверчиво покачал головой Никсард. – Вестники ведь тоже не дети… Незабываемое зрелище.
Онни усмехнулась. Признание спутника показалось ей забавным. Лично она все еще находилась в шоке от того, что сделал он сам.
– Поверь, нубесы – еще не самые сильные воины в Теневом Мире.
– Что они собираются с ними делать?
– Огонь – лучший способ избавиться от тел Вестников. Кроме того, это любимый ритуал мечеруких.
Чарс нервно затанцевал под ней, повернул морду. В темном выпуклом глазе плескался гнев. Зверю снова не дали подраться. Дружинница, укротившая на своем веку немало серых дракхов, соскочила на землю, от греха подальше. Пусть с ним засферник управляется… Тем более что у нее возникло неотложное дело. Быстренько отыскав в траве свои метательные ножи, она подошла к телу терха и окинула его внимательным взглядом. Тот лежал на спине, незряче уставившись в хмурое небо. Шлем, изображавший хищную голову какой-то неведомой твари, слетел при падении и валялся неподалёку, обнажая голый бугристый череп. Серое лицо было искажено посмертной мукой, клыки оскалены, руки широко раскинуты, пальцы правой даже после смерти крепко сжимали Меч Силы. Эк его приложило-то, прямо сочувствие появляется. Подробности ментального поединка чужака с терхом от Онни ускользнули, но и того, что она смогла почувствовать как эрсеркер, ей никогда не забыть. Засферник вдруг превратился во что-то непередаваемо жуткое, нечеловеческое… И «неистребимая» снова испытала суеверный страх, как в Ножевом ущелье. Угораздило же Верховного мага навязать ей такого подопечного… Она уже и забыла, чтобы кто-нибудь ее так пугал. Ее, за свою жизнь бесстрашно отправившую во Мрак немало существ – и хасков, и иных, илсутов…
Она с силой встряхнула головой. Нет, не надо об этом думать. Ни к чему… Она снова уставилась на терха. Сейчас, когда мощь его ауры погасла, отличить терха от простых воинов было невозможно, так как доспехи дал-рокты носили только лучшие – что простые воины, что их командиры, – и выглядели одинаково. Но только Посвященные дал-роктов имели мечи, выточенные из макама – Пальца Зверя, жилы из особой горной породы, представлявшей собой источник магической силы и являвшейся величайшей ценностью в этом мире. В Сияющем три такие магические жилы выходили из земной толщи прямо под Башней Сбора. От одной питался Бошар – главное светило Сияющего, от другой – порталы городов Связки. Третья жила была запасной, на случай какой-нибудь катастрофы, когда Силы магов Хааскана не хватило бы, чтобы с ней справиться. А дал-рокты вытачивали из Пальцев Зверя клинки для именитых представителей Рода, и кроме них, секрет этого мастерства больше никому не был известен… Что ж, оставалось только признать, что этому Посвященному его магический клинок не помог, как и Драхубу.
– И что теперь? – спросил Никсард, бесшумно подойдя сзади. – Война между Вестниками и нубесами?
– Война? – Онни удивленно вскинула брови. Насколько же он мало знает о мечеруких. Вернее сказать, ничего не знает. – Да нет. Всего лишь пограничный конфликт, который так и останется пограничным конфликтом… нубесы никогда не покидают своего макора, а дал-рокты не смеют вторгнуться на их территорию.
– Не люблю, когда у кого-то из-за меня неприятности…
– Неприятности? – по лицу Онни невольно скользнула ироничная улыбка.
– Что тут смешного?
– Ты только что доставил нубесам величайшее для них удовольствие – пустить кровь своим исконным врагам. Это случается так редко, что ценится весьма высоко.
– Занятно. Выходит, это не я их благодарить должен за своевременную помощь, а они меня за оказанное удовольствие…
– А благодарить их не следует. И подходить к ним тоже. Нубесы долго отходят от боевого безумия после схватки, сейчас любой чужак для них – враг. Именно из-за этого с ними нельзя вместе сражаться, даже если они союзники. Мы так и воюем, по отдельности. Нубесы – сами по себе, и мы – сами по себе. Нам вообще повезло, что они наши союзники, а не враги. Иначе они давно стерли бы нас в пыль…
Сотница наступила на серую когтистую руку Вестника, сжимавшую меч, и, стараясь не коснуться бритвенно-острого лезвия, ухватилась за крестовину, а затем с силой рванула меч на себя. Так, еще разок… Пальцы трупа еще не успели закоченеть, и меч, немного посопротивлявшись, оказался в ее руках. Вот и ладненько. Перехватив рукоятку поудобнее, она нацелилась острием в грудь терха, не сомневаясь, что меч из макама пробьет ее насквозь вместе с любыми доспехами, и вскинула руки. Но засферник неожиданно перехватил удар, сжав пальцами ее запястья, и хватка у него оказалась прямо-таки железной.
– Это еще зачем?
Онни мгновенно взъярилась. Да как он посмел к ней прикоснуться… Но тут она вспомнила, кто перед ней, и скомкала свои чувства. Ответ прозвучал сдержанно и даже учтиво:
– Посвященные не умирают так легко, как их воины. Но если вонзить ему в сердце собственный меч, то это предотвратит воскрешение.
– Воскрешение? Погоди… ты хочешь сказать, что маги дал-роктов снова оживают после гибели?
Онни медленно кивнула. Ну да, откуда ему знать.
– Выходит, тот ловчий маг, Драхуб, тоже?.. Вот это да. Но, видишь ли, светочтимая, этого я не убивал. Убийство далеко не всегда является способом решения проблемы, даже как крайнее средство. К тому же всегда отыщется хоть малейший шанс решить дело мирно.
Онни тупо перевела взгляд с засферника на дал-рокта, пытаясь осмыслить услышанное.
– Не убивал? – руки сами собой снова попытались нанести удар, и снова этот Никсард, чтоб его причастило, не дал ей этого сделать.
– Думаю, что это все-таки излишне, – терпеливо, как несмышленому ребенку, сказал он.
– Да кто ты такой, чтобы решать: жить дал-рокту или нет?! – гневно выкрикнула сотница.
– Сдается мне, я уже называл себя. – Засферник нехорошо усмехнулся и отпустил ее руки. Кажется, она его все-таки разозлила. – Или у тебя короткая память, светочтимая? По вашим же законам этот дал-рокт мой пленник, разве нет? И я волен делать с ним все, что мне заблагорассудится, верно? Может быть, если я его пощажу, то дал-рокты получат необходимый урок и откажутся от преследования.
