Роман Злотников - Виват император! Армагеддон

— Котлован, Макарыч, котлован, дырка, яма такая в земле-земле. Причем большая яма. Как я понял-понял, глубиной метров пятьдесят и метров пятьсот в диаметре. — Мэр раскинул руки, как будто его пухленькие грабельки были способны отмерить эти самые пятьсот метров.

— Ну а я-то здесь при чем?

Хозяин Оймяконского улуса упер в гостя умоляюще-многозначительный взгляд:

— Найди им этот котлован.

Гость удивленно воззрился на хозяина кабинета:

— То есть как это? Где ж я его найду?

Хозяин снова плеснул водки в стакан и, хитро прищурившись, вкрадчиво произнес:

— А если Проклятые озера?

— Чего-о-о? — Макарыч округлил глаза. — Ты совсем того? Там же эта, как ее, радиация!

Проклятыми озерами называли три вытянувшихся в цепочку котлована, расположенных в ста двадцати километрах от Оймякона. Когда-то давно, лет тридцать назад, военные произвели там подрыв трех ядерных зарядов. Почему не на полигоне, а здесь, в лесной глуши, неизвестно. Да что там, говорить, даже просто знать об этих взрывах в то время было довольно опасно. Во времена перестройки об этих взрывах вспомнили и местные демократы подняли большой шум, требуя от военных объяснений по этому поводу. Но, как и следовало ожидать, ни к каким результатам это не привело. Но слухов ходило много. Кто-то говорил, что в тайге потерпел катастрофу стратегический бомбардировщик с атомными бомбами на борту, и заряды, жахнувшись о землю, перешли в боевое положение. Так что трогать их с места было уже нельзя, и потому их решили подорвать. Другие возражали, говоря, что для бомб, выпавших в результате катастрофы, эти котлованы располагаются уж больно ровно, прямо-таки по ниточке. Так что это наверняка были полевые испытания новой методики прокладывания речных русл (тогда как раз широко обсуждался проект поворота северных рек для восполнения дефицита воды в Каспийском море). Третьи считали, что это были засекреченные полевые испытания сейсмического оружия. Но мало-помалу интерес общественности к этим взрывам поутих. Тем более что между Оймяконом и Проклятыми озерами было больше ста километров, и располагались они по ту сторону линии водораздела.

— Да какая там радиация, Макарыч, нет там уже ничего. Столько лет прошло. А они обещали хорошо заплатить.

Макарыч задумался:

— А для чего ж он им так нужен? Что, сами выкопать не могут?

— Дак у нас ведь тут вечная мерзлота. Пока выкопаешь — столько техники-техники угробишь. А ты ее попробуй сюда еще доставь. Да и копать придется гораздо глубже, и еще там какие-то заморочки… И вообще, не забивай мне-мне голову. Им нужен котлован, а Проклятые озера как раз и подходят. Они сказали, что вода им не помеха. Так что ты давай-давай. А заплатят они хорошо. Увидишь.

Гость задумчиво пожевал губами:

— Так это, проводить-то мы их, конечно, проводим. Чего ж не проводить. Только…

— Да че там только! — вскинулся хозяин кабинета. — ТАКИХ инвесторов упускать нельзя-нельзя. Это ж налоги, опять же рабочие места-места. Ты уж порадей. Улус тебе спасибо скажет.

Макарыч чуть заметно поморщился. Как же… улус… знаем мы этот улус… как раз напротив сидит. Но портить отношения с хозяином кабинета не следовало. Хозяин Оймяконского улуса был личностью упрямой и злопамятной и во многом благодаря именно этим качествам занимал свой пост уже четвертый срок подряд.

— Да ладно, чего уж, раз надо — сделаем.

— Вот и ладненько, — обрадовался хозяин кабинета, — сейчас я им позвоню. Договорюсь, когда ты за ними заедешь-заедешь…

В два часа дня Макарыч подрулил к покосившемуся зданию гостиницы. Его наниматели уже ждали его на улице. Их оказалось всего трое — высокий, очень молодой парень в дорогом летнем пальто, такая же высокая дамочка с несколько лошадиным лицом и черными волосами и еще один молодец, судя по массе и габаритам, исполнявший роль телохранителя. Но для его «уазика» это была не нагрузка (до 98-го он разъезжал на «ниссан-патроле», но сейчас это чудо японской мысли благополучно дремало в гараже, кураж прошел, а любая запчасть для «японца» обходилась на вес золота, да и проходимость по сравнению с «УАЗом» оставляла желать лучшего). В принципе, Захарыч говорил ему, что всем заправляет совершенно молодой парнишка, с которым он, однако, не рискнул вступать в какие-то игры. «Понимаешь, Макарыч, есть в нем что-то такое… неправильное. Ну вроде как у рыси. С виду — тьфу, кошка лесная, облезлая, веником шугануть можно, а попробуй тронь». Но Макарычу и в голову не приходило, что он УЖ ТАК молод. К тому же одежка гостей явно не соответствовала ни погоде, ни будущему месту действия. Ну кто идет в тайгу, одевшись так, будто собирается прогуляться по Арбату? И это показалось Макарычу добрым знаком.

Когда пассажиры вскарабкались в салон «УАЗа», он окинул их покровительственным взглядом и, снисходительно улыбнувшись, пожурил:

— Чтой-то вы принарядились. Чай, в тайгу едем.

Молодой парень, устроившийся на переднем сиденье, повернулся к нему и, кротко улыбнувшись, ответил:

— Не в тайгу. Поезжайте в аэропорт. Нас там ждут.

Макарыч хмыкнул, но, разглядев что-то в глубине больших серых глаз, спокойно смотревших на него, послушно крутанул руль и придавил акселератор.

Спустя час эскадрилья из шести вертолетов, среди которых были три огромных «Ми-26» и один «Ми-17» с таким роскошным салоном, какого Макарычу за всю его долгую, переполненную полетами на вертолетах жизнь видеть еще не приходилось, заложила пологий вираж над вытянувшимися в нитку круглыми котловинами, больше чем наполовину заполненными водой. Макарыч, который за время полета имел честь побеседовать со своими нанимателями (отчего у него появилось стойкое ощущение, будто его буквально вывернули наизнанку), робко мотнул подбородком в сторону иллюминатора.

— Вот, они самые.

Молодой человек, который в основном и довел своего тертого и нагловатого собеседника до подобного состояния, наклонился над изогнутым стеклом, а затем, глядя на него все так же спокойно и безмятежно, спросил невинным тоном:

— Значит, это и есть Проклятые озера?

Макарыч, который все это время старался всячески уйти от обсуждения цели их путешествия, приняв решение наплевать на все указания мэра и отстраниться с самого начала от этого дела, ограничившись лишь доставкой заинтересованных лиц к согласованному месту, дернулся и густо покраснел.

— Отчего ж Проклятые, и вовсе даже нормальные.

Его собеседник сочувственно кивнул и пояснил все тем же безмятежным тоном, от которого Макарыч уже готов был выпрыгнуть из вертолета.

— Я не имея в виду ничего плохого, просто у вас в городе их называют именно так. — И, не оставив Макарычу совершенно никаких шансов сыграть на том, что он якобы ничего не знает, добавил: — Что вполне справедливо, если учесть историю их возникновения…