Последний самурай - Павел Барчук
И вот тут выходила загвоздочка. Губы Кэзухиро не двигались. Вернее, они кривились то в одну, то в другую сторону, но он не произносил ни слова. Это точно. Если только у братца нет талантов в чревовещании, чему я, наверное, после сегодняшней ночи уже не удивлюсь.
— Эх, что ж за жизнь… Что ж за жизнь… В этот раз мне достался испорченный, бракованный человек… Стоило ждать тысячу лет. Я, дракон Рю, могущественное существо… А вынужден возиться с мальчишкой, который совершенно не умеет пользоваться своим «Ки».
— Как ты это делаешь? — спросил я братца, пристально изучая его лицо.
Хрень какая-то. Он ничего не говорит, только смотрит злым, ненавистным взглядом, но я отчетливо слышу голос.
— Мальчишка ещё и туповат… О, горе мне, горе… Сюда смотри! Эй! На камидану.
Я перевел взгляд в сторону полки, которая считалась местом духов и… Сначала моргнул, прогоняя глюк. Потом потряс головой. Золотой Дракон, который до этого стоял боком, теперь повернул башку и смотрел прямо на меня. Более того, поняв, что я тоже смотрю на его драконью морду, он вдруг… улыбнулся. Это было уже слишком. Честное слово. Я сначала усмехнулся, потом хихикнул, как школьница-малолетка. А уже после этого в голос, захлёбываясь слюной и закинув голову назад, заржал, как конь.
Меня буквально распирало от смеха. Потому что… Ну йоптвоюмать, по-русски говоря. Да простят меня все эти вежливые люди. Сначала очнулся японцем. Потом выяснил, что нахожусь в другом мире. Следом появилась опасная японская мафия, которая угрожала мне из-за брата-гниды. И главное, мир другой, а якудза в нем один черт имеется. Затем демонская тварь хотела сожрать мое новообретенное тело. А теперь — говорящие драконы.
Я хохотал просто как ненормальный. Аж слезы из глаз полились.
— Ты чего? — Кэзухиро вытаращился на меня с откровенным испугом во взгляде. Видимо, он решил, что у младшего брата поехала крыша.
А я никак не мог остановиться. Тыкал пистолетом в золотого дракона и ухохатывался.
— Ой не могу… Аха-хах… Оно… Я сейчас умру от смеха… А-а-а… Оно разговаривает, — пытался объяснить свое веселье, но получалось у меня это с трудом.
— Кто? — спросил с подозрением Кэзухиро.
Он так обалдел от моего странного поведения, что даже забыл про нос, который, кстати, у него прилично распух. Братец убрал одну руку, второй прижал к лицу полу рубашки, но милую синеву, расплывающуюся от переносицы под глаза, я все равно смог разглядеть.
— Оно… Аха-хах… Дракон… Ой я не могу. Дракон разговаривает.
Мало того смех никак не останавливался, так еще в голову, будто назло, лезли картинки из старого мультика про красавицу, в котором по замку бегали чайники, табуретки и шкафы. Бегали и пели песни. Я представил, как вслед за драконом начнет трындеть, к примеру, стол. Или полка для обуви. И меня от этой мысли еще больше растаращило.
Я попятился к дивану, плюхнулся на него, опустив оружие. Сам буквально согнулся пополам, не в силах прекратить ржать.
— Ты что… Несвежий, что ли? — прищурился Кэзухиро, а потом подскочил ко мне и попытался рассмотреть зрачки, но тут же отхватил пистолетом по руке, которой лез к моему лицу.
— Да иди ты! — выдавил я сквозь смех. — Не слышишь, он разговаривал только что.
— Совсем умом тронулся, — на полном серьёзе сделал вывод братец. — Это обычная фигурка духа. Статуэтка. Не более того. Дай оружие, пока не поранился.
Он снова попытался дотянуться ко мне своими конечностями, но я уже более-менее приходил в себя, а потому резко лягнул Кэдзухиро ногой в голень.
— Что происходит? — из спальни выбежала матушка. Растрёпанная, испуганная, с ошалевшими глазами.
Естественно, наша с братом возня и мой дикий ржач ее разбудили.
— Твой любимый Такито-тян сошёл с ума, — огрызнулся Кэзухиро. Он снова согнулся пополам, одной рукой продолжая прижимать край рубашки к носу, а второй потирая ногу. — Сначала набросился на меня, теперь вон утверждает, что наша фамильная статуя духа с ним разговоры ведёт.
— У тебя на рубашке кровь… — родительница бросилась к братцу, пропустив мимо ушей слова про дракона. — Ну вы что… Вы… Подрались?! О-о-о… Такито, откуда у тебя это?!
Матушка, заметила, наконец, в моей руке пистолет. Она, не добежав до придурка Кэзухиро, испуганно замерла и прижала ладонь к губам.
— Вот я о том и говорю! Откуда у него это? Это безумие! Ты что, не видишь, он сошёл с ума! — возмутился братец. — Посмотри, что со мной сделал!
Кэзухиро убрал от лица край рубахи, которая и правда пропиталась кровью. Естественно, как только родительница рассмотрела физиономию старшего сына, на которой здоровенной блямбой расплющило нос, ее страдания пошли на новый круг. Правда, уже в другом формате. Сначала мы оба получили подзатыльники, потом выслушали долгую, полную глубокого смысла речь о братской любви и родственных узах.
Пистолет мне пришлось отдать. Впрочем, я и сам уже успокоился. Запал прошёл, поэтому было очевидно, ни я, ни Кэзухиро ссору продолжать не будем. По крайней мере, в данный момент.
Конечно, в присутствии матушки братец моментально изменился. Он больше не строил из себя крутого, наглого полицейского и главу семьи. Наоборот. Сделался вдруг страдальцем, оскорбленным в лучших чувствах. Что любопытно, родительница на эту историю в раз повелась. Она принялась его утешать, а меня ругала, как зачинщика драки.
— Такито, не ожидала от тебя такого! Ты же всегда спокойный, добрый был. А теперь вдруг на людей кидаешься.
— Да! — подвякнул Кэзухиро, который сидел на диване, прижимая к носу замороженные овощи. Ему их достала из холодильника родительница.
— Ага… Был… — ответил я, задумчиво рассматривая дракона.
Эта сволочь сто процентов разговаривала и башкой вертела. Гадом буду. Но слышал это и видел только я. Так получается? То есть, в демонов тут все верят, потому что они разгуливают по ночным улицам, а говорящая статуэтка сразу определила меня в психики.
В общем, через полчаса суеты и колготы удалось отвлечь родительницу приготовлением завтрака. Мне уже пора было выдвигаться на работу, Кэдзухиро пока никуда не торопился. Он раз двадцать подошел к зеркалу, рассматривая свой многострадальный нос.
Я выждал момент, когда матушка максимально была
