Метаморфозы - Василий Головачёв
Удар же, как стало известно к девяти часам утра двадцатого июля, хотя и не уничтожил подлодку, находившуюся в момент взрыва «коал» на глубине пятидесяти метров, но повредил так, что дальнейшее использование её в качестве боевой единицы флота было невозможно.
Известие о результатах ударов сообщил команде охраны МРК полковник Шелест, пообещав в скором времени навестить Новоазовск с инспекторской целью. По его словам, несмотря на то, что ракетные стрельбы из акватории Азовского моря встревожили не только Украину, но и Европу с Америкой, вопли политиков и натовских ястребов дальше угроз не пошли. Даже такие одиозные уроды, как Урсула фон дер Ляйен, Йен Столтенберг и Борель, не стали призывать начать с Россией ядерную войну, хотя и пообещали «навалиться всем скопом».
Зато дальше всех в этом вопросе забрались прибалты, англичане и поляки. Первые объявили тревогу и направили к границам своих лоскутных государств армию численностью в тысячу человек. Вторые, потеряв новейшую атомную субмарину (подводников удалось спасти), разработали несколько провокаций с участием Службы разведки Украины. Третьи подняли в воздух самолёты и стали угрожать операцией по освобождению «своих исконных земель», утюжа границы Белоруссии и залетая на западную территорию Украины.
Но реальные попытки охоты на «новый Бесогон» предприняли всё же отечественные спецслужбы. Министр обороны и начальник Главштаба, получив нагоняй от главнокомандующего, велели всем силовым ведомствам немедленно разобраться с «несанкционированным поражением вражеских объектов», и все военные базы и тылы фронта получили предписание задержать «безумцев», способных спровоцировать международный скандал с применением атомного оружия.
Шелест честно предупредил Тараса о возможном появлении на Азовском побережье розыскных бригад ФСБ и Следственного комитета.
– Наши люди в конторах, конечно, сделают всё, чтобы снизить накал страстей, – добавил полковник, – но опасность задержания высока.
– А ты с какой целью сюда приедешь? – спросила его Снежана.
– В уме крутится идея избавить Новоазовск от посещения коллег. Там сейчас размещается бригада Росгвардии, которой командует человек из РОКа, и есть шанс договориться с контрразведкой. Хотя бы на какое-то время.
– Так мы что, работаем в подполье?
– Нет, по меньшей мере ещё выполните три-четыре задания. Двух предыдущих ударов мало, будем продолжать шоковую терапию.
– А глобальную войну мы не развяжем? – спросил Тарас.
– Американцам она не выгодна, их ядерные силы не в лучшем состоянии, да и «Авангардов» у них нет, поэтому они будут продолжать науськивать европейцев на нас. Если бы американскому ВПК и Пентагону было выгодно начать атомную войну, они бы уже её начали.
– Какие задания предполагаются?
– Над Украиной начали постоянно летать эф-шестнадцатые, запущенные с аэродромов Польши и Румынии. Первый же выявленный с их борта запуск ракет будет зафиксирован, в офис НАТО в Брюсселе тут же направят предупреждение, а после второго мы нанесём визит «коалами» на их аэродромы.
– Разумно. Ещё?
– Возможны новые пуски ракет британцами, но уже из акватории Атлантики. Они до сих пор надеются, что мы их не достанем. Если отследим, потопим и ещё одну подлодку.
– Может рвануть ядерный погреб подлодки. Нужна ювелирная точность попаданий.
– «Томагавки» не взрываются даже от прямых попаданий. А если и взорвутся на глубине, ничего особенного не произойдёт, лодка будет стрелять из безлюдного района, где нет судоходных путей. Впрочем, вам и без того работы хватит. До сих пор, а уже прошло больше двух лет с момента начала СВО, олигархи ухитряются договариваться с нашим коррумпированным генералитетом не стрелять по «их собственности». Таких негодяев мало, но они на тех местах, которые позволяют им обогащаться. Вот эту подлость и надо искоренять.
– С удовольствием! – хмыкнул Тарас. – Хорошо бы ещё дотянуться до начальников СБУ, где засел этот украинский Отто Скорцени.
– Кто?
– Болданов.
– Дотянемся, он в разработке. Отдыхайте пока.
После разговора с Шелестом экипаж катера принялся наводить порядок на МРК после стрельб, а его охрана отправилась на берег в расположение батальона охраны периметра базы, где их временно поселили.
Пока шли стрельбы, Снежана успела пообщаться с начальником гарнизона, после чего Тарасу с бойцами досталась отдельная комната с четырьмя кроватями. Сама она заняла однокомнатную офицерскую квартирку, которую любезно предоставил красавице-майору начальник Иван Левчук, тоже майор. Модельная внешность сестры Шелеста действовала на него завораживающе.
Завтракали в офицерской столовой на двадцать мест, запрятанной от внешнего наблюдения в полуподвальном помещении одного из приземистых портовых сооружений. База принадлежала корпусу специальных морских операций и была замаскирована так, что никакие дроны и спутники не могли разглядеть начинку пакгаузов и «лачуг», ничем не отличавшихся от обычных рыболовецких строений.
– Расскажите, как отстрелялись на сей раз, – попросила Снежана, сев за столик, где уже устроились Тарас и Миша Ларин.
Шалва и Жора Солоухин расположились за соседним столиком.
Утро двадцатого июля ознаменовалось облаками и прохладным бризом с моря, но в столовой было душновато, и парни расстегнули свои комби, насколько дозволял крой. Шалва был волосат и потел, что всегда доставляло ему массу хлопот. Ларин как-то заметил, что тот, как грузин, не должен страдать от перенагрева, на что получил ответку в стиле Штопора:
– Сам ты Бодайбо, Котяра! Я хоть и грузин, да родился на Украине.
– Тогда ты хохол.
– А ты тогда еврей, потому что родился в своей Йозефовке!
В тот раз пикировка друзей закончилась общим хохотом, потому что Ларин действительно был уроженцем деревни в Смоленской губернии под названием Йозефовка. Сам же Михаил, если сравнивать обоих пикировщиков, был наполовину русским, наполовину белорусом и никогда не потел.
– Нормально отстрелялись, – ответил он на вопрос разведчицы. – Четыре «коалы» в точку с разбросом в полметра. Слушай, командир, – спросил Михаил, доев яичницу, – а почему бы нам не грохнуть шишек покрупней? А то лупим по пешкам, в то время как серьёзные фигуры не трогаем.
– Кого ты называешь пешками? – поинтересовалась Снежана.
– Что наёмники, что лётчики, что подводники – все пешки. Бить надо по базам НАТО, схронам ЦРУ и МИ-6, да по офисам евросоветников, где сидят разработчики диверсионных операций. Тогда они прочувствуют, что такое война. А так у нас люди гибнут, что наши, что украинские, а для них это всего лишь увлекательная игра.
– Всему своё время, – проговорил Тарас.
Он подметил, как завтракавшие у стены зальчика молодые парни в стандартном камуфляже поглядывают на Снежану и смеются. Прислушался.
Белобрысый здоровяк с матом оценивал достоинства фигуры Снежаны и на её спутников внимания не обращал.
Разбираться со своими боевыми товарищами не хотелось, и Тарас отвлёкся на новую шутливую перепалку Штопора и Солоухина, но хохот за столиком парней (все трое – младшие лейтенанты, судя по матерчатым погончикам с одной звёздочкой) усилился, донеслось похабное замечание здоровяка о груди Снежаны.
– За мной, – тихо сказал Тарас, вставая.
– Не надо, – поняла его Снежана, но он не остановился, подходя к хохочущей компании.
– Встать! – таким же негромким, но властным голосом проговорил Лобов.
Здоровяк с недоумением поднял на него глаза.
– Ты мне?
Тарас рывком за шиворот поднял его на ноги.
Сослуживцы белобрысого начали было вставать, но Штопор и Соло, надавив им на плечи, заставили сесть обратно.
Все бойцы, и Тарас в том числе, были в «барсиках», без погон и знаков различия, поэтому спутники весельчака качать права не решились, да и экипировка охранников МРК всем внушала уважение, но верзила посчитал себя оскорблённым. Он был ниже Тараса, но массивнее, и, наверное, редко получал отпор, что выразилось в его хриплом вопле:
– Отпусти, м…ла!
Тарас левой рукой
