Кровавыми тропами - Николай Свистунов
— Я подобрала сеть. Она не карточная и они не взяли. Наверное, считалась снарядом, но не пока не исчезла, — шепнула супруга стоявшая вплотную.
Я просто одобрительно кивнул, даже не поворачивая головы к жене. Такой материал, если не растворится попозже, как стрелы от Светиного лука, на что-нибудь обязательно сгодится. Пришельцам же вовсе не обязательно знать, что мы что-то прихватили. Это оно сейчас им не нужно и все равно осталось бы валяться в тоннеле, а если прознают, то, как придет время дележа, тут же предъявлять начнут и обвинять в крысятничестве.
Дреф в этот раз просто молча двинулся вперед, вглядываясь в пространство коридора. Мне же казалось, что после устроенного им огненного шторма все, кто был, выпали из невидимости. То есть один был — один и выпал. Впрочем, никого ни в чем, убеждать я не стал. Пусть будет на стороже, а то случаи бывают разные. У него четыре глаза, светофильтры, так что может, что и разглядит. Ну, а мы в свою очередь тоже филонить не будем. Обнаруживали же хищника невооружённым взглядом главные герои в фильмах. Причем если не во всех, то почти во всех.
— Спроси его можно ли хотя бы теоретически спасти ребенка во время прихода жатвы? — когда мы оставили труп хищника и подошли к союзникам, я, наконец, решился задать этот вопрос.
— У вас вроде не было детей? — Света смерила меня и жену по очереди пристальным взглядом.
— Речь не о наших детях. Я руководил секцией со школьниками, и когда все началось, вел занятия, — внес ясность я.
— И ты не смог никого из них спасти, — с пониманием покивала Петровцева и наконец, перевела мой вопрос для Гнеша.
— Тебя это гложет? — шепнула жена.
— Не смертельно. Жить буду, но я должен знать, — ответил я.
— Теоретически ребенка спасти можно, но это получается столь редко, что почти чудо. Ребенок не должен попасть в те две трети превращающихся в первые минуты, не должен быть покусан заразным монстром. А после он обязательно должен сам убить монстра и взять карту с жизненной силой. Если хотя бы один из этих пунктов не будет выполнен, то ребенок рано или поздно обратится. Впрочем, это касается и взрослых. Если разумный не убил монстра и не получил жизненную силу, можно даже не с того же монстра что убил, то Жатва будет считать его просто существом-пешкой и в любой момент может обратить в чудище, — обстоятельно рассказал нам Гнеш.
— То есть две трети обратившихся это не все кто обращаются? — спросила Ольга о сомнительном моменте.
— Две трети обращаются в первые минуты, а остальные либо становятся жнецами, либо обращаются позже. После пятидесяти ваших часов все разумные уже будут либо монстрами, либо жнецами.
Получается, я все же мог спасти детей, но только чисто теоретически, а на практике ничего не вышло бы. Нужно было не закрывать их в раздевалке, а оставить в зале рядом с собой. После нужно было не дать им удариться в панику и суметь защитить от монстров из качалки и с улицы, при этом убивая тех детей, что обратятся или тех, кого покусают. Опять же тут снова нужно не дать удариться детям в панику, а нужно научить их убивать монстров и забирать опыт. Об этом нужно еще и догадаться, а то если бы я сумел все же кого-то спасти то, скорее всего, вначале попробовал убить монстра сам, а карту дал забрать ребенку. Вот только это бы не помогло. В общем, чистая утопия. Тут рвутся монстры в одну дверь, тут рвутся в другую, а тут вампирята жрут тех, кто не успел обратиться и кто-то из них обязательно утилизирует и меня, несмотря на наличие Сайги. Банально патронов на всех не хватило бы. А подручными средствами если лоб в лоб, то обязательно получишь раны и обратишься уже от них.
Пока я занимался самокопанием, Света самостоятельно задала и получила на него ответ.
— Что такое? — поинтересовалась Ольга.
— Я спросила, почему мы слабо переживали о потере близких. Не знаю как вы, но я сильно любила своих родителей, а к их смерти отнеслась уж как-то слишком ровно. Поплакала немного, но я сама их убила, — пояснила лучница.
— Ну и почему же? — напряглась Оля.
У моей супруги с отцом было не все так просто, но она все равно его любила. А уж в матери своей моя благоверная так и вовсе души не чаяла. Что, впрочем, работало в обе стороны.
— Он говорит, что так со всеми. Самые пиковые тяжёлые переживания жнецов Жатва немного сглаживает, по крайней мере, в первые дни. Это начинает работать сразу после получения сообщения о том, что ты стал безымянным жнецом. Иначе бы вся половина жнецов, если не больше, лишилась рассудка. Не так много разумных видов, чьи представители поголовно готовы принять столь кардинальное изменение своего мира, — рассказала нам Петровцева.
Меня это не сильно удивило, да и для моей благоверной не стало откровением. Мы не знали точных причин, но понимали, что не должно быть все так ровно. Речь не только о нас двоих, хотя мы и ведем себя всю дорогу слишком адекватно. Не как роботы, действующие исключительно по одной логике, но все же. Речь обо всех, кто нам попадался на глаза и об общине из клуба целиком. Никто из тех, чью судьбу мы знаем, не повесился и не застрелился, хотя все предпосылки к этому имелись. Люди, потеряли жён, мужей, детей. Потеряли весь нормальный мир. Это не плохой повод, чтобы сломались даже сильные личности, но практически ничего. Пара истерик, пара мордобоев и все. Это вообще не в счет. В обычное время люди шагают с крыш из-за того, что сейчас вообще назвали бы мелочью. Хотя такие, вероятно и не сумели стать жнецами. Для этого нужно убить и выжить при этом, что совсем слабым морально может оказаться не по силам.
— Поинтересуйся, как они собираются с нами рассчитываться? — решил все же задать
