Александр Афанасьев - Свободное падение

Имам ибн Касиир сказал: «Ибн аби Хаатим от Раби`а ибн Анаса сказал про аят «Да сгинут собравшиеся у рва огненного» историю, в конце которого он сказал: «Нам сообщили о том, что они были людьми, которые решили отойти от всех во времена смуты, когда люди раскололись на общины и секты, эти верующие собрались воедино и поселились в одной из деревень, там они смогли поклоняться Аллаху, совершать молитву и выплачивать закят, но это продолжалось до тех пор, пока об их существовании не узнал один из правителей-тиранов.

Он отправился к ним с войсками, для того чтобы заставить их поклоняться идолам, но они все до единого отказались подчиниться ему, сказав, что они будут поклоняться только Единому Аллаху, у которого нет сотоварищей. И тогда тиран поставил им выбор: либо склонить головы перед идолами, либо умереть. И они выбрали последнее. Тогда он приказал вырыть для них ров, разжечь в нем огонь и подвести их к обрыву. Он сказал им в последний раз: «Выберите же нашу религию, религию идолопоклонства», но они сказали, что этот огонь любимее для них. Среди них были женщины и дети, за которых они переживали, но дети сказали родителям: «После этого огня другого уже не будет». И все они до единого бросились в него. И Аллах забрал их души еще до того, как их тела попадали в огонь. После этого огонь вышел из рва и поглотил тирана, и всех, кто был с ним. Именно про них Аллах ниспослал первые айят суры «Башни».

Раби`а ибн Анас сказал: «Мучение в геенне – мучение от обжигающего огня – это в вечной жизни, а мучение от обжигающего огня – наказание в мирской жизни, когда их поглотило пламя рва».

Имаам аль-Фуртуби сказал: «Абу Саалих передает от Ибн Аббааса, что пламя рва поднялось в высь на 40 локтей и сожгло тирана и его приспешников».

Имаам аль-Фуртуби сказал: «Это наказание пришло к ним в мирской жизни за то, что они сожгли этим огнем во рве верующих».

– В таком случае они увидят ров своими собственными глазами. Благо, здесь немало того, что может гореть…

Аль-Руси помолчал и добавил:

– Есть ли здесь хоть один амир, кто еще не забыл Аллаха? Пусть он грешит и не во всем следует шариату Аллаха?

– Есть. Вахид аль-Дагестани. Думаю, он единственный, кто верит не лицемерно. Но у него не так много людей, если лицемеры соберутся – они выставят втрое больше. Если не вчетверо.

– Сколько бы ни было врагов перед тобой – скажи: достаточно с нас Аллаха, он – прекрасный хранитель.

– Инша’Аллагъ.

– Мне надо встретиться с ним.

– Для этого тебе надо иметь возможность выходить в город. А это не так-то просто сделать. Если только не…

Керим замолчал.

– Говори, брат. Что, если только – не?

Керим объяснил. Новичок долго не думал.

– Тому, кто вышел на пути Аллаха, спишутся все грехи. Этот – еще не самый страшный…

Наутро Керим первым делом подошел к Мюллеру. Тот стоял с хозяином, тем самым, который присутствовал при приеме новой партии рабов. Они негромко разговаривали о нюансах строительства дороги к новому месторождению – хозяин взял контракт на его строительство у британцев. Теперь надо было завести туда технику и рабсилу, организовать работы. И охрану – такой объект колючкой не окружишь.

Хозяин первым заметил сотника.

– Чего тебе, э…

– Хозяин, разрешите…

– Говори, говори. Быстро только…

– Мне нужен помощник в моих делах. Надо ездить в город, здесь быть – я один не справляюсь.

– Ну так найди себе, да…

– Я уже нашел.

– И кого?

– Из новых, которые вчера пришли. Он толковый. Русский знает язык, торговаться может…

Хозяин несколько секунд молчал, а потом оглушительно заржал, хлопая себя по жирным ляжкам.

– А-ха-ха… русский праститутка, э… ха-ха-ха…

Для него все было понятно – Керим просил за своего гомосексуального партнера, которого присмотрел среди новеньких. Но Мюллер этого не знал и смотрел то на хозяина, то на Керима с подозрением.

– А-ха-ха… бери, если хочешь… а-ха-ха…

Падхады, вибирай: вот тибе шаверма,тут халяльный самса, там бараний купат.Даставай свая дэньга из толстий карман!Ты ни хочишь у нас ничиво пакупат?

Ты откудава здес паказался, турист?Ты – Америка, да? Ти – Ивропа? Давай!Панимаишь па-русскава, граф Монте-Крист?Что пантуишь, стаишь, как паслэдний трамвай?

Я тибе научу, видишь старый «Ашан»?Захади у ниво в чайхана, там Мехмед,он тибе прадаваит лубой анаша,и славянский рабыня – на сдачу – минет.

Ты савсем идиот? Нам ни нужин музей…Пиливать на историй и памят царю,мы ни смотрим скулптура… Зачем ты борзей?Можит, ты натуралный агент ЦиРиУ?

Эта наша зимля, слуши, мамой клянус!Я иду, я шагаю па мой Масквабад,восем дочка имею, лубой разни вкус,если дэвочка снова – я силна ни рад.

Что ты хочишь ат нас, что искаишь, скажи?Ти гяур сумашечий, приехал суда…Мой атэц гаварил – всем вас надо ножизасуват прямо шея, без следствий суда.

Ми ни видили здэсь никакой масквичи,и ни знаем, куда эти луди ушол…Ми кладем кирпичи (падажди, ни кричи!),прадаем памидори (лажис пряма в пол!).

Ти ни дергай. Я крепкий виревка берёг.Зализаишь багажник – хароши тавар.Пусть тибе выкупаит твой ротствиник-лох,или будиш бизглавлен. Аллаху акбар!

Россия, Югра. 12 мая 2020 года

Очередной рейсовый самолет Сэммел приехал встречать лично. Для этого были причины.

Старый-престарый Куб в раскраске какой-то офшорной грузовой авиакомпании тяжело плюхнулся на полосу и после короткого пробега начал выруливать на полосу. От винтов било ветром, со стороны тундры тянуло дымом: вчера опять подожгли. Сэммел надел стрелковые очки, чтобы песок не летел в глаза. Удивительно, но здесь были даже места, сильно похожие на пустыни, – наверное, самые северные пустыни в мире…

Самолет замер на стоянке, опустили аппарель. В числе первых вышедших был высокий, под два метра ростом, сутуловатый человек неопределенного возраста – от тридцати до пятидесяти. Грубоватое, с въевшимся в кожу загаром лицо, подозрительный прищур глаз, сами глаза неожиданного, бледно-голубого цвета. Он был чем-то похож на актера Микаэла Персбрандта, но был не шведом, а сербом, хотя жил по панамскому паспорту на чужое имя. Он был старым бойцом… начинал еще в девяностые, в бывшей Югославии, затем вынужден был бежать. Какое-то время обретался в Латинской Америке, подрабатывая наемничеством и повышая свое мастерство, там же он сделал себе почти настоящий панамский паспорт. Потом, когда пыль вокруг бывшей Югославии улеглась, а тренированные специалисты по безопасности были нарасхват, ему удалось влиться в круг людей, которые были допущены к работе по самым горячим контрактам… Обычно в их число входили лишь те, кто служил в спецподразделениях НАТО. Очевидно, за него поручился его бывший партнер по делам безопасности в Панаме – бывший сержант британской 22САС. Тем не менее он не хватал звезд с неба и находился на исполнительских ролях – до тех пор, пока все не начало валиться в странах бывшего СССР. Тогда нарасхват стали уже те, кто знает не арабский или пушту, а русский, и особенно славяне, те, кто может взаимодействовать с местным населением и понимать, что ко всем чертям происходит. За три года серб прошел путь от специалиста по безопасности, то есть рядового сотрудника, пусть и с правом выполнять дорогие заказы на PSD – личную безопасность, до менеджера базы. Его преимуществом было то, что он начинал как повстанец и террорист, и потому его опыт в борьбе с этим злом был уникален, он знал все это изнутри. Сейчас Сэммел запросил его на еще более высокую должность: ассистента менеджера региона по контактам с местным населением – в переводе на более привычный язык зама по разведке. С этого поста серб имел вполне реальную возможность стать следующим менеджером региона – если хорошо себя покажет. А он плохо себя не показывал – в отличие от обычных славян он был обязателен, методичен и педантичен, как немец.

Звали его Милош Павич, это было его настоящее имя, хотя в паспорте было совсем другое…

Сэммел раскрыл объятия, и они прямо у машины на русский манер трижды обнялись. Знакомы они были давно – с Казахстана.

– Поехали отсюда. Это все твои вещи?

– Да, все…

Серб забрался в машину, бросил тощий рюкзак себе под ноги…