Роберт Асприн - Зеркало — друг, зеркало — враг
Хосато внезапно умолк, почувствовав, что горячится.
— Так именно поэтому ты в первый раз сказал мне «нет»? — спросил юноша.
— Да. Скажу тебе откровенно, что искушение найти спутника и тогда было велико. Моя работа для одиночек. Чтобы ты понял, насколько велико было мое одиночество, замечу лишь, что Сузи была моим единственным и верным другом. Но вот и она погибла, прикрывая наше отступление. Ты можешь это понять? Моим другом был робот. Надеюсь, теперь ты видишь, до чего может дойти в жизни человек.
— Мне тоже нравилась Сузи, — запротестовал Джеймс.
Хосато не обратил внимания на его слова.
— Перед тобой сейчас открывается широкое поле возможностей, а быть со мной — всего лишь один вариант из многих. Просто так уж случилось, что я оказался ближе всего к тебе. Но мне не хотелось бы, чтобы ты делал свой выбор, исходя только из этого. — Пытаясь прекратить этот тяжелый для обоих разговор, Хосато резко сменил тему. — Знаешь, у меня есть своя, отличная от общепринятой, концепция чести.
— Как ты начал этим заниматься? — в упор спросил его Джеймс.
Несколько секунд Хосато молчал, а затем присел на соседний стул.
— Джеймс, ты задал хороший вопрос и заслуживаешь честного ответа. Что касается меня, то у меня и впрямь не было выбора, его сделали за меня. Это семейное дело, и я рос в этой атмосфере, так что для меня это было так же естественно, как есть и дышать. По многим причинам я не могу выйти из игры, даже если бы захотел. Но по правде, Джеймс, я не очень-то доволен тем, чем занимаюсь. Иногда я думаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы я смог начать все сначала, иметь возможность выбора. Как бы я поступил, зная то, что знаю сейчас. Если бы я мог уйти от всего этого, не оглядываясь назад. У тебя такой выбор есть, так что прежде чем решить, хорошенько все обдумай.
Джеймс задумчиво закусил губу.
— Хорошо, Хосато. Расскажи мне о своей столь ужасной жизни. Расскажи, что ты делаешь?
Хосато умолк и погрузился в свои мысли. Ничем не сдерживаемый поток горьких воспоминаний ворвался в его сознание и захватил все его существо. Он сам напросился на этот вопрос, так что теперь ему придется ответить и мальчику, и самому себе.
— Я человекоубийца, — тихо произнес Хосато. — Я лишаю людей жизни. Лишаю их жизни не потому, что они мне угрожали или оскорбляли; нет, не в этом дело. Я убиваю потому, что мне за это заплатили.
Спокойно и внимательно глядя на Джеймса, ниндзя продолжал:
— Ты хотел узнать, как это сказывается на моей жизни? Я сказал, что у тебя не может быть друзей. Это не совсем так, друзей у тебя масса, но моя профессия превращает понятие «дружба» в пустой звук. Ты всеми способами пытаешься втереться в доверие людей, и, когда они начинают полностью доверять тебе, ты вынужден убить их. Рик — мой друг. Мы часто беседовали с ним за стаканом вина, и все это время я получал от него информацию, как остановить работу комплекса. По меньшей мере он лишился бы работы, и, возможно, навсегда, стоило только кому-нибудь установить источник утечки информации. Но если бы он выяснил, что я собираюсь предпринять, или случайно столкнулся со мной во время моих диверсионных вылазок, мне пришлось бы убить его.
Хосато намеренно придал своему голосу больше твердости.
— Ты ведь помнишь, что значит убить человека? Джеймс отвел глаза и уставился в пол. Хосато с трудом поборол в себе желание подойти и утешить юношу. Он молча ждал, пока мальчик сам справится с нахлынувшими на него воспоминаниями.
— Хосато, — Джеймс по-прежнему не поднимал глаз, — я мало что понимаю в этом. Там, в «Рэйвенстил», когда я убивал тех людей… Не знаю. Я рад, что спас наши жизни, что я оказался весьма умелым бойцом, но когда я вспоминаю случившееся, мне по-прежнему немного не по себе!
— Ты гордишься этим? — внезапно спросил Хосато.
— Чем? — Джеймс наконец поднял глаза.
— Ты гордишься тем, что убил двух человек? Если бы тебе представился случай, стал бы ты хвалиться этим перед Мадьяром?
Юноша заколебался, снова опустил глаза и покачал головой.
— Нет, — донесся его тихий голос. — Они были просто враги, которых я убил. Я полагаю, что это были не люди, а просто враги.
— Джеймс, смотри мне в глаза, — потребовал Хосато, пристально глядя на парня. — Ты убил людей, а не уничтожил роботов. Это были два человека, которые умели любить, мечтать, были способны на прекрасные поступки, так же, впрочем, как и на убийство. Они были не врагами, они были просто людьми. Хосато положил руку на плечо мальчика.
— Джеймс, хочу передать тебе слова моего деда, который учил меня ремеслу. Он сказал мне: «Ты должен научиться убивать из необходимости. Чтобы успешно справляться с этим, надо убивать холодно и без сомнений. Однако убийство не та вещь, которую следует принимать легко или тем паче ею гордиться. Убивай смело, убивай как умеешь, зная, что убийство
— это извечный человеческий порок». Джеймс, это хороший совет. Прислушайся к нему.
Они повернулись и увидели в дверях Сашу,
— Прошу прощения, что прервала вас, — раздался ее голос, — но я полагаю, вам есть, что послушать. Хосато похлопал мальчика по спине.
— Поразмысли над моими словами. Торопиться пока некуда, а сейчас я хочу кое-что сказать Саше.
Юноша перевел взгляд с Хосато на девушку и улыбнулся.
— Конечно, — сказал он, шутливо спрятавшись на миг за кухонным шкафом. — Пойду и скажу им, что вы сейчас подойдете.
— Саша, нам надо поговорить, — начал Хосато.
— Не сейчас, — прервала его девушка. — Нет смысла говорить о будущем, пока мы не знаем точно, есть ли оно у нас. Присоединяйся к нам, есть важная новость.
Не дожидаясь ответа, Саша вернулась в комнату, и Хосато ничего не оставалось делать, как последовать за ней.
— А, вот ты где! — радостно воскликнул Мадьяр. — А мы уже охрипли звать тебя.
Не обращая внимания на язвительное замечание мастера, Хосато осведомился, в чем дело.
— Ну, — размеренно начал Мадьяр, лениво раскуривая трубку, — суть в том, что Тэрнер не продумал все до конца. Это типичнейшая ошибка: поддаться искушению предоставить компьютеру думать за тебя, поскольку тот думает быстрее. Куда удобнее набросать план и дать его машине на доработку, чем продумывать каждую мелочь. Продумать до конца, чтобы машина все сделала в точности с твоим замыслом.
Хосато нервно дернулся, однако по опыту знал, что подгонять Мадьяра бесполезно.
— А Тэрнер поступил легкомысленно и жестоко поплатился за это. Отдал идею на разработку машинам. Они думают быстро, а главное, чересчур быстро. Всякая неверная команда исполняется до того, как ты успеваешь ее заметить, и человек оказывается в ловушке.
— То есть… — уточнил Хосато.
— Он изменил программу запрета на убийство. Нет, Тэрнер не был полным дураком. Он задал компьютеру особые параметры и предоставил ему возможность убивать, защищаться… если что-то угрожает компьютеру или производственным мощностям.
— А что в этом плохого? — поинтересовался Джеймс.
— Две вещи, — послышалось в ответ. — Прежде всего, Тэрнер не определил до конца, что входит в понятие «угроза», и компьютер разработал свое определение.
— Поэтому, когда Тэрнер попытался прекратить работу, то компьютер воспринял это как угрозу и приказал прототипам убить своего создателя!
— закончила его мысль Саша, точно уловив суть проблемы.
— Именно, — Мадьяр так и светился.
— Послушай, Жестянщик, но это же не все, — за протестовал Хосато. — Я не представлял прямой угрозы производству, когда роботы попытались дважды убить меня… да и какая угроза исходила от семей в жилой зоне. Что там произошло?
— Вот это и есть вторая ошибка Тэрнера, — Мадьяр раскурил погасшую трубку. — Вообще-то она связана с совсем другой командой, заданной в самом начале работы над проектом. Тэрнер явно боялся, что кто-нибудь украдет его идею, а потому придумал две уловки. Во-первых, он поставил голосовой замок на свой программный терминал. Во-вторых, он проинструктировал компьютер держать проект в тайне от любого, кто не входит в программу с его терминала. Здесь он предельно ясно приказал компьютеру охранять секрет всеми силами, имеющимися в его распоряжении.
— И каким образом ЭВМ собиралась выполнять его приказы? — спросил Хосато.
— Давая в ответ на вопросы бессмысленную или ложную информацию, — сообщила ему Саша. — Это великолепный компьютер и при желании умело уклоняется от вопросов. Однако я не могу понять: какое отношение это имеет к случившемуся? Большинству управляющих линиями при начале работы над новым проектом давали указания держать все данные в секрете. Они все просто свихнулись на этой почве. Чем же отличаются инструкции Тэрнера от любых других?
— Саша, ты права в том, что сами по себе эти команды весьма невинны, — согласился Мадьяр, — но проблема возникает, если к этому добавить предоставленную компьютеру возможность убивать. Теперь он волен убивать и обязан при этом всеми силами хранить проект Тэрнера в тайне. Ты понимаешь?
